Сказки темного города. Махаон - Наталиса Ларий

Я орала так, что мою истерику слышал весь дом точно. Заревев, я упала подле девчушки и взяла ее худенькую ладошку в свои руки. Пульс все еще бился едва уловимо, но я знала, что не пройдет и часа, как она покинет этот мир. В этот момент дверь отворилась и послышался грозный голос Тизары:

– Это что здесь такое? – гаркнула она.

– Мадам, – сразу беспокойно защебетала Алин. – Одна из девушек еще жива. Мадмуазель Авенира хочет ей помочь.

Быстро вытерев слезы, я поднялась на ноги и с мольбой посмотрела на стригойшу. Женщина недовольно окинула меня взглядом.

– Иди прочь к себе, – процедила она сквозь зубы. – Тарон приехал. Приведи себя в порядок. Мальчик не должен видеть тебя в таком виде.

– А она? – я кивнула на девчонку.

– Она? Какое тебе дело до нее? Тебе сказали, что иссушенным не помогают. Что еще ты хочешь услышать?

– Я могу помочь. Пожалуйста, мадам Тизара, – взмолилась я.

– Иди в свою комнату, – лишь сухо бросила она мне в ответ.

Глядя на эту бездушную тварь, я сделала глубокий вдох, пытаясь хоть как-то совладать с собой. Да какое только там.

– Гадюка чертова, – тихо проговорила я, прищурив с ненавистью глаза. – Сама-то помнишь, интересно, себя до обращения? Понравилось тебе терять свою жизнь прежнюю? Умоляла ты стригоя, который обращал тебя или сама подставила свою шею для этого? Старая карга!

Едва я только это промолвила, Тизара замахнулась и с такой силой ударила меня, что я упала, больно ударившись рукой, которая и без того после вчерашнего болела так, что я стискивала зубы, когда приходилось сжимать пальцы. Заскулив, я прижала руку к груди. Тизара же надменно посмотрела на меня и проговорила:

– Сдается мне, девочка, что скоро ты так же будешь лежать среди других иссушенных. Уж больно скверный у тебя характер как для пленной ведьмы. Поднимайся и марш к себе в комнату. Через час чтобы была переодета, причесана и на лице сияла улыбка. Наследник не должен видеть подле себя слабое создание.

Сказав это, она развернулась и вышла из зала. Я же перевела взгляд на девочку и поняла, что более она не в этом мире. Блаженная улыбка, такая, словно ей было хорошо, и она только рада, что весь ужас закончился. Открытые глаза голубого цвета…я знала, что навсегда запомню ее, эту молоденькую красавицу, как символ того, что стригоям нет места на наших землях. Заревев, протянула руку и закрыла ее веки.

– Твари, – прошептала я. – Все вы твари. Да чтобы вы передохли здесь все до единого! – заорала я, сев рядом с умершей и склонив голову.

Не то, чтобы я не знала, что творится на территории стригоев и что происходит с ведьмами, попадающими сюда. Я все прекрасно знала. Но видеть это воочию…это было слишком. Перед глазами стояла картина – молоденькая девушка делает надрез на запястье и пускает кровь в бокал Дорна, затем улыбаясь склоняет голову и отходит нас, смешиваясь с толпой. Дорн отпивает из бокала, а я смотрю ей вслед. Я словно уже тогда знала, что девушка не доживет до следующего дня. Молоденькая, стройная, грациозная, словно лань. Ей бы жить, любить, растить малышей с такими же красивыми глазами, как у нее. Но нет, под властью стригоев это было просто нереально. Закрыв глаза, я устало выдохнула, подавляя в себе боль и слезы.

В этот момент послышались тяжелые шаги. Я даже головы не повернула к дверям, поскольку шестым чувством ощущала, что это Дорн. Когда до блеска начищенные кожаные высокие сапоги остановились прям рядом со мной, я выдохнула и замолчала, вытирая мокрые от слез щеки. Схватив за предплечье, мужчина одним рывком поставил меня на ноги. Подняв голову, я с ненавистью посмотрела в голубые глаза. Тяжелый взгляд в ответ, и мне захотелось просто раствориться в воздухе.

