Дачница для сбежавшего олигарха - Евгения Мэйз

«Березин!»

Он вновь оглянулся на женщину, разглядывающую темный пейзаж за окном, и потер переносицу. Откуда это взялось? Еще пару минут назад все было нормально!

«Березин!»

Рыжая сказала, что не знает кто он. Но, кажется, она разыграла его и продолжала делать это с каким-то дьявольским мастерством. Возможно, ее подружка поняла кто он и попыталась оказаться первой.

Возможно.

Таня знала кто он, а перед этим сказала обратное. Могла, конечно, вспомнить, но… Не подозревать же ее в каком-то ужасно талантливом сговоре? Это не реально! Он никому не говорил о том куда поедет. Еще, Олег помнил ее испуг и как осторожно она вела себя. Все-таки Рыжая могла узнать его и решиться на что-то.

Почему он стал думать об этом?

Притяжение — вот что было тому виной. В какой-то момент его поразила та сила желания с какой он хотел быть и находиться с ней рядом, прикасаться и ощущать тепло, нежную мягкость кожи и совершенно нереальный, пьянящий аромат, напомнивший ему вкус сангрии.

Такого не случалось. Олег бывал очарован женщинами, влюблен в них, любил когда-то, но всегда видел какую-то грань, а тут…

— Иди сюда! — он похлопал по коленке, ожидая только одного.

Она должна была сесть, на худой конец приблизиться, потереться о него, коснуться, подарить хоть какую-то, но близость. Так действовали хищницы, неопытные — более открыто, умудренные — осторожно, играючи и с непременной улыбкой.

— Не знаю с чего вы взяли, что я училась в цирковом, — проговорила она, вновь отстранившись от него тем, что перешла на «вы».

Лисица выгнула красиво очерченную, лишенную косметики бровь и отступила от него. По ней хотелось провести пальцами, чтобы заглянуть ей в глаза, а она наградила его холодным взглядом и ушла прочь, размахивая своим пушистым и таким соблазнительным «хвостом».

— Подожду у реанимации.

Березин последовал за ней спустя несколько секунд, выждал, так сказать, и исключительно для собственной гордости.

— Все, как и я говорил, — сказал он, усаживаясь на неудобную лавку.

Таня ходила по крошечному коридорчику, останавливаясь и прислушиваясь к тому, что происходит за створками дверей с красными буквами названия отделения.

— Да, кэп, — ответила она, взглянув на него мимоходом.

Олег не увидел обиды и прежней холодности, а одни лишь переживания и ему вновь стало стыдно. В очередной раз Березин усовестился тому, что думает, как привык за долгие годы — исключительно о себе.

Разговор завязать заново не получалось. Все вопросы в его голове касались парня с лыжной палкой в голове или сплошь и рядом были зациклены на том, чтобы привлечь ее к себе. Оба варианта Березину не нравились, потому что отдавали манией.

— Все в порядке, милочка, — проговорил вышедший хирург, спустя время, но тут же оговорился, демонстрируя склонность к черному юмору. — Палка в голове — это конечно не порядок, но…

Он огляделся, сверкнул в сторону Березина статоскопом, да снял бирюзовый колпак.

— Ваш друг родился в рубашке! Не задето ничего окромя мягких тканей.

Она обняла его, порывисто и с донесшимся до Березина:

— Спасибо вам, доктор!

— Ну-ну, милочка, вам же сказали, что его жизни ничего не угрожает! Не угрожает! Перестаньте разводить сырость!

Врач замолчал, похлопал ее по спине, а потом взглянул в сторону Березина, сначала непонимающим, а потом строгим взглядом.

— Молодой человек, что же вы смотрите? Такие красавицы должны рыдать на плечах молодых и сильных, но уж никак…

Березин поднялся и отчего-то проникся к старику симпатией.

— Я стар для этого. Заберите!

Таня отстранилась, не став использовать его грудь в качестве жилетки, вытерла мокрые щеки и вновь продемонстрировала характер.

— Я не кошка, чтобы меня забирать.

Доктор посмотрел сначала на нее, а потом на Олега. В светлых, почти бесцветных глазах старика промелькнуло выражение понимания и усмешки.

— Простите, доктор, я переволновалась, — меж тем проговорила женщина, пробегаясь пальцами под глазами. — Когда я могу увидеть его?

Хирург уделил им еще пару секунд своего драгоценного времени, чтобы потом отправиться медленной походкой обратно.

— Завтра!

— Но просто увидеть!

Она даже пошла за ним, упершись в конце концов в закрытую дверь.

— Вы ведь привезли его документы? — в последнюю мгновение его седая голова появилась из-за тяжелой створки.

— Да, они со мной!

Таня подняла руку с зажатым в ней маленьким пакетом. Врач кивнул и приоткрыл дверь пошире, предлагая этим простым жестом следовать за ним. Так Березин остался один, крутанулся на месте, решая как долго ее не будет и не проще ли подождать ее на улице, но остался и полном «автомате» ответил на звонок, разразившегося мелодичной трелью смартфона.

— Слушаю!

В ответ он получил несколько секунд молчания, а потом мальчишеский голос спросил:

— А это кто?

— Олег.

Березин взглянул на дверь, а потом на трубку, осознав кто конкретно позвонил в этот поздний час.

— Ковров?!

В голосе мальчика слышалось неверие и враждебность.

— Нет, Березин.

— А ты?

— Я — Матвей, Матвей Ковалевский, — сообщила трубка. — А где мама?

Внезапно общение с ребенком оказалось не таким уж и неловким, как это случалось обычно. Прежде, контактируя с детьми, Олег ощущал себя невероятно древним, деревянным и косноязычным. Кажется, что не мог объяснить просто даже какие-то совсем элементарные вещи.

— Она навещает друга.

— Никиту?

Березин удивился, как быстро ребенок угадал имя, а потом подумал, что никакой это не друг. Друзей обычно несколько, а вот любовник — он обычно один и мамы зовут их не иначе, как «друг».

— Да.

— А что с ним?

Олег услышал шорох ткани и понял, что пришло то самое время, когда Таня говорила с сыном по телефону, рассказывая ему сказки.

— С ним случился несчастный случай.

— Он попал в мышеловку? Иди поскользнулся и сломал руку?

Березин сделал еще кружок по небольшому коридорчику, а затем сел на прежнее место. Мальчишке не нравился Белкин или же он просто любил комедии с падениями, ушибами и другими травмами.

— Нет, он попал под обвал старых вещей.

Он рассказал, что на крытой веранде стали наводить порядок, а друг мамы оказался не в то время и не в том месте. Про себя Олег умолчал. Ему несказанно повезло отделаться простым синяком, но Березин мог оказаться на его месте.