Цыганский барон - Кэт Мартин

— Этого, моя сладкая, мне как раз хочется меньше всего, — неожиданно резко ответил Доминик.

— Почему? — Она вдруг почему-то ужасно огорчилась.

— Это долгая и неприятная история, и сейчас у меня нет настроения ее обсуждать. Мы, кажется, задержались, — добавил он, вставая и беря ее за руку, — пошли домой.

Он снова погрустнел. Но почему? Кэтрин не могла понять.

— Доминик!

— Что?

— Ты меня простил?

Он улыбнулся, и его красивое лицо стало еще привлекательнее.

— Ах, рыжий котенок, когда ты так на меня смотришь, я готов простить тебе что угодно. Только пообещай мне, что ты не станешь больше подвергать себя опасности — даже если тем самым ты хочешь всего лишь доказать, что можешь справиться с любыми бандитами, повстречавшимися на твоем пути.

Он опять дразнил ее, и Кэтрин засмеялась.

— Так ты действительно волновался из-за меня тогда? Хоть немножечко?

— Волновался? Если бы ты не показалась мне такой дьявольски прекрасной тогда, с пистолетом в руке, я бы из тебя душу вынул.

— Так вот твоя благодарность?

— Да, — улыбнулся Доминик. — Вот моя благодарность.

— Ну спасибо, порадовал.

— Ничего этого не случилось бы, любовь моя, — горячо заговорил Доминик, — если бы ты поверила, что я отвезу тебя в Англию. Будь послушной девочкой, и я, даю слово, доставлю тебя в целости.

— Прямо в объятия моему жениху? — не удержалась Кэтрин, но заметив, как помрачнел Доминик, поняла, что переиграла.

— Да, прямо в объятия.

Опять она все испортила. Ведь давала же себе слово держать язык за зубами.

«Дурочка, — думал Доминик. — Да ни один здравомыслящий англичанин не женится на девушке, которая побывала у цыган. Тем более ее и девушкой-то теперь не назовешь».

Но, удивительно, эта мысль злила Доминика. Девственница или нет, Кэтрин была подарком для любого мужчины. Сложись все по-другому, он не стал бы отвергать ее из-за подмоченной репутации. Он от нее не отступился бы.

Теперь, после ее ошеломляющего признания, после того как она решилась прийти к нему, попросить прощения, его желание к ней лишь возросло. Если бы Доминик был на месте того англичанина, он бы сделал ради нее все.

Кроме того, сейчас он по-настоящему поверил в то, что она его хочет. Он вытеснит из ее мыслей англичанина. Кэтрин, может, и думает, что все еще любит его, но тело ее, то, как она откликается на его ласки, говорит об обратном.

Доминик улыбнулся. Все шло так, как он задумал. Он уложит ее в постель, сделает так, что помолвка перестанет для нее что-либо значить, вернется с ней в Англию и сделает своей любовницей.

В следующий раз, как только представится возможность, Кэтрин не сможет остановить его. Как только она поймет, как много он может дать ей в постели, с остальным справиться будет легко.

Подул ветер, и Кэтрин поежилась от холода.

— Замерзла, любовь моя?

— Нет, — покачала головой Кэтрин. — Прохладно только в тени. Я пойду наброшу шаль и проведаю Меделу. Я обещала. Роды, наверное, уже кончились.

Гаджио заботится о цыганке! Невероятно! Ну что же, это говорит только о том, что извинения Кэтрин были искренними.

Доминик удовлетворенно улыбнулся. Кэтрин хотела его вне зависимости от того, кем он был. Все, игры кончились. Сегодня ночью она будет его.

Весь мир нам — дом;

Днем солнце греет нас,

А по ночам нам зажигают небо

Светильники луны и звезд.

И дорог нам столь сладостный удел.

Джордж Борроу

Доминик пошел поить и кормить лошадей, а Кэтрин отправилась проведать Меделу. Конь Доминика так и не вернулся, и цыган решил поискать его. Быть может, конь нашел поляну с вкусной травой и пасется неподалеку.

Кутаясь в шаль под прохладным ветерком, Кэтрин шла к повозке Меделы.

Возвращаясь с озера, Кэтрин и Доминик набрали хвороста. Сейчас внушительная охапка его лежала возле костра. Кэтрин уже знала, что все в порядке. Ставо, долговязый черноволосый парень, муж Меделы, сидел рядом с другими цыганами возле костра и, довольно улыбаясь, потягивал палинку. Его хлопали по плечам, смеялись, поздравляли. Кэтрин тоже сказали спасибо — за ее подарок Меделе, локон золотых волос.

— Маленькая гаджио принесла кушто башт — удачу, — сказал Ставо и добавил, обращаясь к Доминику: — Плохо, что она не принесла удачи тебе!

Ставо засмеялся, а Доминик нахмурился. Но тут же взял себя в руки и улыбнулся Ставо. «Будем считать, что это всего лишь дружеская шутка», — подумал Доминик.

— Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя, когда твое маленькое сокровище не будет давать тебе спать по ночам, — шутливо заметил он.

Мужчины засмеялись, стали опять хлопать Ставо по плечам.

— Вот уж мудрые слова, — заметил старый Джозеф, вытирая усы.

Доминик и Кэтрин вошли в палатку. Медела лежала на постели из овчины, малыш спал возле матери.

— Ты подарила Ставо красивого парня, — сказал Доминик. — Вы оба должны гордиться.

— Точно, красавец, — согласилась Кэтрин.

Младенец зашевелился и, приоткрыв ротик, стал вертеть маленькой головкой, ища материнский сосок.

Кэтрин хотела было выйти, чтобы не смущать мать, но женщина откинула одеяло, достала налитую молоком грудь и дала ребенку. Мальчик тут же ухватил ротиком сосок и стал жадно сосать.

Кэтрин почувствовала, что краснеет. Щеки запылали еще жарче, когда она увидела удивленный взгляд Доминика.

— Я думаю, нам пора уходить. Пусть Медела отдохнет, — сказала Кэтрин, стараясь скрыть смущение. — Я вернусь позже.

Доминик вышел следом за ней.

— Здесь нечего стесняться, Катрина. Что может быть естественнее матери, кормящей грудью своего малыша?

Кэтрин посмотрела на него и внезапно почувствовала себя глупо.

— Ты прав, конечно. Но у нас на это смотрят иначе.

— Конечно, иначе. И все же ты, кажется, начинаешь привыкать. Если так дело дальше пойдет, ты ко всему будешь относиться спокойно.

В словах его был явный намек, но Кэтрин сделала вид, что не поняла его. Вместе они подошли к костру. Кэтрин накинула шаль, а Доминик пошел искать коня.

Сейчас Ставо и Джозеф уже порядком набрались. Кэтрин улыбнулась, представив молодую мать и младенца, мирно спящих в палатке. Когда-нибудь и у нее, Кэтрин, будут дети. Мальчик или девочка. Или оба. Да, оба.

Кэтрин вспомнила себя девочкой. Вспомнила мать — высокую тонкую женщину, которая всегда была рядом, которая заботилась о ней. Вспомнила отца. Кэтрин знала, как много для него значили бы внуки. Что бы с ним было, если бы он узнал, какая беда приключилась с его девочкой. И тут же Кэтрин подумала о человеке, из-за которого она оказалась в таборе, из-за которого ей пришлось перенести столько боли и унижений.