Чудеса на магической неделе. Приключения бяки - Марианна Цветкова

Мишель пожал плечами.

– Нет ничего проще.

Он свистнул. Одна из рохлей обернулась и засеменила на зов. Подойдя к Але с Мишелем, рохля выпятила пухлые розовые губы и взглянула на них несчастными глазами. Жалкое, забитое существо. «Вот родишься рохлей, так и будут на тебе всю жизнь ездить, а ты терпи да помалкивай!» – подумала Аля.

– Пусть она нам что-нибудь скажет!

– Что именно? – деловито спросил Мишель.

– Ну… пусть признается, о чём она сейчас думает, – сказала Аля.

«Сейчас, небось, начнёт ныть, канючить и жаловаться на тяжёлую судьбу,» – подумала бяка.

Мишель снова тихонько свистнул. Рохля встрепенулась, ударила себя по крупу хвостом, прокашлялась и разборчиво произнесла низким сиплым голосом:

– А ну-ка брысь с моей поляны, малявки! Катитесь колбаской!

Аля даже подпрыгнула от неожиданности и завопила:

– Караул!!! Рохля взбесилась!

Рохля высокомерно оглядела Алю от ушей до кончика хвоста и заржала.

– Не бойся, я не кусаюсь, – сказала рохля. – Видишь, у меня на шее мешок висит? Да не тут, с другой стороны! Развяжи его. И поторапливайся, пока старуха не вернулась.

Бяка послушно расшнуровала мешок. Внутри лежал кнут с позолоченной рукояткой.

– Ч-что это?

Рохля открыла рот, чтобы ответить, но тут послышался отдалённый треск ветвей и шуршание листьев. Рохля поджала хвост, обвела их виноватым взглядом и потрусила обратно к своей подруге, а Аля так и осталась стоять с кнутом в руке.

– Вот это да… – протянула Аля.

Шум приближался.

– Ой, это же Верховная! – сообразила бяка.

– Ух, откуда она здесь? – спросил Вилли.

– Царица Бякандии приехала к озеру на рохлях, а повозку спрятала в кустах, я своими глазами видела. Потом поговорим, в безопасном месте. Бежим скорей! – крепко сжимая в руке кнут, Аля кинулась наутёк. Ухарь и мышонок поспешили следом.

Они и предположить не могли, что всё это время на поляне, в двух шагах от них, в высокой траве прятался Старый Пень.

Всю дорогу до норы Аля, Мишель и Вилли мчались со всей скоростью, на какую были способны. Отворив дверь, они кубарем скатились по лестнице вниз и только там, в убежище, перевели дыхание.

Мишель немедленно уселся за стол и начал торопливо что-то грызть: ему всегда хотелось есть, когда он волновался.

– Вилли, я тоже умираю от голода! – сказала бяка, едва придя в себя. – Давай скорей обедать. Мне сегодня такое пришлось пережить, что даже аппетит разгулялся. А что, кстати, есть будем?

– Шашлык из саранчи. На гарнир – лапша из бересты или пюре из крапивы с тушёной акацией. По выбору.

Бяка тяжело вздохнула и спросила уже безо всякой надежды:

– А на компот?

– Смоляной кисель.

– О-о-о! – Аля схватилась за голову. – Ну почему мне так не везёт?

– Ух, а в чём дело? – удивился Вилли.

Не в силах больше сдерживаться, Аля выпалила:

– Ты меня, конечно, извини, Вилли, но то, что ты готовишь, есть невозможно. Это просто совершенно несъедобно! Это просто гадость, гадость, гадость!

Вилли захлопал глазами.

– Ух, почему?

– По кочану!!!

– Но ухари всегда хвалили мою еду, – возразил Вилли. – Говорили, что мне нужно быть поваром, так у меня всё вкусно получается. И разнообразно…

– Да лучше с утра до вечера есть одну картошку, чем терпеть такое разнообразие. Пусть будут на завтрак картофельные оладьи, на обед – пюре, а на ужин – картофель фри!

– А я вот картошку не люблю. – Ухарь поднял палец кверху. – Кажется, я понял, в чём дело! Понял, почему тебе не нравится моя еда! – воскликнул он.

– Ну?..

– Ух, дело в том, что мы с тобой совсем разные.

– И чем же мы такие разные?

– Ух, ты посмотри на себя. – Вилли подошёл к Але поближе. – Вот, к примеру, сколько у тебя пальцев на руке?

– Пять, – удивлённо ответила Аля. – А у тебя?

– А у меня шесть.

– Ничего себе! А я даже никогда не замечала.

– А глаза у тебя какого цвета?

– Кажется… зелёненькие такие.

– А у меня – жёлтые. Видишь, какие мы разные. Поэтому и еда нам нравится разная. А хвост у тебя какой?

Аля взяла в руку свой хвост и посмотрела на него с любовью.

– Хвост у меня очень красивый. Длинный, тонкий, гладкий, с кисточкой на конце.

– Ух, а у меня хвост лопаткой. Не слишком длинный, но зато пушистый. А что у тебя с кисточкой? Утром она была пышнее…

– Пустяки, рыбы погрызли, – отмахнулась Ада, – шерсть скоро отрастёт, со мной такое уже бывало.

В их разговор вдруг вмешался Мишель.

– Господа! – сказал он, жуя и причмокивая. – Господа, мир вокруг рушится, а вы тут любуетесь своими хвостами, как будто видите их в первый раз.

– Ничего не рушится, сейчас вот обедать будем. Всё в порядке, Мишель. Ты ешь, не отвлекайся.

– Значит, ты считаешь, что ничего особенного не происходит? – пропищал мышонок.

– Абсолютно.

– А тебе не кажется странным, что рядом сидит мышь в серебристом цилиндре и беседует с тобой?

– Да я уже привыкла…

– А разве не странно, что посреди стола валяется кнут превращений – самое мощное оружие в Бякандии?

Услышав такое, Вилли едва не выронил тарелку.

Бяка вытаращила глаза.

– Этот хлыст – кнут превращений?! Как же я сразу не догадалась… Наверно, перед тем, как уйти, Верховная сунула его в мешок на шее у рохли, а я и не заметила: она ведь стояла далеко и ко мне спиной.

– Между прочим, Верховная не обрадуется, если узнает, что ты украла у неё кнут, – с иронией в голосе произнёс Мишель.