Схватка Бессмертных - Екатерина Шельм

— Мне он нравится. — торжественно сказал Ла Росси и начал торговаться. Ретт изумленно смотрел как Жан довольно уверенно разговаривает на маркийском. И когда он только успевает это все учить?

Ретт поглядел на Рабахов, ожидая что скупердяйство друга вызовет у них новую волну презрения, но те напротив посмотрели на алхимика с уважением. Жан ударил по рукам и торжественно передал табурет Адару.

— Я начинаю получать от этого удовольствие, должен сказать.

— Почему просто не заплатить? — заворчал Ретт. Ему все эти маркийские пляски вокруг цены казались крохоборством. Он бы никогда не стал торговаться из-за сотни марок.

— Но ведь это естественный порядок вещей тут, Ретт. Тебе называют завышенную цену и если ты сразу соглашаешься то показываешь себя невежей и дураком. С глупым человеком вести дела никто не захочет, так ведь? Это такая традиция, нужно принимать как есть. И ты должен быть вежливым, если начнешь принижать товар то тебе откажут в сделке. Словом, это даже интересно, требует гибкости ума. Хотя мой маркийский пока слаб. Кажется это книжный? О, Творец и правда!

Ретт только вздохнул, а Ла Росси в своем шутовском наряде сверху маркийского князя а снизу галиварского аристократа уже скрылся внутри лавки.

К Ретту гневно подошла Джая Рабах.

— Мы должны двигаться. Солнце садится. Невежливо входить в дом после его захода. Это дурная примета, каждый знает. Если не хочешь ночевать на улице, угомони своего друга.

Ретт выслушав эту отповедь просто поднял руку и указал ей на дверь лавки: иди мол и угомони, раз такая умная.

Джая фыркнула и дернула дверь.

* * *

В книжной лавке было пыльно, темновато и безлюдно. Алхимик был единственным покупателем и продавец немало оживленный доставал ему что-то с верхней полки.

— Оригинал? Вы должно быть шутите, это же сокровище! — маркийский Жана Ла Росси был еще по-детскому робковатым, но от того звучал искренним и добрым. Джае совсем не нравилось ка кон говорит. Ей ничего не нравилось в этом мужчине. Да и может ли это зваться мужчиной?!

Бороды нет, ручонки как у девушки, никаких мышц, росточком едва на ладонь ее выше и волосы стрижет по-галиварски коротко, нет бы отпустить по плечи, как положено. Вон даже Шеферд и то носит хвостик. Ни амулетов, ни татуировок, ни оберегающих знаков на коже у алхимика не было и оттого он казался беззащитно голым, а одежда конечно же бедняцкая галиварская — ни одного стежка вышивки, ни камушка, ни жемчужины. Голытьба да и только эти галиварские графы.

Сейчас алхимик надел маркийский жилет, но это была бедная ткань и дурная вышивка. У рукодельницы видать пальцы толщиной с пальмовый ствол, раз она вышила так топорно. Джая могла бы сделать ему куда лучше. Одеть его как положено жене одевать мужа.

Она разозлилась на эту мысль так сильно, что резко повернула мужчину к себе.

— Ты задерживаешь нас! — тон ее был злым. Она и злилась на него. Ужас как! Смотреть и то было неприятно. Ну что это за мужчина! Разве это мужчина!?! Только поэтому она и смотрела на него всю дорогу. Просто он был… каким-то не таким. Уродцем из балагана. Вот и смотрела. Снова и снова смотрела. Другого объяснения собственному любопытству она не желала искать. Нет его и точка.

— Прости, почтененешная. — он с трудом выговорил слово, и прищурился. — Почтнанешня… Прости, это такое сложное слово в маркийском.

— Почтеннейшая. — пробурчала Джая. В отсутствии манер его было не обвинить. Он хоть пытался. Говорил на их языке, знал кой-какие обычаи и пытался их соблюдать. Эверетт Шеферд вот был таким как она представляла. Словно кожаный бесцеремонный армейский сапог. И куда такому идти по дороге из лепестков?

— Прости, поч-те-нней-шая, — проговорил он по слогам и Джая невольно улыбнулась его старанию. — Но я уже попросил этого доброго господина показать мне книги по алхимии, что у него есть и будет невежливым уйти.

Это была правда. Варварство зайти в лавку, потревожить хозяина и уйти даже не взглянув на товар, не потешив хозяина добрым словом о нем. Галиварцы так и делали. Словно торговец это скотина которую можно подоить и бросить. В Маркии же торговля была делом медленным основательным, взаимно приятным. И это недомужчина Жан Ла Росси (ну и имечко, язык сломаешь пока выговоришь!) это понимал. Джая прикусив губу отошла в сторону уже жалея о своей вспышке. Жалея что позволила себе к нему прикоснуться. Не должна она его трогать! Чужого незнакомого мужчину!

В Маркии говорили «у глаз нет пальцев» что означало «смотреть не возбраняется, а вот прикасаться — это дело совсем другое». Джая уже дважды коснулась этого Ла Росси. Сначала по варварскому галиварскому обычаю пожала ему руку сама не зная с чего, а теперь вот взяла за плечо.

Сгорая от злости и самобичевания Джая отошла в темный уголок. Выйти одной без алхимика значило расписаться в собственной никчемности перед Шефердом. Нет уж, она выйдет с ним вместе.

Торговец показал товар — какие-то свитки. Ла Росси выражал восторг. Цена была заоблачной. Хозяин принес гостю стул и подал чай, они принялись торговаться.

По всему выходило что свитки и правда редкие, да вот только в Гуджане явно был недостаток в ценителях подобных резкостей. Ла Росси был единственным приличным алхимиком на три дня пути вокруг. Торговец был заинтересован в сделке, алхимик тоже.

«Если он не собьет цену как минимум вдвое, то он просто дурак» — подумала Джая бродя между полками и книжными стеллажами. Ла Росси сбил цену на две трети от начальной и так расхвалил лавку, что торговец подарил ему в довесок набор для игры в ранты. Джая опустила глаза, чувствуя как что-то странно теплое растекается в груди. Довольство, даже гордость. Не дурак он этот Жан Ла Росси. Умный, бережливый, понимающий в обычаях страны, вежливый. Вот только его лицо.

Джае было больно смотреть на его уродство. Что-то случилось и мышцы подергивались и кривили его лицо в ухмылку. Не страшно, а скорее обидно. Что приключилось с ним? Как он получил столь странную болезнь? Или увечье? С виду, после того как раны от пуль заросли он вроде был здоров, но лицо…

— Я закончил, старшая дочь и за твое ожидание позволь мне купить тебе в дар любую книгу, которая тебе по сердцу. — Оттарабанил Жан Ла Росси, и Джая тонким женским чутьем поняла, что эту речь он репетировал пока торговался. Она не удержалась, пошла вдоль полок лукаво оглядываясь на него через плечо.

— Я не читаю книг, даритель ветра и песка, — отрезала она, намекая что он предложил ей подарок не по сердцу, а значит попал впросак. И все же она с любопытством смотрела на него, гадая сможет ли выкрутиться, сдастся ли? Сердце ее взволнованно, впервые с того для как она стерла рисунки с лица Фаруха, заколотилось в груди.

— Тогда позволь подарить тебе знак дружбы, что я получил от достопочтенного хозяина этих стен. — Жан Ла Росси протянул ей доску для игры, внутри которой звенели камушки и фигурки.

Тут отказаться было сложнее. Игра была распространенная, общеизвестная и сказать что она не играет в нее было откровенным враньем, но и найти причину для вежливого отказал было тяжело.