Королева секретов. Роман об Анне Клевской - Элисон Уэйр

Отто сильно изменился, но что-то от непослушного мальчика, каким он был тогда, чувствовалось в нем и сейчас. И хотя он согрешил больше, потому как знал, что делает, а она нет, Анна тоже была виновата. А теперь ее возлюбленный счастливо женат.

— Я охотно прощаю вас, — сказал она, протянула ему руку для поцелуя и, вздрогнув от прикосновения его губ, отдернула ее. — Но при одном условии: вы поклянетесь, что никогда и никому не скажете.

— Конечно, — сразу согласился Отто; его голубые глаза были исполнены понимания и чего-то еще. Ей показалось, или это нечто большее, чем почтительное восхищение? — Я торжественно обещаю никогда не говорить об этом. У меня есть свои причины желать, чтобы случившееся осталось в забвении. — Отто покаянно улыбнулся.

Анне захотелось сказать ему, что у него есть сын, но тут она увидела возвращавшуюся Сюзанну, и вообще, пусть лучше Отто живет в неведении. В горле у нее встал ком.

— Благодарю вас, сэр, — сказала Анна, когда ее компаньонка подошла ближе. — Я обдумаю вашу просьбу, но должна вас предупредить, что в настоящее время для вашей жены нет места среди моих дам.

Отто понял ее уловку и откланялся, сказав напоследок:

— Благодарю вас, мадам.

— Красивый молодой человек, — заметила Сюзанна, глядя ему вслед, и они продолжили обходить по кругу сад.

— Да, — согласилась Анна. — Он мой кузен.

Ее обуревали разные эмоции, но главной была одна — чувство облегчения. Отто не представлял для нее угрозы, и она больше его не боялась.

1539 год

В Брюгге Анна прибыла на день позже, продрогшая, вымокшая и упавшая духом из-за опоздания. Она удалилась в свои покои такая уставшая, что даже думать не могла об осмотре достопримечательностей этого славного города.

Доставка ящика вина от городских властей ее приободрила, и она с благодарностью выпила кубок, за ним другой и еще один. Первый помог ей расслабиться, второй согрел, а после третьего она определенно почувствовала себя счастливой. Вечер Анна провела весьма оживленно, со своими дамами; за ужином они рассказывали друг другу разные забавные истории.

Из Брюгге она отправилась в Ауденбюрг, Ньивпорт и Дюнкерк. В понедельник, 8 декабря, ее карету остановили гонцы из Кале. Они сообщили, что лорд-адмирал и его свита провели там уже какое-то время, а горожане развлекали их в меру сил в ожидании своей новой королевы. Доктор Уоттон, сидевший на лошади рядом с каретой, получил письмо от адмирала.

— Леди Лайл прислали много подарков для вашей милости, и она готовит для вас роскошный стол. Надеюсь, вы любите оленину и хряковину!

Анна улыбнулась:

— Уверена, меня порадует ее гостеприимство.

— Ее светлость — неугомонная женщина.

— Я не возражаю, если это будет означать, что я наконец-то на английской земле, — сказала Анна, и процессия тронулась. — Задержки в пути, должно быть, стоили моему брату гораздо больше, чем он рассчитывал.

— Мы прибудем в Кале в четверг, — заверил ее Уоттон и пришпорил коня. — И как только ваша милость вступит в пределы Англии, вы и вся ваша свита окажетесь на попечении короля. Если нам повезет, мы пересечем Канал в субботу.

На следующий день Анна была в Гравлине, где комендант города приказал устроить в ее честь пушечный салют. Здесь она проведет две ночи, чтобы отдохнуть и подготовиться к официальному приему в Кале. Осталось проехать всего шестнадцать миль…

Рано утром в четверг граф Бюрен и Ферри де Мелен попрощались с Анной, обеспечив ее благополучный переезд через владения императора. Она сердечно поблагодарила их и села в ожидавшую ее карету.

Еще не было восьми часов, когда, сразу за Гравлином, они достигли дорожной заставы. Здесь Анна, впереди которой двигались трубачи и барабанщики, пересекла границу Англии. Ее ожидала многочисленная группа всадников, лейб-гвардейцев в бархатных куртках и с золотыми цепями, а также состоявшая из лучников стража в ливреях самого короля.

Высокий мужчина средних лет с аристократическими чертами лица вышел вперед и поклонился Анне. Наверное, это был наместник короля, комендант Кале. Ей говорили, что Артур Плантагенет, виконт Лайл, побочный сын короля Эдуарда IV, приходился дядей его величеству.

— Ваша милость, примите мои сердечные приветствия и добро пожаловать в Кале! — сказал лорд Лайл — воплощение учтивости.

Когда с обменом любезностями было покончено, процессия перестроилась: каждый из королевских гвардейцев поехал рядом с одним из членов эскорта Анны.

До ворот Кале осталось меньше мили, и Анна увидела на открытом пространстве рядом с церковью лорда главного адмирала, графа Саутгемптона, ожидавшего ее во главе большой депутации, чтобы выразить свое почтение. Он выглядел впечатляюще в мундире из пурпурного бархата и золотой парчи, с украшенным драгоценными камнями свистком, который висел на цепочке у него на шее. Стоявшие рядом с ним лорды были одеты похоже, а в свите находились сотни джентльменов в мундирах из красного дамаста и синего бархата, цветов королевского герба Англии. Казалось, ради нее служилых людей облачили во все виды самого шикарного английского военного обмундирования.

Карета подъезжала к приветственной группе, и Анна занервничала. Все они — подданные ее мужа и наверняка станут оценивать и обсуждать свою новую королеву. Она должна вести себя так, чтобы заслужить их уважение и — желательно — любовь. Анна села прямо, приказав себе улыбаться и не терять грации. Матушка Лёве подала ей руку, как будто говоря: «Мужайтесь!»

Снова загремели трубы, и карета остановилась. Пока Анна спускалась и впервые ступала на английскую землю, все мужчины из свиты адмирала встали на колени. Сам он вышел вперед и низко поклонился. Величавый, похожий на быка, с крупными чертами лица, выступающим носом и проницательными глазами, он выглядел грозным; такому человеку никто не захотел бы попасться на пути, и тем не менее, когда Анна протянула ему руку, он тепло улыбнулся.

— Ваша милость, эти джентльмены — придворные короля, — сказал ей Саутгемптон.

Снова и снова она протягивала руку для поцелуев, примечая, что у сэра Томаса Сеймура красивое лицо и озорные глаза, у сэра Фрэнсиса Брайана распутная улыбка под повязкой на одном глазу, а в мистере Калпепере есть что-то неопределенное и отталкивающее. Мистер Кромвель, представительный молодой мужчина в прекрасно сшитом костюме, был, очевидно, сыном лорда Кромвеля.

После обеда они наконец увидели гавань Кале с массивными воротами, стоявшими, как часовые, при въезде на пристань. Множество кораблей и лодок стояли на якоре у морских ворот, где круглая башня защищала вход в гавань.

Анна залюбовалась морем, которое видела впервые. Она чувствовала соленый запах бурливой воды и слышала крики паривших над головой чаек. Очень скоро она окажется посреди этого холодного серого пространства, будет пересекать узкий пролив, отделявший материковую Европу от Англии. На горизонте виднелось английское побережье.