Все не так - Александра Маринина

Я уж и забыла, когда в последний раз работала. Сначала всеничего было, потом встал вопрос о деньгах, Володька говорит: иди работать, чеготы дома сидишь? И занятие будет, и деньги. Только разве это деньги? Смешно! Этоему, Володьке, государственная зарплата может деньгами казаться, он привык такжить, никогда по-другому и не жил, но я-то жила! Мне такая зарплата – один разв магазин сходить. Стала на Мишку наседать, мол, устрой меня к себе в фирму нахорошую зарплату или к кому-нибудь из своих друзей, и снова Володька,сволочуга, влез: ты что, говорит, Валюша, в какое положение ты брата ставишь,ты же не специалист, ты вынуждаешь его просить других людей об одолжении,которое им поперек горла потом встанет, потому что – признайся себе честно – оттебя в этих фирмах толку никакого не будет. И к себе он тебя взять не может,потому что он – генеральный директор, он обязан беречь свою репутацию в глазахподчиненных, а какая же может быть репутация, если вся фирма будет говорить,что директор пристроил свою сестру на денежную должность, на которой эта самаясестра ничего толкового не делает. Некрасиво выйдет. И снова мать соглашается.И Мишка соглашается.

И в результате я сижу дома, живу и ем бесплатно и большеничего не имею. Попросить у Мишки денег язык не поворачивается, ведь я жедействительно не работаю, хотя могла бы, пусть и на копеечной зарплате. Моглабы, чего уж там.

Но не хочу. И не буду. Лучше я Юлечку пристрою как следует,уж она-то мне всегда денег даст.

А чтобы пристроить Юлечку, надо ее вывозить, чтобы она моглазнакомиться. Сначала прием в Никольском, там очень перспективные молодые людиприедут со своими родителями. Потом еще что-нибудь. Главное – начать. Главное –сделать первый шаг, чтобы Мишка с Ларой поняли, что если Дана с ними не ездит,то может ездить моя Юля. А там уж все завертится.

Нет, решительно день сегодня задался. Надо по этому поводупринять чуть-чуть.

Ну вот, дело почти сделано. Я правильно построила разговор смамой, прикинулась овцой, поныла, даже всплакнула немножко – и она тут жеринулась в бой, настропалила бабку, чтобы та поговорила с дядей Мишей. К вечерувопрос был решен: я еду с ним и тетей Ларой на прием по случаю открытиязагородного клуба в Никольском. Йесс!!!

До приема еще две недели, и надо успеть провернуть однодельце: дядя Миша должен понять, что мне не в чем ехать, и повезти меня помагазинам, чтобы я приоделась. Нет, мне в самом деле ехать не в чем, тряпки уменя барахляные, дешевка, хоть и модненькие, но не фирма. Дядя Миша меняодевает по своему разумению, то есть мне есть в чем ходить в институт, и зимойя не мерзну, но одежду он мне покупает в самых затрапезных местах. А обставляетвсе так, как будто везет меня по меньшей мере лично к Кензо или Живанши: Юлька,собирайся, завтра с утра едем тебя одевать! Можно подумать… Купит на трикопейки, а понтов – на миллион долларов. Нет, с поездкой в Никольское такоедело не проканает. Нужно только решить, кто будет пробивать тему: мне самойзаняться или снова маму на таран запускать. Вообще-то у матери неплохополучилось, но где гарантия, что и во второй раз все получится? Тупаянеудачница, на нее надежды никакой, все дело провалить может. Думает, я незнаю, что она втихаря, когда никто не видит, залезает в столовой в барный шкафи гасит горючку. Да даже если бы я и не видела, у меня обоняние – как у собаки,я бы все равно учуяла. Она уже совсем допилась, в сорок один год выглядит навсе пятьдесят, морда вся жеваная, глаза вечно красные. Странно, что никтобольше пока не заметил. Слепые тут все, что ли? А на пьющих людей полагатьсянельзя. Придется брать дело в свои руки.

А если Данку использовать? А что, это плодотворная мысль.Подать все так, что она сама и виновата. Дескать, если бы она не была такойтолстой бегемотихой и не боялась выходить из дома, то сама и поехала бы на этотчертов прием, а теперь мне вместо нее отдуваться, а мне и не хочется совсем, уменя вообще на этот день другие планы, куда более важные. Данка скушает и неподавится, она мне в рот смотрит и всему верит, как же, я все-таки старшаясестра. Точно! Надо ей сцену закатить, что мне придется ехать, а надеть нечего,и буду я в этом Никольском позориться и родителей ее позорить своим нищенскимодеянием, а все из-за нее, по ее вине.

Матерью управлять легко, а Данкой – еще легче, потому чтоона моложе и глупее. Вообще людьми управлять несложно и интересно, дергаешь заниточки и смотришь, как они мечутся туда-сюда, туда-сюда. Думают, что по своейволе, а на самом деле – по твоей. Даже Артем – уж на что умный, а я вон скольковремени из него веревки вью, делаю вид, что отвечаю на его страстное чувство, ион всему верит. Дурачок, хоть и знает много. И Павла к рукам приберу, никуда онне денется, у него вообще полторы извилины, как у всех спортсменов. Потом Павелс Артемом из-за меня перегрызутся, Данка впадет в истерику, дядя Миша их обоихуволит, я буду наблюдать спектакль из директорской ложи. А потом дядя Мишанайдет нового учителя для Данки и нового тренера, и все начнется сначала. Дажеесли он учтет прошлые ошибки и наймет двух теток, я все равно найду способ ихперессорить. Нет, ребята, если с умом подойти к проблеме, то даже в этой тухлойсемейке я не заскучаю.

Я давно заметил такую особенность: первые два-три дня вновой обстановке тянутся долго-долго, и замечаешь каждую деталь, и уже незабываешь ее, а потом все дни сливаются в одну серую массу, и спустя некотороевремя даже невозможно вспомнить, что было раньше, что – позже и вообще чтобыло, а чего не было. Вспоминая по просьбе следователя Галины Сергеевны своюработу в семье Руденко, я понял, что отчетливо помню только первые дни, адальше все смешалось. Я приезжал, как положено, к семи утра, занимался с Даной,потом пытался решить проблему жилья, потом снова занимался… Все былооднообразно, и я быстро заскучал.

Впечатляющих результатов мне добиться кавалеристскимнаскоком не удалось, Дана сбрасывала вес медленно, по 100–200 граммов, да и тоне каждые сутки, но все равно это был показатель, который я использовал наполную мощность, чтобы замотивировать девочку не нарушать режим питания. И мнеэто удалось. Она совсем перестала перекусывать булочками, бутербродами иконфетами и послушно ела то, что ей было можно.

Следующим ярким впечатлением (после первых дней), котороемне запомнилось, было знакомство с младшим братом папани, ВладимиромОлеговичем. Состоялось оно через две недели после начала моей работы, как раз втот день, когда папаня с супругой и Юлей уехали на какой-то тусняк.

– Вот с этого места давай подробно, – потребовалаГалина Сергеевна. – Все, что вспомнишь, каждую детальку. Кстати, я непоняла: он что, за две недели ни разу семью брата не навестил? Они же живут наодной улице, в соседних домах.

– Да нет, он приходил за те две недели раз пять, но я сним не встречался.

– Как же это? – удивилась Галина Сергеевна.