Здесь русский дух... - Алексей Воронков

— Врать — не мякину жевать. Не подавишься, — с усмешкой заметил Петр.

— Богом клянусь, Петь! Я их как тебя видал… Вместе с конями… Тогда ведь еще было светло, — крестился Митяй.

Петр хитро посмотрел на него.

— Что ж они до сих пор-то не перегнали этих коней? — с ехидцей спросил вожак.

— Видно, подмогу ждут с этого берега… Товарищей своих, — не растерялся Митяй. — Ей-богу, Петь! — снова крестился он.

— И все равно я тебе не верю, — продолжая ворошить уголья в костре, произнес Петька. — Если б это были воры, их давно наш дозор мог заметить и поднять тревогу, а тут тишина.

— Сам дивлюсь, — пожал плечами Митька. — Ведь был дозор-то… Старший почему-то быстро его увел. Хотя, мне думается, он видел преступников. Долго так смотрел на ту сторону… Знаете, кто это был? Хорунжий Верига.

— Верига? И что, он тебя видал? — так и обомлел Петр.

— Не-а, я в траву спрятался… — шмыгнул носом Митяй.

— Чудно все это… Не быль, а сказка какая-то, — протянул Петр.

— Эх! — начал злиться рыжий.

— Брат, может, и впрямь Митька не врет? — подал голос Тимоха.

— Может, и не врет, но только отчего ж это он к нам-то побежал вместо того, чтобы поднять на ноги весь гарнизон? — подозрительно посмотрел на рыжего вожак.

— Ты не понимаешь?.. Да ведь я хотел добыть нам коней, — сказал Петька, даже сплюнув в раздражении от досады.

— Нет коня — нет казака… Не твои ли это слова, а, Петьк?.. — задумчиво заметил Митяй, потоптавшись на месте, и вдруг заявил: — Смотрите… Не хотите иметь своих лошадок — так и быть, пойду поднимать гарнизон. Сбегут тогда преступники.

Казачьи дети примолкли. Сидели и ждали, что скажет им Петька.

Тимоха тоже выжидающе глядел на брата. Ведь уйдут конокрады, и тогда нам не видать лошадей, а не мы ли так мечтали о них? Не мы ли даже во снах их видели?

Кони — это ведь свобода и ощущение полета, хлесткие гривы в лицо, а также копыта, отбивающие ритм галопа, и неведомое чувство движения, не касаясь земли.

— Так говоришь, эти злодеи Амур собрались перейти? — наконец прервав молчание, спросил Митяя Петр.

— Да там, аккурат напротив Демидовской косы…

— Версты две, однако, отсюда… — вздохнул Петр. — Дальше можем и не поспеть, да и неизвестно, сколь преступников будет. Ведь и прибить могут.

— Так мы отцов позовем! — нашелся кто-то из молодых казаков.

У Петьки в голове роились другие мысли. Отдавать победу старшим? Да ни за что на свете! Сами с усами — как-нибудь справимся. Главное — внезапно напасть на врага.

Молодой человек обвел взглядом товарищей, по-прежнему сидевших и во все глаза глядевших на вожака.

— Так, ребята… Бегите домой и берите с собой все, что сможете… Нам все сгодится — и палки, и топоры, и жерди, и колья… Собираемся за околком — у старой сосны.

Оставив девок у костра, парни бросились выполнять приказ вожака. Не все из них тогда пришли к старой сосне. Кого-то родители домой загнали, а кто-то и просто струхнул, хотя десятка два смельчаков все же набралось.

— Товарищи мои… Давайте помолимся на удачу… — предложил Петр.

Те притихли, и было слышно в темноте, как шелестят в молитве их губы.

— Все, вперед, на дело! — положив тяжелую палку на плечо, сказал Петр. — Я пойду первым, и остальные по одному за мной… Ни звука! Иначе… — он перевел дыхание. — Иначе недобрые люди нас услышат и всех порубят. Ступайте тихо.

Они двинулись в путь.

Где-то далеко-далеко впереди догорал день, пылая верхушками сопок, отчего небо в той стороне оставалось еще живым и прозрачным, тогда как на востоке ночь осенила поля и зажгла звезды. Вот так, идешь на свет, неведомо на что ступая в темноте.

Пройдя с полверсты, они свернули и стали пробираться лесом. В лесу как-то спокойнее. Тут и деревья тебе, и кустарники — есть, где спрятаться.

Тишина… Лишь изредка где-то вдалеке прострекочет кузнечик или хлопнет крыльями ночная птица. Осторожно ступали по земле молодые казаки. Не в игры идут играть. Бывало, треснет под ногами сухая ветка или что-то живое зашевелится в кустах — тут же сердце замирало. Чем дальше, тем больше страхов. То им уже кажется, кто-то следит за ними, то вдруг в темноте казакам почудится чья-то тень. Уж поскорее б добраться до места!

Где-то совсем близко, пробиваясь через песчаные косы, угрюмо нес свои бурые воды Амур. Стоит выйти из лесочка и пройти чистым полем — и вот он, берег. Где-то Демидовская коса…

— Все, стой! — наконец поднял руку Петр. — Теперь ложитесь все на землю… Дальше нужно пробираться ползком до самого берега.

Парень первым лег на землю и пополз, и остальные двинулись за ним. Чуть слышно шевелилась трава. Рядом будешь стоять — не увидишь. Так и ползли, пока не достигли берега. Внизу, в закатном свете, хорошо просматривалась Демидовская коса. Казаки затаились, стали ждать.

Ждали долго, пока вдруг не услышали в стороне какой-то неясный шум. Кто-то пытался идти осторожно, но это не всегда получалось. Отсюда и эти нечаянные звуки, похожие на удары прикладов о землю, скрежет железа и конский храп.

«Видно, дружки конокрадов, — подумал Петр. — Дозорные так не ходят… Пришли, окаянные, своим помочь…»

Скоро на поляну вышли какие-то люди. Одни были пешие, а другие сидели на лошадях. Их силуэты хорошо прорисовывались на фоне закатного неба.

Человек шесть — не меньше, отметил про себя Петр. Где же дозорные? Почему их нет на месте?.. Неужели хорунжий Верига с ними заодно?

— Ребята! — шептал в темноту Петр. — Слушайте меня! Надо незаметно подползти к этой подорожной вольнице и напасть на них скопом. Давайте, десять человек, дуйте за Тимохой. Зайдете с другой стороны и подадите знак.

— Я крякну по-утячьи, — взволнованно сказал Тимоха.

— Пойдет!.. Я крякну два раза, и тогда всем скопом бросаемся на них. Ты со своими, я со своими…

— Бить-то как? До смерти? — наивно спросил рыжий Митяй.

— До смерти! Иначе сами ляжем здесь же, на берегу. Все… Тимоха, веди людей, — твердо ответил вожак.

Зашевелилась трава, и вот уже половина Петрухиной дружины исчезла в ночи.

— Надо и нам подползти поближе, — обратился к оставшимся Петр и, ухватившись поудобнее за рукоять топора, первым пополз вперед.

Так они продвинулись саженей на десять. Дальше опасно, решил Петр. Там уже до врага рукой подать. Вон они, окаянные, сбились в кучу и о чем-то совещаются. Сейчас бы и напасть на них, но по уговору нужно ждать Тимохиного знака.

Минуты ожидания… Сердце в груди у Петра бьется так громко, что, кажется, и враги его слышат. Где же ты там, братуха? Отчего молчишь?

Неожиданно в ночи прозвучал утиный кряк.