Ловушка для джентльмена - Виктория Александер

Мадам Френо с удивлением взглянула на девочку.

— Да, непременно попадет, — повторила Пейшенс.

— Кровавая клятва? — поморщилась Гвен. — Не уверена, что готова…

— Ах, да мы обойдемся и без крови. — Хоуп закатила глаза, всем своим видом говоря, что нельзя же быть такой глупой и полагать, что для кровавой клятвы непременно нужна кровь. — Это ведь очень больно.

— Тогда чем же воспользуемся? — Гвен ждала ответа едва ли не со страхом.

— Слюной. После крови это самое лучшее. — Пейшенс послюнявила указательный палец и подняла его вверх. Ее сестры проделали то же самое. — Видите?

— Вряд ли это можно не увидеть, — пробормотала Колетт.

— Теперь ваша очередь. — Чарити с вызовом взглянула на Гвен.

— Что ж, прекрасно. — Гвен послюнявила указательный палец и тоже подняла его вверх. — А что дальше?

Теперь мы должны соединить пальцы. — Хоуп выразительно посмотрела на Колетт. — Все должны…

Мадам Френо улыбнулась и тут же послюнявила свой палец.

— А я не стану давать никаких клятвенных обещаний, — заявила Колетт. Она скрестила на груди руки. — Не понимаю, с какой это стати я должна… что-то слюнявить.

Тут Хоуп что-то прошептала ей на ухо, и Колетт с облегчением вздохнула.

— Тогда согласна. — Она кивнула, послюнявила палец и продемонстрировала его. — Надеюсь, теперь все довольны.

— Теперь нужно, чтобы каждая прикоснулась пальцем к пальцам других. — Пейшенс прикоснулась к пальцу Гвен, потом повернулась к Колетт. — Пока каждая не прикоснется к пальцам всех остальных, наша кровь не смешается. И повторяйте за мной. — Пейшенс драматически понизила голос: — «Обещаю всей кровью в моих жилах, что я никогда не нарушу эту клятву, а иначе буду страдать от страшных и ужасных последствий. Вечно».

Все повторили клятву и провели церемонию с соответствующей словам торжественностью, пока «кровь» каждой не смешалась с «кровью» остальных.

Потом Колетт вытерла руку носовым платком, передала его мадам Френо и пробормотала;

— Да, действительно необычное переживание…

— Это нужно отпраздновать, — сказала мадам Френо. — Мне кажется, кухарка готовит что-то особенное. Полагаю, уже можно посмотреть, что именно.

Пейшенс и Хоуп тотчас же устремились к двери. Чарити пошла за ними, но затем остановилась.

— Я не думала, что вы это сделаете. Я думала, вы чересчур… чопорная, чтобы дурачиться.

— Если говорить честно, я тоже не думала. Я всегда была ужасно чопорной. — Гвен усмехнулась. — Но я подозреваю, что в будущем мы все сделаем такое, чего никак не ждем от себя.

Чарити молча кивнула и вышла из комнаты.

— Очень даже неплохое начало. — Мадам Френо улыбнулась. — Вы сказали, что были плохой гувернанткой, но что-то не верится. Полагаю, вы сумеете расположить к себе девочек.

— Эти девочки — совсем другое дело. — Гвен ненадолго задумалась. — Пожалуй, Чарити права. Я всегда была слишком чопорной и никогда не могла понять детей. Но с племянницами… Мне кажется, мы как-то связаны.

— Это в вас говорит кровь. — Колетт с отвращением уставилась на свой палец. — Кровь — весьма крепкие узы.

— И любовь, — добавила мадам Френо.

— Любовь? — «Неужели я действительно люблю этих девочек?» — подумала Гвен. Она сомневалась, что могла бы полюбить вообще кого-либо. Ведь любовь — страшная вещь. И она не гарантировала ни верности, ни безопасности.

— Кстати, о любви, — бодро проговорила Колетт. — Мы должны вернуться к серьезным вопросам. Завтра вам предстоит выйти замуж, и нужно к этому как следует подготовиться.

Допив шампанское, Гвен признала, что вино и впрямь пошло ей на пользу. И все же тема разговора вызывала у нее почти такое же головокружение, как и бренди. Но она понимала: этой беседы все равно не избежать. К тому же, наверное, неплохо было бы узнать, чего ей следует ожидать от супруга.

А он? Чего бы ему хотелось от нее?

Внезапно ей вспомнилось необыкновенное ощущение от его поцелуя. И удивительное тепло, исходившее от его тела. В тот момент ей казалось, что она растаяла от близости Маркуса. Да, в тот момент она забыла обо всем на свете, и ей хотелось лишь одного — прижаться к нему покрепче.

Тут Гвен поняла, что именно пытались объяснить ей Колетт и мадам Френо, когда говорили о наслаждении и об интимных отношениях супругов.

— Гвендолин, вы слушаете?

— Да-да… — Она кивнула. — И мне кажется, у меня множество вопросов. — Гвен улыбнулась, вспомнив, как приятны были прикосновения Маркуса. — Полагаю, что мне еще многому нужно научиться.

Не имеет значения, каким умным и искушенным кажется мужчина. Он всего лишь глина, которая ждет, чтобы ей придали форму руки высшего существа — женщины. Но ему об этом лучше не знать.

Хелен Пеннингтон

— Вы очаровательны, моя дорогая. — Леди Пеннингтон просияла при виде своей невестки. — Должна сказать вам еще раз, что я рада приветствовать вас в нашем доме.

— Благодарю вас, леди Пеннингтон, — в смущении пробормотала Гвен; ей казалось, что все происходящее вокруг нее просто-напросто сон, который в любой момент может прерваться.

Прошло едва ли больше двух часов после того, как утренняя служба в Пеннингтон-Хаусе навсегда превратила мисс Таунсенд в леди Пеннингтон. Пока Гвен не была официально объявлена его женой, Маркус, казалось, нервничал не меньше, чем она. Потом он встретился с ней взглядом, едва заметно улыбнулся и, коснувшись губами ее щеки, прошептал ей на ухо:

— Теперь уже поздно давать задний ход… мисс Таунсенд.

Гвен на мгновение затаила дыхание; эти слова Маркуса почему-то необыкновенно ее взволновали.

С тех пор она едва обменялась с ним несколькими фразами. Хотя венчание происходило в узком кругу — присутствовали только мадам Френо, мадам де Шабо, леди Пеннингтон и лорд Беркли, — вскоре после церемонии в дом устремился поток гостей; они прибывали по одному или парами — поначалу только для того, чтобы поздравить новобрачных. Но теперь все приезжавшие оставались, и вскоре главная гостиная Пеннингтон-Хауса была переполнена.

Даже Маркус удивлялся количеству гостей. Многие из них были, очевидно, друзьями леди Пеннингтон, и Гвен подозревала, что эта леди заблаговременно пригласила их познакомиться с молодой женой Маркуса. В большинстве своем они казались весьма приятными людьми. Ее представили матери лорда Беркли, а также герцогине Роксборо и лорду и леди Хемсли. Остальные тоже были симпатичны, хотя даже не старались скрыть свое любопытство.

Да и с какой стати? Граф Пеннингтон был завидным женихом, и вполне естественно, что появление незнакомой девицы, вышедшей замуж за этого закоренелого холостяка, вызвало множество толков.