Рокировка - Ерофей Трофимов

догадываясь, кто это, Сашка последовал за ним. Сорванец, проскочив в конец ряда, подбежал к парню лет двадцати и, ловко сунув ему в руку какой-то предмет, отскочил в сторону. А еще через пару минут там, откуда Сашка ушел, раздался обиженный вопль:

– Ограбили-и-и!!!

«А нечего клювом щелкать», – хмыкнул Сашка про себя, попутно касаясь собственного кармана.

Все его богатства были на месте. Да и его внешность, чего уж скрывать, заставляла рыночных воришек держаться подальше. Сам толком не зная, зачем, Сашка принялся наблюдать за парнем, которому воришки скидывали все добытое. Тот не спеша прогуливался по базару, то и дело прицениваясь к различным товарам. И судя по ответам и физиономиям торговцев, те отлично понимали, кто он и чем занимается. Забредя следом за ним в скобяной и механический ряды, Сашка неожиданно почувствовал, как чья-то рука осторожно пытается прощупать его брючный карман.

Не оборачиваясь, он одним резким движением перехватил руку воришки и от души сжал пальцы, заставив его тихо взвизгнуть от боли.

– Пусти, меченый, не то хуже будет, – срывающимся от боли голосом пригрозил мальчишка.

– Ну, будет или нет, неизвестно, а вот лапу тебе я прямо сейчас сломаю, – так же тихо пригрозил Сашка, поворачиваясь к воришке лицом.

– Пусти, говорю, а то и с другой стороны тебе рожу подправят, – с ненавистью выплюнул малолетний ублюдок.

– Получи, гаденыш, – вызверился Сашка, резким движением выворачивая ему кисть до хруста.

Вскрикнув, воришка упал на колени и, прижав руку к груди, всхлипнул:

– Конец тебе, меченый. Тут и сдохнешь, – сквозь слезы пригрозил мальчишка и, поднявшись, заковылял куда-то к выходу с рынка.

– Меня уже убили, – еле слышно проворчал Сашка, глядя ему вслед.

Приметив на соседнем прилавке различные механические штучки, Сашка махнул рукой на воришку и двинулся туда. Часы ему и вправду были нужны. Жалеть мальчишку он не собирался. В их приюте такие тоже были, и закончили они все примерно одинаково. Кого зарезали в драке, кого забили до смерти, а кто сгинул в зонах для малолеток. Каждый сам выбирает свой путь. Небольшие часы-луковица в медном корпусе почему-то привлекли внимание парня.

Взяв их в руки, Сашка открыл крышку и, приложив часы к уху, с интересом вслушался в уверенный ход механизма. За ходики просили полтора рубля, но после пяти минут упорного торга цена снизилась до одного рубля ровно. Сунув часы в карман, парень отправился дальше. Мясные ряды он прошел не останавливаясь и уже собирался уходить с рынка, когда в бок ему уперлось что-то острое, и тихий голос приказал:

– Не дергайся. Шагай за угол сарая. Там с тобой поговорить хотят.

– А ты не пожалеешь? – хмыкнул Сашка, начиная свирепеть.

– Там посмотрим, кто о чем жалеть станет, – прошипели в ответ.

Покрутив головой, разминая шею, Сашка направился в указанную сторону. Устраивать драку на глазах десятков свидетелей он не собирался. Раз уж его решили наказать, то делать это будут там, где заступиться и звать полицию будет некому. А значит, и у него будет шанс. Коснувшись локтями ножен кинжалов, парень усмехнулся про себя. Бандиты, они бандиты и есть. Обыскать его никому и в голову не пришло. Так что, едва свернув за угол, Сашка запнулся о камень и, едва не упав, качнулся в сторону.

Шедший вплотную за ним бандит не успел сообразить, что происходит, как дамасская сталь пронзила ему живот под грудиной. Воткнутый снизу вверх изогнутый кинжал разрубил сердце. Чуть слышно икнув, мужик лет тридцати закатил глаза и начал медленно оседать на землю. Шедший за ним подросток лет пятнадцати, не видевший, что произошло, схватился за перерезанное горло и, булькая глоткой, повалился навзничь. Отерев кинжал об одежду бандита, Сашка быстро оттащил оба тела в ближайшие лопухи и не спеша пошел дальше. Обыскать тела он решил позже. Сначала нужно было разобраться с остальными.

* * *

«Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать», – усмехнулся про себя Сашка, наблюдая из кустов, как два здоровенных битюга лениво перебрасываются фразами на крыльце деревянного двухэтажного дома.

Эта парочка была у бандитов что-то вроде охраны. Часовые те еще. Мало того что курят на посту, так еще и ленятся элементарно двор обойти. На собаку надеются. А пес давно уже истек кровью. Вон, в кустах лежит. Беспородный кобель честно погиб на боевом посту, когда сунулся выяснить, кто это в кустах под забором сидит. Бритвенной остроты кинжал вошел ему точно в сердце, пока другая рука зажимала собаке пасть.

Во двор Сашка проник обыденно. Просто выждал момент, когда все обитатели дома ушли со двора, и, пользуясь темнотой, вошел в калитку, с ходу метнувшись вдоль забора. Пес в этот момент спокойно спал у своей будки. Услышав тихий скрип калитки и шелест травы, кобель проснулся и поспешил выяснить, кто это ночью по двору бродит. Дальше все понятно. И вот теперь парень сидел под самым забором, мрачно наблюдая за этой парочкой.

Устроился Сашка с некоторым комфортом. В кустах нашелся крупный валун, нагретый солнцем. На него парень и уселся. Разросшиеся лопухи скрыли его с головой. Зато меж их стволов он ясно видел, что происходит на крыльце. Примерно ближе к полуночи в дом начали приходить всякие мутные личности. Пробыв в доме от десяти минут до получаса, они уходили. Во всяком случае, подросток, которого он выпустил с задворков рынка живым, прибежал именно сюда. Значит, надеется получить тут помощь.

А где может искать помощи и защиты начинающий преступник? Конечно, у тех, кто стоит выше него в воровской иерархии. Кстати, он так и не выходил оттуда, краем сознания отметил про себя Сашка. Часа через два поток посетителей иссяк и на крыльцо вышли эти два бугая. Сашка задумчиво погладил пальцами шрам на щеке и принялся прикидывать, как можно подобраться к этим караульщикам.

Площадка перед крыльцом была просто куском вытоптанной и высушенной солнцем до звона земли. Бежать по ней все равно, что в барабан бить. И если до края этой площадки он может подобраться тихо, то дальше начнутся проблемы. А шуметь ох как не хочется. Не за этим он сюда пришел. Вообще, вся эта ситуация возникла спонтанно. Там, на рынке, избавившись от двух конвоиров, Сашка зашел за сарай и, увидев трех крепких мужиков, усмехнулся.

– Ну, ничего в этой жизни не меняется, – проворчал он, направляясь прямиком к ним. – Что дома, что в пустыне, что здесь. Даже рожи, и те почти одинаковые.

– Ты это про что? – удивленно спросил один из мужиков, заглядывая ему за спину. – А Хват где? Ты вообще