Тайна Jardin des Plantes - Николя Д'Этьен Д'Орв

— Не вешай мне лапшу на уши, — сказал Сильвен, не переставая гладить хищника. — В виварии вы с матерью разговаривали как два шпиона: сплошные пароли и отзывы… Как будто она специально хотела мне намекнуть, что все это неспроста…

Любен промолчал — судя по всему, он не собирался «раскалываться». Видно было, что ему не по себе, но для Сильвена оставалось непонятным из-за чего — его замечания или близкого присутствия хищника.

— Сильвен, не выдумывай бог весть что… Я знаю не больше, чем ты, — пробормотал он, старательно сохраняя дистанцию между собой и гепардом.

Но вдруг гепард напрягся, как натянутая тетива лука, и старый смотритель невольно вздрогнул.

Тогда Сильвен улегся на пол клетки рядом с хищником и начал успокаивающе поглаживать его по бокам и спине, словно капризничающего ребенка.

— Я и забыл, насколько ты одарен… — прошептал Любен.

Сильвен раздраженно отмахнулся:

— Ты мне постоянно это говорил… глупости это все! — И, почесывая за ухом мурлычущего от удовольствия гепарда, прибавил: — Я просто люблю животных.

Любен набрал в ведро воду и резко выплеснул ее на пол клетки:

— Ты прекрасно знаешь, что это не имеет ничего общего с любовью.

Некоторое время Любен, отвернувшись, смотрел на другие клетки, потом, снова взглянув на Сильвена, тихо произнес:

— Ты один такой, Сильвен… не забывай об этом.

Молодой мужчина покачал головой и прижался щекой к голове гепарда:

— Животные меня тоже любят. Они меня знают чуть ли не с самого моего рождения. С некоторыми из них мы ровесники. Они мне как… — Он поцеловал гепарда в лоб и договорил: — Как братья.

В глазах смотрителя промелькнула легкая грусть.

— Тебе нечего делать в университете, изучать все это старье, мертвечину… писать книги, которые никто не читает. Ты должен быть здесь, среди живой природы.

Сильвен выпрямился. Улыбка исчезла с его лица, на нем проступил гнев. Своими разглагольствованиями Любен уводил его от вопросов, на которые он хотел получить ответы. Причем старик знал его уязвимые места, знал, как на него воздействовать. О, этот старый дикарь был вовсе не таким примитивным!.. На самом деле Любен и Жервеза одного поля ягоды: каждый из них, на свой манер, использовал его, манипулируя им с удручающей легкостью…

Молодой мужчина инстинктивно напряг все мышцы, словно готовился к нападению. Ощутив повисшее в воздухе напряжение, гепард тоже напрягся, сжался, словно пружина, и тихо зарычал на смотрителя.

Любен судорожно сглотнул. Он знал, что нужно сохранять спокойствие — иначе животное почувствует его страх, и…

— Кто я для тебя и для матери? — резко спросил Сильвен. — Заводная игрушка? Марионетка?

Любен нервно хохотнул. Но Сильвен оставался таким же мрачным.

Глаза его стали желтоватыми, напоминающими глаза стоявшего рядом с ним хищника… Не прекращая рычать, гепард направился к смотрителю и стал медленно ходить вокруг него кругами.

— Прекрати… — пробормотал старик, обращаясь к Сильвену. Хвост гепарда с силой хлестнул его по ногам, прямо под коленями.

— Кукла, в которую вы играете вот уже тридцать лет?

Сильвен говорил все громче и резче. Любен старался стоять неподвижно, но хищник, казалось, пытался окружить его своим телом, как живым кольцом.

Гепард…

— Животные, Ботанический сад… вы сделали все, чтобы привязать меня к ним… Чтобы я отсюда не ушел, — договорил Сильвен обвиняющим тоном.

Гепард просунул голову и передние лапы между ног смотрителя, так что тот поневоле оказался сидящим на звере верхом. Затем хищник повернул голову к Любену и издал долгое рычание.

Атмосфера в клетке становилась все более наэлектризованной. Казалось, что запах, исходивший от зверя, усилился — резкий, терпкий, угрожающий… он буквально сгущался в воздухе, как рыжий туман.

Воздух сделался раскаленным, как в пустыне.

Любену все же удалось освободиться. Он медленно перенес ногу через шею хищника и направился к выходу. Гепард, не шевелясь, пристально следил за его медленными движениями. Когда смотритель наконец прижался спиной к прутьям клетки, к нему мягко приблизились два других гепарда. Четыре одинаковых желтых глаза впились в него — словно хищники рассчитывали наилучшую траекторию прыжка.

— Перестань!.. — пробормотал смотритель. — Ты же знаешь, я этого не выношу!..

— Тогда не надо было меня просить чистить клетку, — произнес Сильвен иронически. — С тех пор как я уехал отсюда, ты ведь всегда посылаешь своих подчиненных на эту работу? Что же это за смотритель зоопарка, который боится зверей?..

В этот момент в кармане у Сильвена завибрировал мобильный телефон.

«Что такое?..»

Гепард, видимо почувствовав ультразвук, отошел в другой конец клетки, где улегся на подстилку из сена.

Любен облегченно вздохнул. Зато Сильвен был явно взволнован. Он молча смотрел на дисплей мобильника, перечитывая короткое сообщение:

«Как насчет поужинать сегодня вечером?»

И подпись: «Габриэлла».

Пятница, 17 мая, 8.43

Неверными шагами, спотыкаясь, я иду с грузом своей досады вдоль берегов Сены по острову Ситэ. Какая муха укусила комиссара Паразиа? Я по доброй воле пришла в полицейскую префектуру, намереваясь помочь в расследовании, а он выпроводил меня, решив, что я над ним издеваюсь!..

— Но в любом случае это хоть какой-то след, — бормочу я, пытаясь убедить себя в том, что мой визит не был совсем уж бесполезным. Конечно, я была права, решив пойти в полицию, хотя сейчас уже начинаю в этом сомневаться… Я убеждаю себя, что запись настоящая, это не монтаж со спецэффектами, а документальная съемка. Но что, если непонятный белый силуэт — это действительно какой-то трюк… или просто блик на экране?..

Да нет же, Тринитэ, ты отлично знаешь, что на самом деле его видела!

Но тогда почему Паразиа отказывается верить в эту улику? Он боится чего-то такого, что скрывается за этими кадрами? Или же его попросили спустить это дело на тормозах?.. Все возможно… И какой тогда толк от меня? К чему быть умнее остальных? Я вспоминаю упреки отца.

«Лишнее бремя! Мертвый груз! Никакой пользы! Вот если бы твой брат был здесь, он бы…»

Я никогда не узнаю, каким был бы мой брат — поскольку он мертв. И это сравнение неправомерно и ужасно несправедливо! Но мои родители не могут удержаться от него — это сильнее их. Я понимаю, отчего они стараются как можно меньше времени проводить дома — чтобы постараться забыть то, о чем я им постоянно напоминаю одним лишь своим присутствием. Они оба трусы на самом деле. Такие же, как копы.

Ноги незаметно приводят меня обратно — к дому 36 на набережной Орфевр. Люка по-прежнему здесь, у входа. Кажется, он ждет чью-то машину — то и дело смотрит по сторонам.