В интересах истины - Максим Леонидович Максимов

апреля 1980 года в вестибюле ресторана „Невский“ Феоктистов по предварительному сговору с Цветковым на похищение у гражданки Рулевой золотой серьги своим разговором отвлек ее внимание, а Цветков неустановленным способом незаметно снял с уха золотую серьгу ценой 100 рублей, но завладеть ею не удалось, т. к. серьга упала, и потерпевшая, услышав звон, потребовала вернуть серьгу, что Цветков и сделал…»

А где же мафия?

Согласитесь, хоть все вышеперечисленные поступки трудно назвать благородными, однако они никак не свидетельствуют о сплоченной мафиозной команде. Скорее — пьяное ухарство, дурь, наглость. Отчего же Фека заслужил свое прозвище «дедушка русского рэкета»? Перейдем к эпизодам самым серьезным — мошенничеству и вымогательству.

Итак, в 1977 году молодой человек по фамилии Садков, тренер по теннису, встретил в «Астории» знакомого — осетина Сашу Плиева. Бывший студент Консерватории, Плиев постоянно крутился в компании Феоктистова, чем занимался — непонятно, но всегда был при деньгах. Плиев показал Садкову на крупного золотозубого мужчину, сидевшего за соседним столиком: «Этот мебельщик меня обыграл в карты! Помоги мне отыграться». Договорились, что Садков будет следить во время игры за знаками Плиева, а выигрыш они поделят пополам. На квартиру поехали вместе с «мебельщиком», Капланяном и Феоктистовым. Играли вчетвером, без Феки — тот лишь наблюдал за игрой. При этом продолжали выпивать.

Внезапно Плиев и Капланян вышли из игры. Когда открыли карты, оказалось, что Садков должен «мебельщику» 12 тысяч рублей. В подтверждение тому, что это не шутка, Фека и Капланян достали складные ножи. В сопровождении Плиева (своего недавнего «союзника») Садков поехал по друзьям занимать деньги. К счастью, он отделался половиной суммы.

Вот другой эпизод:

«В июле 1980 года по сговору с Альперовичем, воспользовавшись состоянием сильного алкогольного опьянения гражданина Моисеева… Феоктистов вовлек Моисеева в азартную картежную игру на деньги, Альперович во время игры постоянно подливал в стакан Моисеева шампанское, а сам не пил…»

Проигрыш таксиста Моисеева составил 26 тысяч рублей, но и его «пощадили» — взяли всего шесть с половиной тысяч (для справки: новый автомобиль «Жигули» стоил в то время около восьми тысяч). Кстати, жертвы карточных игр специально подбирались компанией Феки из числа тех, кто такими деньгами располагал либо мог их занять. Что же касается упомянутых игроков из команды Феки — «мебельщика» (Артем Меликов) и Альперовича, то оба они не дожили до суда: Меликову неизвестный на улице всадил в сердце нож, а бывший морской офицер Борис Альперович скончался от рака. Кстати, на квартире покойного Меликова был найден специальный станок для «крапления» карт — нанесения оттисков, выемов, заточки углов. После суда он был передан в кабинет по изучению технических средств преступников при ГУВД.

Подобных случаев было немало, до суда дошли не все. Рекордный проигрыш принадлежит некоему Николаеву — он продул компании Феоктистова целых 52 тысячи рублей, правда, не в карты, а в «шмен» (так называется азартная игра с использованием денежных купюр — вариант «блэкджека»). Люди Феки и здесь подошли к игре творчески: номера купюр изменялись с помощью специального красителя, который легко стирался влажным пальцем. Именно такие купюры были изъяты у Капланяна.

Ни один из проигравших, разумеется, не выплачивал команде Феки всю сумму полностью. Однако спустя время человеку могли напомнить, что на нем висит долг. Некоторые находились в подобной кабале годами.

Как могло случиться, что Феоктистову и его друзьям все сходило с рук? Во-первых, далеко не все пострадавшие бежали в милицию. А во-вторых, Фека умел объяснять людям, что бежать туда бесполезно.

Когда в ресторане «Невский» молодой человек по прозвищу Коля-Нос проиграл людям Феки — Капланяну и Ясабекяну — семь тысяч рублей, у него тут же отобрали в счет долга часы «Сейко», выпотрошили карманы, взяли номерок от гардероба и назначили «стрелку» у Гостиного двора. Домой Коля-Нос пошел раздетым, а когда на следующий день пришел к Гостиному, то увидел свою дубленку на плечах Капланяна. Данный факт Колю страшно возмутил, и он заявил, что идет в милицию писать «заяву». Колю, конечно, слегка побили, но напоследок с усмешкой сказали: «Хочешь — иди». В 5-м отделении милиции инспектор Юрьев, выслушав Колю, тут же достал из ящика «потерянный» номерок от гардероба и предложил пройти в ресторан «Невский». Дубленка Коли чудом успела вернуться на свое место, и гардеробщик, пожимая плечами, подтвердил, что висит она со вчерашнего дня. За этой сценой, посмеиваясь, наблюдали Колины обидчики — тут же вместе с Юрьевым они направились в бар, пообещав Коле напоследок неприятности. И преследовали его в течение трех лет.

Инспектора Юрьева, правда, уволили из милиции за «грубые нарушения социалистической законности», после этого он решил избрать себе поприще официанта и поступил в кулинарный техникум. Но были у Феки защитники и посерьезнее. Например, начальник угрозыска Дзержинского РУВД подполковник Юрий Ломоватский, полковник информационного центра ГУВД Бондарев (Бондик), инспекторы угрозыска Гушулей, Осыка, Черногор. В деле есть сведения, что они не раз вызволяли людей Феки из милиции, утрясали конфликтные ситуации и участвовали в ресторанных гулянках за счет Феоктистова. Ломоватский, кстати, предупредил Феку об аресте, и тот две недели скрывался на квартире у знакомой, пока его не вычислили.

После «дела Феоктистова» в милицейских рядах прошла суровая чистка: было уволено несколько десятков сотрудников. По неофициальной информации, пострадало за связь с Фекой и несколько работников КГБ. Как видим, Фека не только явился предшественником оргпреступности, но и взрастил первых «оборотней в погонах».

Осознал всю глубину падения

Дело Феоктистова расследовал сперва 3-й отдел Главного следственного управления (его в то время возглавлял Аркадий Крамарев), а позже горпрокуратура при оперативном обеспечении Управления уголовного розыска. Уровень следствия, заметим, был несравнимо выше нынешнего, каждый эпизод изучался во всех ракурсах и подробностях, а потому в деле практически невозможно было отыскать «прорехи».

Если что и вызывает сомнения, так это 20 с лишним граммов анаши, найденные у Феоктистова при задержании. В деле есть сведения о том, что Фека с друзьями порой забивали «косяки», но носить с собой дозу, зная о том, что тебя могут в любой момент взять, право же, неразумно. О том, что анашу ему подбросили менты, Феоктистов говорил не только на суде, но и спустя годы, в частных беседах.

Остальные же эпизоды, сомнений не вызывающие, кажутся сегодня детскими шалостями. Мордобои, вывихи, зуботычины — все, чем отделывались жертвы Феки и его компании. Не было на их счету ни крови, ни убийств. Не было и приписываемого им контроля над теневой жизнью Питера (фарцовкой, проституцией, цеховым производством) — иначе пара подобных эпизодов непременно