Убийство на виадуке. Три вентиля - Рональд Нокс

Их причина – страстное стремление к упрощению опыта, результат – коллапс мысли. В отождествлении Давенанта с Бразерхудом чувствуется четкость и действенность, оно так много объясняет – всегда можно многое объяснить, игнорируя факты. Но в итоге бедняга Ривз, у которого до сих пор был, по крайней мере, Давенант, чтобы на него охотиться, теперь считает Давенанта воображаемым существом, а охота свелась к поискам воображаемого убийцы. Вот так и заявление о том, что наказание – то же самое, что исправление, выглядит очень стройно и действенно; оно объясняет необъяснимое, упрощает мысль. Однако на самом деле только вытесняет идею наказания в целом из головы и превращает реальность в фикцию.

А эта теория Кармайкла придает еще больше значимости притче об огромной и непростительной ошибке, которая делает одно и то же из материи и духа, говорит вам, что дух – это способ существования материи, или наоборот. Так и Кармайкл утверждает, что Давенант – способ существования Бразерхуда. Подобно материалистам или идеалистам, он выхолащивает опыт ради формулировки. Как же не написать об этом? Бразерхуд, символизирующий материю, заканчивается там, где начинается Давенант, символизирующий дух. Кармайкл, символизирующий современное мышление, считает это веским основанием полагать, что на самом деле эти двое – одно и то же. Материалист во всем видит Бразерхуда, идеалист во всем видит Давенанта, следовательно, ни тот и ни другой не может разрешить детективную загадку существования. Пожалуй, можно было бы разработать на этом основании нечто вроде восточной мифологии, по крайней мере, ничуть не уступающей другим восточным мифологиям. А курьез в том, что все это время Давенант находился за ближайшим углом». Знаете, попытка все равно была неплохой. А что, Кармайкл, я ведь даже предвосхитил ваше обнаружение потайного хода!

– Хм… – отозвался Кармайкл. – Во всем этом есть примечательная полуправда.

Разговор, описанный в предыдущей главе, имел место (о чем я забыл упомянуть) в субботу днем. Пока Ривз пил чай внизу, ему сообщили, что некая дама желает увидеться с ним по неотложному делу. Своего имени она не назвала, но согласилась подождать Ривза в так называемой маленькой гостиной – унылой комнатушке, в которой было что-то от больничной приемной; гостья выражала надежду, что он поспешит. Игнорируя совет Гордона взять с собой Кармайкла в качестве сопровождающего, Ривз с важным видом направился в маленькую гостиную и, к своему полному изумлению, увидел там мисс Рэндолл-Смит.

– Боюсь, мистер Ривз, вы обо мне невысокого мнения, – начала она, – и, вероятно, ваше мнение изменится в худшую сторону еще до того, как я закончу объяснения. (Ривз попытался было запротестовать.) В тот день я выставила вас за дверь и в лицо обвинила во лжи. А это характеризует меня не с лучшей стороны, тем более сейчас, когда я пришла, чтобы обратиться к вам за помощью.

Ривз страшно смутился. Полицейскому в знак примирения можно предложить виски, но сделать такое же предложение леди гораздо труднее.

– Конечно, я буду очень рад, если смогу хоть чем-нибудь помочь, – ответил он. – По-видимому, в тот день я произвел на вас неприглядное впечатление, хотя до сих пор понятия не имею почему. Не лучше ли будет выложить все карты на стол и поговорить откровенно?

– Вот и я хочу того же самого. И в качестве залога доброй воли я объясню вам, что именно вызвало у меня подозрения в тот день. Вы принесли мне мою фотографию и сообщили, что нашли ее у человека, который был убит. И я была готова поверить вам, потому что моя фотография у него была и я об этом знала. Однако фотография, которую вы принесли, оказалась совсем не той, которую я подарила ему. Принесенный вами портрет был сделан в тот же раз, в той же обстановке, но выглядел несколько иначе. И я подумала, что вы подстроили для меня ловушку. Вы держались так ужасающе самоуверенно, с видом «слушайте, вы, женщина, я знаю о вас все», что я приняла вас за полицейского, вдобавок вы попытались обмануть меня… Нет, я еще не договорила. Здесь неподалеку жил еще один человек, у которого была копия той, другой фотографии, – той же самой, которую вы показывали мне. И этот человек – мистер Давенант, которого сегодня утром арестовали по обвинению в убийстве.

– Понятно. Да, конечно, вы не могли не подумать, что я пытаюсь обмануть вас. На самом деле я пока не знаю в точности, как у меня оказалась эта фотография, но могу высказать предположение, которого не мог сделать во время нашей предыдущей встречи, – и он вкратце объяснил, как был найден потайной ход и сдвигающаяся панель. – Видите ли, если за панелями все это время действительно скрывался Давенант, он вполне мог забрать снимок, который мы нашли у Бразерхуда, и заменить его другим, который вы подарили ему. Не знаю, зачем ему это понадобилось, но мы, все четверо, в тот раз решили, что фотография стала выглядеть иначе после того, как постояла на карнизе панели. Неудивительно, если на самом деле это был другой снимок.

– И мы возвращаемся к причине, по которой я обратилась к вам. Мистер Ривз, вы оказываете какое-либо содействие полиции или сотрудничаете с ней?

– Нет. Я помог полицейским, доставив их в Уэйфорд и обратно на моей машине, но я на них не работаю, я работаю на себя. Откровенно говоря, я не очень-то доверяю интеллекту полицейских или методам их работы. – Он не стал упоминать о том, что сотрудничество с гражданскими лицами противоречит полицейским правилам.

– В таком случае я могу говорить без опасений. Но пожалуйста, поймите: то, что я скажу вам, ни в коем случае не должно стать известным полиции. Возможно ли это? Я о том, что вам скорее всего придется выступить в роли свидетеля.

– Полагаю, меня могут вызвать как свидетеля, только потому, что я нашел труп во вторник, или в связи с сегодняшним случаем, когда я подвез полицейских до Уэйфорда. У них нет никаких оснований выслушивать от меня предположения, касающиеся убийцы. Так что, думаю, я смогу скрыть то, что узнаю от вас.

– Так или иначе, я рискну. Понимаете, мне известно: если уж полиция арестовала кого-либо, она старается доказать вину этого человека, просто для того, чтобы избежать неприятностей для себя и сохранить репутацию.

– Мой опыт общения с полицией свидетельствует о том же. – Ривз не имел никакого опыта в подобных делах, но решил, что согласиться не помешает.

– Так вот, лучше я сначала расскажу вам о себе и о том, как получилось, что я причастна к этому делу. Юридически я не мисс Рэндолл-Смит, хотя это моя девичья фамилия. По закону я миссис Бразерхуд.

– Значит, вы…

– Его вдова. Замечательно, наверное, быть детективом, мистер Ривз.

Этот комплимент, в котором более внимательный человек мог бы заподозрить иронию, привел Ривза в восторг. Внезапно он вспомнил, что детективам полагается иметь при себе блокнот и записывать в него факты. Блокнота у него не было, поэтому он извинился и поспешно принес лист писчей бумаги с эмблемой клуба. На нем Ривз карандашом написал: «Мисс Р.-С. = миссис Б.». Почему-то сделанная запись показалась ему глупой.