Последний выход Матадора - Влада Ольховская

— Да, бразильская полиция не очень-то рвалась на встречу с ним, — усмехнулась Анна. — Но в девятнадцать лет он все-таки загремел в тюрьму, уже имея на своем счету несколько десятков жертв. Там Фильо быстро смекнул: если он не предпримет нечто особенное, ему не жить.

— Почему это?

— Потому что за решеткой его уже дожидались родственники тех, кого он убил, и представители банд-конкурентов. А он был один против всех, казалось, что у него и шанса нет. Тогда Фильо решил разыграть фишку «убийцы убийц». Он знал, какая у него сложилась репутация. Теперь ему во что бы то ни стало нужно было сделаться монстром, которого боятся другие преступники. Вот только это был не вопрос справедливости или морали, это был вопрос выживания, а к этому делу у Фильо всегда были феноменальные способности.

— Я, конечно, в тюрьме не сидел, но прекрасно знаю, что это такое, — указал Леон. — Подозреваю, в бразильской тюрьме не лучше, чем в нашей. Там нельзя выжить одному против всех, даже при большом энтузиазме!

— А Фильо справился. Природа социопата тоже дает определенные преимущества.

Начал Фильо сразу, как только его поймали. В тюрьму его должны были доставить в одной машине с другим преступником — насильником. Оба были закованы в наручники, процедура проводилась по протоколу, и, когда полицейские закрыли дверцы машины, у них не было никаких оснований подозревать неладное. А когда открыли, насильник был уже мертв.

Фильо не пытался сбежать или доказывать, что он невиновен и произошедшее — случайность. Напротив, он сразу сознался в убийстве и объяснил, что насильников не стоит жалеть.

Уже это должно было насторожить других заключенных, но они никак не могли поверить, что худощавый, поджарый Фильо может быть для них угрозой. Они попытались избавиться от него — и поплатились за это.

Однажды на него напали пять заключенных одновременно, рассудив, что уж в таком соотношении сил ему не устоять. Но это они напрасно: трех из них Фильо в этой схватке убил, оставшихся двух обратил в бегство.

Размышляя об этом, Анна невольно подумала, что именно так вел бы себя на его месте Леон. Мысль была внезапной — но вовсе не дикой. Леон — бывший полицейский, в тюрьме ему наверняка пришлось бы несладко. Да он и во время предыдущих расследований уже оказывался в ситуациях, когда на него нападали несколько человек одновременно! Он не убивал, потому что не хотел, это не доставляло ему никакого удовольствия. Но если бы было нужно… Он бы смог.

Правда, говорить ему об этом не следовало. Он отличался не самой приятной, по мнению Анны, привычкой каждую свою черту рассматривать как недостаток. Но за это Диму нужно благодарить!

— Так значит, Фильо громил всех уголовников подряд, чтобы доказать, что он крут? — напомнил о себе Леон. — Да ладно, не может все быть так… просто.

— Однажды он убил соседа по камере, потому что тот слишком громко храпел.

— И вот теперь я беру свои слова обратно…

Да, Фильо действовал по нарастающей, в этом сомнений нет. Он убивал уголовников, оказавшихся рядом, но решил, что и этого будет недостаточно. В одной с ним тюрьме находились известные преступники, и Фильо попытался напасть на них, чтобы упрочнить свою репутацию.

— Он старался убить грабителей, убийц и даже маньяков, среди которых был известный в то время Франсиско де Ассис Перейра. Но вот что нужно учесть: ни в одном из этих случаев Фильо не справился. Хотя ему иногда приписывают убийство Перейры, это неверно, маньяк остался жив, и больше Фильо на него не бросался, хотя и звал «дьяволом». Понимаешь, что это означает?

— Что он ведет себя, как спортсмен, — кивнул Леон. — Сначала берет одну высоту, потом — вторую. Доходит до той, о которую сбивает ноги, и дальше не суется.

— Вот именно, и Матадор сейчас в процессе.

— Да, но тут есть сбой, смотри… Сначала он убил насильника, потом — убийцу, потом вроде как отступил на шаг назад, казнив живодерку.

— Да не был Виталий Павлов настоящим убийцей, о чем ты! — поморщилась Анна. — Как бы странно это ни прозвучало, то, что он убил человека, еще не делает его настоящим убийцей. К моменту встречи с Матадором он был опустившимся паразитом, третирующим свою семью, и не более того. Так что цепочка у нас получается следующая: насильник — неудачник — живодерка — серийный убийца. При этом одно место, между живодеркой и маньяком, пустует. Кого логичнее всего поставить туда?

— Не думаю, что логика имеет к этому хоть какое-то отношение, но скажу: убийцу.

— Вот и я так думаю. Матадор ловко выследил Артура Мотылева, у него уже был навык такой охоты. Думаю, до этого он выследил убийцу и избавился от него. Но тут возникает вопрос: кого? Я уже два раза пересмотрела файлы, которые дал мне Чихуша. Подходящего преступления там просто нет. Хотя я не исключаю, что наш хакер знал то, о чем полиция даже не догадывалась.

— Значит, будем искать, — пожал плечами Леон. — Хотя меня беспокоит не его предыдущая жертва.

— А что же?

— А следующая. Считай, он взял новую высоту — маньяка. При этом он даже не облажался. Куда он двинется дальше? Кто ему покажется новым трофеем?

Об этом Анна пока не думала, других проблем хватало. Но, может, следовало бы? Раньше Матадор делал годичный перерыв, да и это больше похоже на предположение. Никто не помешает ему начать охоту немедленно, если он захочет!

Возможно, для этого он и изучал дело Антона Чеховского. Полицейский-преступник — это и правда цель повыше неудачника вроде Мотылева! Но с Чихушей вышел облом, он как раз чист. Если Матадор и правда хочет играть по правилам, пусть даже выдуманным им самим, он переключит свое внимание на кого-то другого.

Возможно, охотник на маньяков подойдет?..

* * *

Леон обнаружил, что полюбил грозы, к которым раньше был совершенно равнодушен. И за эту любовь ему было стыдно.

Он прекрасно понимал, почему Анна опасается их. Если бы это можно было исправить, он бы без сомнений пожертвовал собственными интересами, лишь бы избавить ее от болезненных воспоминаний. Но изменить он ничего не мог. Сам же он наслаждался не ее страхом, а возможностью оказаться к ней поближе.

Анна привыкла жить одна и полагаться во всем только на себя. А поскольку к этой привычке прибавлялась железная воля, с ней порой бывало трудно, она удерживала Леона на большем расстоянии, чем ему хотелось. Но в такие моменты она позволяла себе быть чуть-чуть слабее и вспоминала, что в ее жизни теперь кто-то есть.

Если бы он кому-нибудь сказал об этом, прозвучало бы неправильно и некрасиво — эгоманьяк, пользуется слабостью любимой женщины, лишь бы самому хорошо было! Порой чувства нельзя облекать в слова, от этого они становятся плоскими, почти пошлыми. Но Леон и не собирался болтать об этом, он просто позволил себе жить настоящим моментом.

А в настоящем моменте была Анна, прижавшаяся к нему, и был шум дождя где-то над ними. Они специально перешли в комнату с меньшей звукоизоляцией, чтобы послушать его. Пик грозы миновал, осталось только спокойствие, которое приносила мелодия ливня. Их охота еще не закончилась, опасность не исчезла, но здесь и сейчас можно было забыть о том, что внешний мир вообще существует. Они так и заснули в этой комнате, поставив расследование на паузу…