Сильная Женщина, или Обопрись о мое плечо - Анатолий Некрасов

Тип Старицы как мудрой, полноценной, состоявшейся женщины, вступившей в пору Второй Зрелости, невозможно найти в обществе, невозможно взять с него пример. Либо это будет изо всех сил активничающая, заимствующая детско-девичьи черты (но хотя бы активная!) дама, либо это остов женщины, бесполое создание с потухшими глазами, с отсутствием жизненных сил и желаний. И юная Дева смотрит на Мать как на своё будущее – и она в ужасе от этого будущего! Потому так успешны давления на болевые точки дочерей: посмотри, какая я стала. Ты тоже такой будешь! Ты тоже будешь увядать и не иметь никакой жизни, никакой ценности, так помоги же скрасить эти дни хоть чем-то, иначе я назову тебя жестокосердной, и пусть твои дети поступят с тобою так же! Просто отнесут на мусорник жизни и поскачут дальше, весёлые и беззаботные.

Кому же охота пропадать? Но если не предлагают жизни, приходится либо угасать, либо отбирать у тех, у кого она есть. И – да, у своих сыновей и дочерей в том числе, присваивая активную роль, главенствуя в решениях. Всё в порядке, я живу, я нужна. И неестественность этого процесса также не приходит в голову.

Побороть мир, не предлагающий достойной роли женщине, покидающей ступеньку Мать (цепляющейся зубами за эту ступеньку до последнего), не представляется возможным, силы не те. Проще конечно же влезать в чужое, как змея в сброшенную шкуру, и удивляться, что так жмёт и рвётся по шву. А что ж ей делать, скажете вы, там, где уже соль и пепел?

Для такой женщины даже обращения достойного её в родном языке нет!

Долгое время безликое удобное «товарищ» и фамильярная «гражданка» маскировали эту проблему в масштабе страны. И язык до сих пор не породил никакой должной замены. Только «дама». Карточно и картонно, но уж как есть. «Госпожа» и «сударыня» уже распущены по швам новыми смыслами и не годятся. «Уважаемая» уже несёт оттенок угрозы. «Э, уважаемая, вас тут не стояло!»

Для дома и семьи остаётся «бабушка».

А если она и дома не хочет быть бабушкой?

Рано ещё.

Но в какой-то момент остаётся зацепиться хотя бы за «бабушку», чтобы быть нужной.

А в обществе?

И так во всём, от магазина косметики до биржи труда. От одежды, которую одновременно не могут сделать удобной, элегантной, подходящей и красивой, только балахонисто-бабской, от которой женщину трясёт как в лихорадке, она бы и даром это не взяла, чтобы надеть на себя, – до спортивных залов, где редки те тренеры, которые не спрячутся в подсобке от возрастной клиентки, как будто она больна заразной болезнью. На фоне бодрых китайских стариков, в 80 и 90 лет каждое утро исполняющих зарядку в парке, – странное зрелище. На той территории, где мы обитаем, женщина существует примерно до менопаузы. Потом она начинает бледнеть и стираться, чтобы стать призраком. На которого не шьют, которого не тренируют, не лечат, не возят отдыхать. Целая когорта опытных, готовых к работе по неудобному графику, уже вырастивших своих малышей и освободивших много времени женщин знают, что получат отказ, куда бы ни обратились.

Возраст!

Многие свежеиспечённые пенсионерки признавались, что не отказались бы сейчас и от ночных смен (платят больше), и от командировок (хоть так страну увижу!), ещё бы и волонтерствовали в охотку, заработав на жизнь. Но нет. Двигаться к осознанию длительной жизнеспособности и фактического бессмертия человека общество начало извращённым путем: требуя от женщины вечно быть девочкой.

Куда можно прийти цивилизации, у которой рождающие жизнь не вступают в зрелость, не завершают своё душевное взросление, не становятся наставницами и хранительницами рода, мудрости, света семейного очага?

После ступеньки Мать наступает обрыв, и там клубится мрак неизвестности. Только те, у кого в семье были примеры деятельной и красивой зрелости, свободной и насыщенной жизни возрастной женщины – только те, пусть и с некоторой робостью, готовы шагать по лестнице дальше. Там не страшно, там ТОЖЕ будет хорошо, просто по-другому. Там будет иная Молодость, которая кроется на дне Зрелости, – об этом знал Мастер и душой догадывались некоторые просветлённые, осознавшие свою женственность женщины…

Но это единичные примеры.

В паре из двух сильных женщин, «прогибающих» друг друга, своей жизнью не живёт ни одна. Хотя та, у которой контроль, думает, что как раз она – живёт.

Юбилей Ольги Фёдоровны – очень показателен в этом смысле. Здесь Лебедь, Рак и Щука во всей хрестоматийной красе растягивают события в разные стороны. Бабушка желает сцены, празднества и роскоши, Юлия – сна, тишины, солёных волн, блаженного одиночества и банковской карточки с минимальными потерями. А здесь не отдых, а гонки на выживание. Можно было бы найти компромисс. Только дело в том, что Ольге Фёдоровне нужно не просто отпраздновать, иначе бы она полакомилась в компании Юли и Бени вожделенными деликатесами, послушала живую музыку, получила подарок… но бабушке требовалось шоу признания и подтверждения: чтобы дочь с обожанием и улыбкой летала, выполняя её капризы, чтобы внук блистал знаниями и воспитанием и одновременно не мешал (мальчик-голограмма, ну да), а приглашённые выполняли роль опешивших от всего этого зрителей. Ольге Фёдоровне желалось эмоций, искренних, ярких, обливающих её гормональным жаром, как в юности.

Но Юля не способна была выдоить из себя эмоции. Если семья не является местом, где мы можем плыть в потоке любви и безопасности, если она становится пунктом, где нас насилуют в мозг и чувства, зачем она нужна, такая?

Постоянно спекулируя на тему «Мне уже поздно», «Я на пороге смерти», «Это у меня всё в последний раз», Ольга Фёдоровна вместо чувства вины и сопереживания скоро будет вызывать (уже вызывает) закономерное раздражение, пока ещё старательно подавляемое сильной Юлей. Особенно странно всё это сочетается с бешеной энергией и упорством отбойного молотка, с которым бабушка проталкивает своё единственно ценное видение мира. «Да ты меня переживёшь!» – хочется порою воскликнуть Юлии, и не так уж она не права. Такие случаи в таких семьях не редкость. И одновременно она не может должным образом осадить мать, потому что нет, нет примера перед глазами, действующего, живущего примера настоящей Старицы и её насыщенной жизни.

Подсев на быстрый и доступный суррогат – главенствовать в буднях дочери, – Ольга Фёдоровна и сама не ищет какой-то своей личной, новой социализации. Смутно представляя себе, чем бы это могло быть. Ну не в платочке же на лавочке сидеть. С семечками! Ни за что! А остальное… что остальное? Всё поздно уже. И заметьте, это «поздно» набатом стучит в подсознании, рвётся на губы, оседает тоннами лекарств в чемодане, выползает морщинками на стареющее лицо – изнутри.

Третий, самый загадочный для общества возраст женщины, «опоздал» только в одном смысле: он не подарит ей дитя.

Физиология угасает, гормоны успокаиваются, освобождая тело, ум, сердце для нового этапа жизни. Для истинного творчества и истинного наставничества.

Уходит единственная функция: деторождение. Природа сама подталкивает женщину покидать ступеньку «мать» и восходить выше.