Кто убил Влада Листьева? - Юрий Скуратов

У нас не олигархия, у нас — плутократия. Что такое плутократия? Это — «политическое господство богачей, при котором государственная власть служит интересам богатой верхушки господствующего класса при полном бесправии трудящихся». Очень точная ожеговская формулировка!

И наши олигархи, все эти «…ичи» и «…ие» — не олигархи, а обычные плутократы. От довольно безобидного слова «плут», по-гречески это, кажется, «богатство», а по-российски — совсем другое.

Впрочем, вернемся к проблеме смертной казни. Конечно, велик соблазн расстрелять пару плутократов, нанесших государству урон в особо крупных размерах, — и надеяться, что беззастенчивое хапанье сразу прекратится. Безусловно, пяток «авторитетов», подведенных под дуло пистолета, заставит разом замереть всех уголовников в России. Тем более, если об этом будут знать люди, сообщат газеты, телевидение. На периферии телевидение ныне заменяет человеку все — и газеты, и книги, и даже радио. Проскочит иная информация по «ящику» — и граждане уже в курсе, а уж что касается разного ворья да убийц, то те будут в курсе значительно быстрее.

Но все это — не выход из положения, не решение проблемы по существу. Вообще такую проблему, как преступность, разовой акцией не решить. Необходима ликвидация социальных корней преступности, обеспечение занятости населения, борьба с алкоголизмом, наркоманией, детской безнадзорностью. Надо, чтобы государство и общество постоянно поддерживали правоохранительные органы, а не бросали их на произвол судьбы.

Что же касается смертной казни, то путь насчет ее замораживания они избрали довольно хитрый и в силу своей хитрости — кривой. Суды выносили смертные приговоры, но приговоры эти в действие не приводились. Механизм был очень прост: осужденные тут же подавали документы на помилование, бумаги попадали в комиссию Приставкина, а оттуда с заковыристой разрешающей подписью — в канцелярию президента.

Там к прошению прикладывали резиновую печатку с росчерком президента, и ликующий преступник вместо расстрельной камеры с желобом для стока крови в бетонном полу попадал в места не столь отдаленные, где за деньги можно и черную икру в камеру заказать, и телевизор, и даже милашек с воли. Спасибо доброму дяде президенту. Очутившись на воле, преступники вновь начинали поигрывать пистолетом, а то и автоматом.

Впрочем, что одно, что другое, что пистолет, что автомат ныне можно купить на рынке, будто батон колбасы. С единственной только разницей, что колбаса лежит на прилавке, автомат — под прилавком.

Других инструментариев для помилования, кроме комиссии Приставкина, у президента не было.

Впрочем, такое положение существовало только до определенного времени. К делу подключился Конституционный суд, которому сама судьба велела с уважением поглядывать на Кремлевский холм и ожидать, когда оттуда кинут вкусный пирожок. Он принял решение, обязывавшее все суды без исключения смертные приговоры не выносить до повсеместного создания суда присяжных.

И суды — областные, краевые, городские, районные — вынуждены были подчиниться.

Преступники, чьи руки были по локоть замараны кровью, вновь торжествовали победу. Сторонники наведения порядка в России были в очередной раз посрамлены.

Вот так мы и живем».

В Израиле наступила жара. Летом в Тель-Авиве вообще тяжело находиться — не спасает даже море. Воздух от жары делается желтым, жгучим. Стоит человеку побыть на открытом солнце минут десять, как кожа его сгорает и через некоторое время слезает с него, как шкурка с банана.

В Тель-Авиве на каждом перекрестке можно услышать русскую речь. Это — наши. Те самые московские, питерские, одесские, свердловские и прочие евреи, которые всю жизнь мечтали соединиться со своей исторической родиной. Соединились, но тут их за евреев не приняли. Они здесь — русские. И относятся к ним тут как к людям второго сорта. Только в армии они служат как люди первого сорта — перед пулями все оказываются равны.

Российские новости здесь обсуждают так же бурно, как и свои собственные.

Поэтому все с горестными «охами» и «ахами» прочли в местном русском еженедельнике «Эпоха» очередную статью о гибели Влада. Влад нравился здешней русской колонии особенно — в Тель-Авиве считали его человеком без изъянов, любили его, завидовали, писали ему письма, поэтому с интересом следили за публикациями «Эпохи» — что там скажут о Владе еще?

Когда появилась резкая, камень на камне не оставляющая публикация о заместителе Влада Митяеве, который получал крупные суммы за рекламу израильских товаров, но в кассу их не сдавал, а клал к себе в карман, возмущению русских израильтян не было предела.

— Во гад! — негодовали они.

Оказывается, Митяев на ровном месте создал фирму, возглавил ее, а потом с каналом Влада — то есть сам с собою, поскольку имел право первой подписи и там и сям, — заключил соглашение о рекламе израильских товаров… И потекли денежки в карман Митяева.

Когда об этой публикации стало известно следственной группе, то несколько человек были брошены на проверку деятельности Митяева: ведь у него, когда Влад сказал ему «нет» и перекрыл кран, были все основания убрать Влада. Версия эта существовала еще изначально. Ну и что? Что мы имеем в результате много месяцев спустя, сегодня?

Финансовые нарушения были выявлены, Митяев действительно к ним причастен, но к убийству Влада не имел никакого отношения, он по характеру своему даже не мог этого организовать — слишком мягкий.

Проверка этой версии заняла полтора года. Вельский, прочитав справку о деятельности Митяева, не смог сдержать своего возмущения и написал на полях справки: «Полтора года — не слишком ли?! На это надо было отвести один месяц, лишь один и не больше!»

Отпала еще одна версия.

Так кто же убил Влада?

Кто убил Влада, Вельский уже знал, только понял, что этого человека обитатели Кремлевского холма ему не сдадут. От этой мысли невольно делалось холодно, а сердце, до той поры неслышимое, начинало отзываться гулкими тревожными ударами в висках.

Параллельно шла работа по исследованию пуль и гильз, найденных на месте убийства Влада (в том числе и пуль, извлеченных из тела несчастного телеведущего). Как известно, всякая пуля имеет свое лицо — порезы, царапины, вмятины, оставленные на ней нарезкой ствола. Повторяющихся пуль, как и повторяющихся отпечатков пальцев, нет. Поэтому всякое оружие, выходящее с заводского конвейера, после итоговой пристрелки заносится в специальную картотеку. К картотеке обязательно прилагается и пуля, которая хранится как зеница ока.

Из справки по уголовному делу № 18/238209-95 (дело об убийстве Влада):

«В период с шестнадцатого по девятнадцатое декабря 1996 года в Австрию были откомандированы сотрудники Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД России Сергеев М.Г. и Смирнов В.Н. В криминалистическом центре МВД Австрии проведено сравнительное исследование пуль и гильз, изъятых с места убийства с пулями и гильзами аналогичного калибра, имеющимися в пулегильзотеке австрийской полиции. Проведенные исследования положительных результатов не дали.