Пятьдесят оттенков свободы - Эрика Леонард Джеймс

– Рад познакомиться с вами обоими, – говорит он с облегчением и выходит. Двери бесшумно закрываются. Кристиан вводит код, и лифт снова идет вверх.

– Мне он показался милым. А других соседей я еще не встречала.

Кристиан хмурится.

– Предпочитаю, чтобы так и было.

– Это потому, что ты затворник. А мне он понравился.

– Затворник?

– Затворник. Прячущийся в башне из слоновой кости, – сухо констатирую я.

– Башня из слоновой кости. – Он усмехается. – Я так полагаю, теперь вы можете добавить еще одно имя в список своих поклонников, миссис Грей.

Я закатываю глаза.

– Ты каждого записываешь в мои поклонники.

– Ты сейчас закатила глаза?

Пульс учащается.

– Да, закатила. – Дышать становится труднее.

Он смотрит на меня, чуть наклонив голову, со своим фирменным, самодовольно-насмешливым выражением.

– И что мы будем с этим делать?

– Что-нибудь грубое.

Моргает. Не ожидал.

– Пожалуйста.

– Хочешь еще?

Я медленно киваю. Дверь открывается – мы дома.

– Насколько грубо? – Глаза его темнеют.

Я молча смотрю на него. Он закрывает на мгновение глаза, потом хватает меня за руку и вытаскивает в фойе.

Мы врываемся через двойные двери в холл и натыкаемся на Сойера. Он выжидающе смотрит на нас.

– Сойер, доложишь обо всем через час, – говорит Кристиан.

– Да, сэр. – Сойер поворачивается и идет в офис Тейлора.

У нас целый час!

Кристиан смотрит на меня.

– Значит, грубо?

Я киваю.

– Что ж, миссис Грей, вам повезло. Сегодня у меня день исполнения желаний.

– Какие есть идеи? – спрашивает Кристиан и смотрит мне в глаза, откровенно и бесстыдно.

Я пожимаю плечами, но дыхание вдруг стесняется от непонятного волнения. Я не знаю, в чем тут дело – в погоне, адреналине, моем прежнем плохом настроении, – но я хочу этого, хочу отчаянно. На лице мужа медленно проступает озадаченность. – Что-нибудь особенное? – Его слова – как нежная ласка. Я киваю, чувствуя, как вспыхивает лицо. Почему это так меня смущает? Я ведь чего только не делала с этим мужчиной. Он мой муж, в конце-то концов! А может, проблема в том, что я сама хочу этого и стесняюсь признаться? Мое подсознание бросает сердитый взгляд: «Хватит уже выдумывать лишнее».

– Карт-бланш? – Кристиан смотрит на меня задумчиво, словно пытается влезть мне в голову.

Карт-бланш? Ну и дела! А что же за этим может последовать?

– Да, – нервно говорю я, и возбуждение расцветает во мне пышным цветом. Кристиан улыбается своей ленивой сексуальной улыбкой.

– Идем. – Он берет меня за руку и ведет к лестнице. Теперь ясно. Игровая комната! Моя внутренняя богиня стряхивает дрему и торопится следом.

У подножия лестницы Кристиан отпускает мою руку и отпирает дверь. Ключ висит на цепочке, которую я недавно ему подарила.

– После вас, миссис Грей, – говорит он, отступая в сторону.

В игровой – знакомый запах дерева, кожи и полировки. Я краснею при мысли, что миссис Джонс заходила сюда прибраться, пока мы уезжали на медовый месяц. Кристиан сразу включает свет, и темно-красные стены заливает мягкий рассеянный свет. Я останавливаюсь и смотрю на него, и предвкушение разгоняет по венам густую, тяжелую кровь. Что у него в голове? Что он собирается сделать со мной? Кристиан запирает дверь, поворачивается и, задумчиво наклонив голову набок, смотрит на меня.

– Чего ты хочешь, Анастейша?

– Тебя.

Усмехается.

– Я у тебя есть. С того самого дня, как ты заявилась в мой офис.

– Ну так удивите меня, мистер Грей.

В кривой усмешке кроется веселье и обещание чего-то непристойного.

– Как пожелаете, миссис Грей.

Сложив руки на груди, он поглаживает длинным указательным пальцем нижнюю губу и окидывает меня оценивающим взглядом. Потом распахивает мою короткую джинсовую курточку и стаскивает с плеч, так что она падает на пол. Дергает за подол моей рубашки.

– Подними руки.

Я поднимаю, и Кристиан стаскивает рубашку через голову. Наклонившись, целует меня в губы. В глазах – любовь и желание. Рубашка тоже летит на пол.

– Вот. – Я снимаю с запястья и протягиваю ему резинку для волос. Он останавливается, но только на мгновение, лицо остается бесстрастным и ничего не выдает. Повязку все-таки берет и тут же командует:

– Повернись.

Я довольно улыбаюсь и поворачиваюсь. Похоже, это препятствие мы все же преодолели. Он быстро и ловко собирает мои волосы и перетягивает их резинкой.

– Хорошая мысль, миссис Грей, – шепчет он мне на ухо и тут же прикусывает мочку. – Не оборачивайся и сними юбку. Брось на пол.

Я поворачиваюсь, и Кристиан делает шаг назад. Глядя на него, расстегиваю пуговицы на поясе, потом – «молнию». Юбка, словно птица, взмахивает крыльями, плавно опускается и расстилается под ногами.

– Отойди.

Я делаю шаг в сторону, и он быстро опускается на колено и берет меня за правую лодыжку. Пока он возится с ремешками, я стою, держась за стену, под рядом крючков, на которых когда-то висели плетки, хлысты, паддлы и прочий инструмент. Теперь здесь остались только цеп и флоггер, все остальное убрали. Я с любопытством рассматриваю их. Интересно, пользуется ли он ими?

Сняв с меня босоножки – я остаюсь в кружевных трусиках и лифчике, – Кристиан смотрит снизу.

– Симпатичный вид, миссис Грей. – Он вдруг поднимается на колени, хватает меня за бедра, притягивает и утыкается носом мне между ног. – И пахнет от тебя тобой, мной и сексом. – Он шумно тянет носом и целует меня через трусики. – Такой пьянящий запах!

Какой же он… проказник.

Кристиан собирает одежду и обувь и без малейших усилий, легко и плавно, как спортсмен, выпрямляется.

– Иди к столу. – Он указывает подбородком. – Лицом к стене. Чтобы не знала, что я планирую. Наша цель, миссис Грей, – угодить клиенту, а вы пожелали сюрприз.

Я отворачиваюсь, но прислушиваюсь, ловлю каждый звук. У него это хорошо получается – создать атмосферу, поднять напряжение, разжечь желание. Я слышу, как он убирает мою обувь, потом кладет что-то в комод, сбрасывает свои туфли… Хм. Любовь босиком. Выдвигается ящик. Игрушки! Что же, черт возьми, он станет делать? Да, мне нравится это ожидание, это предвкушение. Ящик закрывается, и в спину мне как будто впивается миллион иголок. Странно, как один только, самый обыденный звук может производить такой эффект. Ерунда какая-то. Из динамиков доносится слабое шипение. Значит, будет музыкальная прелюдия. Мелодию начинает фортепиано, мягко, негромко. Печальные аккорды заполняют комнату. Что-то незнакомое. Затем присоединяется электрогитара. Что это? Потом вступает мужской голос. Странные слова о том, что не надо бояться смерти. Так что же это?