– Выйдите все отсюда, – скомандовал он, и слуги, откланявшись, покинули комнату. – Что ты здесь устроила? – сухо спросил он, отпустив мою руку.

– Девочка умирала, – тихо проговорила я, кивнув на тело, – но никто не согласился помочь ей.

У мужчины в ответ на лице не отразилось ни одного чувства. Полное безразличие. Скала. Не иначе. Он не двигался и смотрел на меня не моргая, лишь зрачки его глаз сузились и ярко-голубой цвет стал насыщенно синим. Он молчал, я же едва могла сдерживать подкрадывающийся ужас.

– Иссушенных не спасают, – наконец проговорил Дорн. – Это запрещено.

– Почему? – горько прошептала я.

– Эта девчонка – собственность Валдара. Если хозяин решил, что ей не жить, это никогда не обсуждается.

– Хозяин, – я недоумевающе захлопала ресницами, переводя взгляд с мертвой девочки на Дорна. – Она что, собака? Она же живая. Была живая, – хрипло прошептала я.

– Не собака. Но и прав у нее никаких на жизнь нет, если тот, кому она принадлежит, решает выпить ее до последней капли.

Стригой говорил это так спокойно, словно ничего не произошло. Но для него ведь и правда ничего не произошло, это для меня это было адом, а для него – обычный эпизод из жизни.

– А кого из них убили вы? – напряженно спросила я.

– Никого, – спокойно ответил Дорн. – Здесь Валдар развлекался со своей свитой.

– И вы просто смотрели? – наблюдая за мужчиной задала я еще вопрос.

Стригой ничего не ответил. Я покачала головой и окинула еще раз взглядом загубленных красавиц.

– Хозяин, – прошептала я. – А мой хозяин кто? Вы? Чья я собственность? Или еда? Или как вы нас называете?

– Твоя хозяин я, – все тот же неизменно спокойный тон и мне стало дурно.

– Игры судьбы, – хрипло проговорила я. – Помните, как я вам так же тогда маленькой говорила, что я ваша хозяйка? Как все обернулось. Хозяин…

Не успел Дорн опомниться, как я выхватила молниеносным движением торчавший у него за поясом кинжал. Мгновение и я подковырнула острым концом лезвия кожу на шее. Теплая струйка потекла по шее. Взгляд Дорна вмиг стал хищным, глаза потемнели и он, ухватив меня за горло, пригвоздил к стене.

– Что ты творишь? – прорычал он.

– Вы же хозяин, – отрешенно проговорила я. – Так пейте. Чего медлить? Иссушите сейчас. Не хочу ходить словно живой труп по дому. Один черт когда-то и я так же лягу здесь, как и эта девочка. Жить, зная, что тебя в любой момент могут выпить? Нет уж, увольте. Позволять стригоям бить себя, как это сделала ваша Тизара? Более этого не будет! Я не рабыня! Уж лучше сразу умереть, чем промучиться и в итоге закончить, как и все остальные. Я из Махаона, я не смогу склониться. Обратить меня нельзя, чтобы я смогла быть подле Тарона и в одночасье не пыталась убежать отсюда и прихватить его с собой. Я не смогу здесь жить! Понимаете? Поэтому пейте. Тарон погорюет пару месяцев и благополучно забудет обо мне. Найдете ему мать из своей триклятой крововсосущей шайки! Пейте! – заорала я, понимая, что все, что я сказала, в этот момент не просто пустые слова.

– Глупая девчонка, – прохрипел стригой, склонившись ко мне так близко, что дуновение его дыхания защекотало мое лицо. – Я же могу не сдержать себя и все будет так, как ты и сказала.