Жена Эмиля. Наследник для Зверя - Мария Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позади открылась дверь и в отражении мокрого стекла мелькнула зыбкая тень в белом. Медсестра. Я рассматривала хмурый больничный двор и непогоду, которая обрывала с почти голых деревьев остатки листвы.
– К вам посетительница.
Я удивленно обернулась. Подруг у меня нет, мама далеко… Не Жанна ведь пришла, в самом деле.
– Пусть войдет.
На пороге появилась смутно знакомая девушка. Бордовые брюки, черная блузка с шикарным кожаным жакетом. В темных волосах зависла водяная пыль. От нее пахло дождливым городом, «Мисс Диор» и свободой.
– Я девушка Антона, – улыбнулась она. – Алена. Вы меня помните?
Я вспомнила, как задержали наших мужчин: я выхожу с адвокатом, а она рыдает в «дежурке»… Такое не забудешь.
– Конечно.
Алена растерянно прошлась по палате и остановилась напротив. Вблизи глаза были неуверенными.
– Я хотела поблагодарить вас. За себя, Антона. За то, что не бросили их, – Алена говорила искренне, но я потеряла интерес. Без разрешения Эмиля ее бы не пустили, значит, она выполняет его поручение. – Если вам что-то нужно, даже просто побыть рядом или почитать вслух, я буду рада помочь…
Все ясно, направили мне в компаньонки, чтобы я не свихнулась одна.
– Спасибо, не нужно.
– И я хотела сказать… Мы с Антоном часто вместе, и… – каждое слово давалось Алене с трудом. – Простите меня, пожалуйста, я в тот вечер была в ресторане. Я видела вашего мужа, он… Он ненадолго там остался, уехал вслед за вами почти сразу.
– Не надо, – попросила я, чувствуя, как щеки колет пунцовым стыдом. – Это ведь он попросил вас? Лучше скажите, Антон что-нибудь рассказывал? Что с Воронцовым?
– Его арестовали и… – Алена поежилась, обхватив плечи руками, но с облегчением сменила тему. – Он умер в тюрьме. Где-то неделю назад.
Я остолбенела.
– А его жена?
– О ней не слышала.
На месте Жанны я бы уехала как можно дальше и молилась бы, чтобы псы моего мужа не пришли по ее следу.
– Если действительно хотите отблагодарить, – тихо сказала я. – Отдайте свой телефон и никому ни слова об этом.
Глаза Алены стали беспомощными.
– Пожалуйста, – попросила я. Поколебавшись, она отдала телефон.
Когда Алена ушла, я закружила по комнате. Телефон нужно спрятать, персонал ничего не скажет, но трубку тихо изымут, а на вопросы будут пожимать плечами. Это моя единственная – очень нужная ниточка с внешним миром. Вчера я говорила с врачом. Мне назвали предполагаемую дату родов – двадцать девятого декабря. Почти через два месяца.
Глава 25
Место для телефона я выбрала под матрасом, и прежде чем спрятать, проверила контакты. «Любимый» это, думаю, Антон. Позвоню перед вечерним обходом.
Два месяца – это немного. И чем ближе срок родов, тем сильнее я беспокоилась о будущем. Я не знала, что буду делать, но понимала, что не хочу глотать обиды и делать вид, что ничего не случилось – просто от безысходности, потому что не выживу одна с ребенком. Наследник Эмиля – это не просто слова, он навсегда приковал меня к мужу. Его слабое место, объект кровной мести для Бестужева.
После обеда я прилегла подремать, а когда проснулась, уже вечерело. Не вставая, я позвонила Антону.
– Привет, малышка.
От тепла в голосе, предназначенного другой, на глаза навернулись слезы.
– Это Дина.
Антон узнал мой тусклый голос.
– Госпожа Кац, – вздох. – Вам что-то нужно?
– Эмиль говорил, пока он в тюрьме, мне ничего не грозит. Но теперь он вышел. Я хочу знать, чем он занимается.
Когда-то мы помогли друг другу, с тех пор Антон меня уважает чуть больше, чем просто «жену Эмиля».
– Вам не о чем беспокоиться. В основном бизнес-интересы, – сообщил тот. – Помирился с братом.
– Бестужев проявлял себя?
Если видео не обнародовал – значит, и нет его. Или Андрей настоятельно попросил этого не делать.
– Нет, госпожа Кац. Была стычка с его людьми, получил отпор и затих. Говорят, исполнителей убийства сына ищет. Я серьезно, Эмиль сейчас расширением зоны влияния занимается. Все хорошо.
«Зона влияния». Эмиль собирался контролировать торговлю нелегальным оружием. Я не хочу наследовать это криминальное дерьмо и не хочу, чтобы мой сын наследовал. Помню, по приказу Бестужева пытали и убили наших людей – хотели знать, где товар. Наши им ответили тем же. Короткая передышка и все начнется по новой, пока друг друга не перебьют. Это опасный «бизнес». Поэтому Эмиль меня здесь держит, увезти не может, а запереть в больнице – лучший выход.
Я не хочу возвращаться в этот ад с младенцем на руках. К мужчине, который не стесняется мять других женщин.
– Спасибо, – делиться с Антоном бедами смысла нет. Старая игра продолжается. Я отключилась и вернула телефон под матрас до следующего раза.
На обходе врач похвалила за хорошие анализы, немного поболтала о погоде и прочих пустяках, видя, как я чахну от дефицита общения, и обрадовала, что пора задумываться о родах, предложив на выбор курсы для молодой матери. Когда она уходила, я сказала:
– А вы не могли бы…
Она с готовностью обернулась. За те деньги, что Эмиль им платит, здесь готовы ловить каждое мое слово.
– Не могли бы поговорить с моим мужем? – закончила я. – Я бы хотела выходить в сад.
– Конечно, я поговорю, – согласилась она. – Противопоказаний нет, напротив.
За окном темнело, я набросила халат и неуклюже встала с постели. Живот еще подрос, спать получалось только на боку калачиком. Ребенку стало тесно пинаться, зато видно, как он это делает – выпирает бугорком. Перебирая пальцами на животе, я смотрела в темноту и пыталась представить сына. На кого он будет похож, на меня или на…
В коридоре раздались голоса и дверь распахнулась, хотя я уже никого не ждала.
– К вам… – медсестра осеклась. Оттеснив ее, в палату ворвался Эмиль.
В груди застыл неживой холод. Заморозил все, как от анестезии, спасая от новых слез. Мы виделись впервые с тех пор, как я просила его не приходить. Он постарел за месяц. Щеки небритые, сорочка мятая, словно о нем некому позаботиться. Под пиджаком пистолет – уже другой. И лицо уставшее, злое, словно Эмиль с разборок приехал. С
