В Венесуэле скучно без оружия - Сергей Кулаков

– Какие новости? – поинтересовался тот.

– Лучше не придумать, – отозвался Роман. – Наши местные друзья хотят сделать все сами. В наших услугах они не нуждаются. Таким образом, мое присутствие здесь ограничено исключительно наблюдательной функцией.

– А ты и рад, – мрачно сказал Дубинин.

– Не скрою, – улыбаясь, промурлыкал Роман Евгеньевич, – бегать лишний раз по джунглям у меня нет никакой охоты.

– А придется, – вздохнул подполковник.

– То есть – как придется? – обомлел Роман.

– Так. Мы заинтересованы в том, чтобы операция прошла под нашим полным контролем. Поэтому ты сделаешь все, чтобы выступить в роли гостя.

– Да как я это сделаю? – закричал Роман.

– Как хочешь, – холодно сказал Дубинин. – Для того ты и послан.

– Но послушай, подполковник, – попытался разъяснить обстановку Роман. – Они уже все решили. У них есть люди для этого задания, и они против вмешательства чужаков. Если я как-то попытаюсь надавить, боюсь, меня попросту посадят под арест. Здесь церемониться не привыкли, а я не хочу торчать в кутузке только потому, что кому-то там вздумалось заниматься самодурством…

– Значит так, капитан, – перебил его Дубинин. – Во-первых, выбирай выражения. Во-вторых, слушай внимательно: если покушение на президента будет устранено с нашей помощью, мы получим такие преференции, политические и экономические, о которых можно только мечтать. Улавливаешь мысль?

– Улавливаю, – проворчал Роман, уже понимая, что отлежаться на пляже у него вряд ли получится.

– Подобного рода услуги не забываются. Особенно такими людьми А закрепиться в этом регионе – наша первостепенная задача. Поэтому мы должны не отсиживаться за спинами местных, а сами идти вперед. Только тогда мы сможем рассчитывать на горячую благодарность со стороны господина президента. Так что оставь упаднические настроения и давай, действуй.

– Подсказал бы, как.

– Что-нибудь придумаешь. До утра время есть, а утро – оно вечера мудренее.

– Угу…

Роман задумался. Похоже, выбора у него не было. А раз так, надо напоследок порадоваться жизни. А то объехал полмира, а всего и было удовольствий, что выпил теплой водки в нью-йоркском аэропорту.

– Как насчет финансов? – спросил он.

– На твою карточку перечислено две тысячи долларов, – сообщил Дубинин..

– Американских?

– Их самых. Но ты там все же поаккуратнее. Нечего казенными деньгами сорить.

– Было бы чем! – возмутился Роман.

Однако Дубинина его возмущение, как всегда, оставило равнодушным.

– Доклада от тебя каждый час не требую, – продолжил он. – Но, по возможности, держи в курсе.

– Есть.

– Имей в виду: от успешного выполнения этого задания зависит очень многое. Так что не подведи. Можешь считать, что это моя личная просьба.

– Хоть бы раз кто поинтересовался моей личной просьбой, – возмутился Роман.

– Может, когда-нибудь доживешь и до этого.

– Когда?!

– Все, капитан. Действуй.

Посидев в раздумиях с умолкнувшей трубкой в руках на краю ванны, Роман затем встал, разделся и полез под душ. В конце-концов решение принято, и не ему его оспаривать. Как всегда, Дубинин был более чем убедителен в своих доводах, и Роман Евгеньевич понял, что поработать придется всерьез.

Намыливаясь, он думал о том, каким образом можно выставить себя в роли Худлума? Генерал Торрес ни под каким видом не позволит ему вмешаться в операцию. Это его детище, он уже мысленно собрал все лавры и никому не собирается их уступать. Значит, надо как-то генерала обойти. Как? Сложный вопрос. Хорошо Дубинину из Москвы давать указания. Про утро и вечер вспоминать. А тут только ошибись. Или арестуют – это в лучшем случае, или пустят в расход. Вот и выкручивайся, как хочешь.

Вымывшись и побрившись, Роман нагишом прошелся по квартире. Ничего, уютно. Все чистенько, все на своих местах. Что-то вроде гостиничного номера. Или перевалочной базы для спецагентов.

Огромный платяной шкаф был битком набит всем, что необходимо мужчине, путешествующему по миру налегке. Белье, носки, рубашки любых расцветок и фасонов, пиджаки.

Роман оделся во все чистое, и, прежде чем уйти, набрал номер Лени. Ситуация с финансами на момент его отъезда была плачевная, и, выживания ради, он должен был хоть что-то предпринять для пополнения обмельчавшего счета.

– Ты где? – коротко спросил Леня.

Был он привычно собран, и это обстоятельство не могло не порадовать Романа.

– В Венесуэле, – так же коротко ответил он.

– Неплохо. И какие успехи?

– Да пока никаких, – честно признался Роман.

– Что? Ты находишься в стране, которая буквально плавает по нефти, и говоришь, никаких успехов?

– Но, Леня, – замялся Роман. – Ты же сам знаешь, что нефть – это не самый ходовой товар. Что сейчас на ней можно заработать?

– Мальчик, – презрительно сказал Леня, – запомни: нефть была и остается самым ходовым товаром. То, что очень умные люди опустили на время ее стоимость, никак не преуменьшает ее роли. Это кровь цивилизации, а без крови нет жизни. Пройдет пара лет, этот кавардак закончиться, и нефть снова будет стоить бешеных денег.

– Что же делать? – растерянно спросил Роман.

– Думать!

– В какую сторону?

– В правильную.

– И где эта правильная сторона?

– Я скажу, а ты запоминай. Если вдруг тебе доведется услышать про любую сделку, касаемую нефти, звони мне. Если кто-то даже просто заикнется на слове «нефть», звони мне. Если ты случайно вступишь в лужу с нефтью, звони мне. Если она тебе приснится, звони мне… Идея ясна?

– Ясна, Леня, еще как ясна.

– Значит, я на тебя надеюсь. Подумать только, он сидит в Венесуэле и спрашивает, что ему делать? И это после того, как я столько лет бьюсь над его воспитанием. Поистине, ты неисправим.

– А если, – осторожно спросил Роман, – я ничего не услышу, не увижу и никуда не вступлю?

– Ну, во что-нибудь ты обязательно вступишь, – возразил Леня. – С твоей-то профессией…

– Леня, прошу, не будем сейчас о моей профессии.

– Какие мы гордые, – хладнокровно сказал Леня. – Жаль только, за эту гордость денег не платят.

Роман промолчал.

– А вот дядя Леня платит. Не так ли? Ну, что молчишь, разведка?

– Так, – нехотя вымолвил Роман.

– То-то. Поэтому давай-ка мы оставим гордость и займемся делом. Договорились?

– Договорились.

– Значит, я жду твоего звонка. И не вздумай мне потом говорить, что у тебя не было времени. Не поверю.