Сказочный переполох - Майкл Бакли

— …В рифму! — радостно перебила его Дафна.

— Вот именно!

Малышка повернулась к своим спутникам:

— Понимаете, вопросы обязательно нужно зарифмовывать. Ну разве не помните?

«Свет мой, зеркальце, скажи,

да всю правду доложи.

Кто на свете всех милее,

всех румяней и белее?..»

Поверхность зеркала тут же затуманилась голубой дымкой, и лысая голова исчезла. Вместо нее там возникла самая красивая женщина, которую Сабрина когда-либо видела. У нее были такие же черные волосы, как у Дафны, и нежная, словно фарфоровая кожа. Она стояла у доски, перед классом, и вела урок. Все мальчишки в классе глазели на нее, сгорая от неразделенной любви, а на учительском столе горкой лежали яблоки.

— Вот, это наша по-прежнему бесподобная Белоснежка, — почтительно сказал Зерцало.

Тут как раз все ученики встали и вышли из класса — урок закончился. А Белоснежка, оставшись наконец одна, смахнула все яблоки в мусорную корзину и задвинула ее под стол.

— Так, а теперь вот что, — решилась Сабрина.

Свет, Зерцало, ну, раз-два:

Наша бабушка жива?

В зеркале снова возникло мужское лицо, оно нахмурилось:

— Это что еще за «раз-два»?

— Так вы же сами сказали: главное, чтобы была рифма. Вы же не сказали, что и смысл тоже должен быть.

— Ну ладно, так: и быть, — сказала голова в зеркале, и все в нем снова заволокло голубой дымкой. — Бабушка ваша жива-здорова. Пока что.

— А где она? — спросила Дафна.

— Ну-ну… Во-первых, вопросы надо разделять. А во-вторых, он у тебя опять нерифмованный.

— Свет, Зерцало, ты наш душка, покажи нам, где бабушка? — решил отличиться и Пак.

— Прошу прощения, но технически это никакая не рифма, — возразил Зерцало.

— Но ведь почти что! — вскричали девочки.

Зерцало было нахмурился, но потом поверхность зеркала вновь затуманилась голубизной, и вдруг в нем появились бабушка и мистер Канис. Они вскарабкались на крышу своей машины, которая болталась в чем-то, похожем на огромный мешок. Мистер Канис оттянул материю вниз, и они выглянули наружу. Они все еще были в кармане великана.

— Живы, — облегченно вздохнула Дафна, а изображение изменилось так, чтобы показать всего великана, целиком.

Этот отвратительный мужлан спал, привалившись к огромной скале.

— Он в горах, — заметил Пак.

— Да ты, наверно, с этой самой скалы не одного ребенка сбросил, — сухо заметила Сабрина.

— Нескольких, — охотно поддакнул Пак, и девочка не поняла, шутит он или нет. — Смотри-ка, ишь какой здоровенный, — продолжал Пак. — Мне и меч побольше нужен будет.

— Я с тобой пойду, — сказала Дафна.

— Никуда ты не пойдешь, — ответил мальчик. — Только этого мне еще не хватало: чтобы девчонки нюнили, пока я буду биться с великаном. Вы обе тут останетесь.

— Что же, пока суд да дело, нам, по-твоему, тут делать? — спросила Сабрина.

— Да мало ли женской работы… Можете, к примеру, навести порядок в столовой.

— «Женской работы»?! — в один голос воскликнули сестры.

— Эй, смотри, слово — не воробей, — предупредил Пака Зерцало.

— Если кто и отправится туда, так это буду я, — заявила Сабрина. — Вот еще новости! Чтобы мою бабушку спасал какой-то немытый-нечесаный мальчишка из лесной глуши! Да ты меня столкнуть в бассейн побоялся! Останешься здесь, будешь за Дафной следить.

— Что значит — «за Дафной следить»? — возмутилась Дафна. — Ни за что я тут не останусь! Она только тебе бабушка, что ли?

— Может, вам нужен кто-нибудь, у кого есть опыт борьбы с великанами? — вмешался Зерцало.

— Нам на самом деле нужен кто-то такой, кто способен расправиться с великаном, — сказала Сабрина.

— Может, страшный, зубастый Серый Волк? — спросила Дафна.

— Нет-нет, намного круче.

— Да я один справлюсь, за чем дело стало? — сердито буркнул Пак.

Было ясно, что его задело полное отсутствие уважения к его боевому мастерству.

Свет, Зерцало, как нам быть,

Чтобы Рельду не сгубить?

— спросила Сабрина.

В зеркале опять заклубилась голубая дымка, а когда она развеялась, дети увидели человека в тюремной камере. У него было совершенно мальчишеское лицо с огромными глазищами, светлые волосы торчали во все стороны. Он лежал на низенькой койке, но потом встал, подошел к небольшому окошку, просунул руки сквозь металлическую решетку, дернув ее что было сил в тщетной попытке освободиться, но, убедившись, что даже не погнул ее, еще больше помрачнел и побрел назад к своей грязной койке.

— Вам поможет только Джек — Победитель великанов, — сказал Зерцало, когда его лицо снова показалось в отражении.

— Джек — Победитель великанов? — переспросила Сабрина.

— Ну, это из сказки про Джека и бобовый росток, — пояснила Дафна. — Тот самый.

— Этот арестант, по-вашему, убивал великанов? Да не может такого быть! — сказал Пак с мрачным видом.

— Бабушка говорила, что у него просто везение кончилось, — вспомнила Сабрина. — Только не думаю, что она хотела сказать: совершенно кончилось! Но крайней мере, его не так трудно найти.

— Конечно! Помнишь, мы проезжали мимо тюрьмы, по дороге в больницу? — напомнила ей младшая сестра.

— Зачем вам какой-то Джек! — кипя от злости, не унимался Пак.

Вдруг внизу зло залаял Эльвис, предупреждая их об опасности. Тут же в парадную дверь несколько раз громко постучали.

— Это еще кто? — прошептала Сабрина.

Свет, Зерцало, вот вопрос:

Ну, кого там бог принес?

— спросила Дафна.

— Ну вот, поняли наконец, что к чему, — удовлетворенно вымолвил Зерцало, и его лицо тут же заволокло голубой дымкой.

Около дома, прямо перед входом, стояли две полицейские машины.

— Уж не к вам ли пожаловали представители местной власти? — спросил Зерцало.

— А вон и Свинсон, — сказала Сабрина, когда в зеркале показался толстяк шериф: он в очередной раз отчаянно поддергивал брюки.

Еще один полицейский, тоже невероятной толщины, с подкрученными кверху длинными усами, жестом показал Свинсону: пошли, мол, к задней двери, и, когда оба повернулись, стало видно, что сзади у них из брюк торчат розовые, закрученные спиралью хвостики.

— Он теперь не один, а с друзьями, — сказала Дафна, когда изображение на мгновение поблекло, но потом возникло другое.

Еще один толстый полицейский с гривой седых волос, спрятанных под шляпой, крался вдоль боковой стены дома, пытаясь найти открытое окно. Подобравшись к окну столовой, он уткнулся лицом в стекло, но тут же, отпрянув от ужаса, упал на спину: с другой стороны стекла на него бросился огромный Эльвис. Перепуганный полицейский тут же превратился в хряка и, лишь успокоившись, пришел в себя, то бишь, снова переменив внешность, стал человеком.