Ассоциация - Бентли Литтл

Морин вздохнула. Когда Барри работал дома, всегда было с кем поболтать. А сейчас она на целый день остается одна.

Может, съездить к нему в город, пообедать вместе? Было бы весело. А на обратном пути заглянуть к Лиз или к Тине Стюарт – она давно приглашала зайти, полюбоваться на новые розовые кусты.

Морин повеселела. Все-таки есть занятия! Тоска, минуту назад грозившая затопить ее с головой, развеялась без следа. На смену ей пришла куда более привычная бодрая целеустремленность.

За завтраком, слушая по радио передачу Говарда Стерна – у них замечательно ловилась радиостанция из Лас-Вегаса, – Морин решила начать утро с небольшой разминки. В будний день на теннисном корте наверняка никого нет. Можно с толком использовать свободное время, потренировать подачу – кстати, и для фигуры полезно. Потом она примет душ, соберет обед и устроит Барри сюрприз. Может, они даже съездят куда-нибудь на природу. Устроят пикник.

Морин сбросила только что натянутые джинсы, переоделась в шорты и, прихватив ракетку и тубу с мячами, трусцой побежала по дороге, ведущей к теннисным кортам.

Как она и надеялась, безлюдные корты оказались в ее полном распоряжении. Морин выбрала левый, ближе к деревьям, и приступила к тренировке. Переходя из угла в угол, она старалась подавать мячи как можно ближе к противоположному краю площадки. Подача была у Морин слабым местом. Если чуточку подтянуть ее, может, получится наконец обыграть Барри.

По улице с ревом промчался красный «Мустанг» и затормозил, разбрызгивая гравий, на небольшой стоянке рядом с кортами.

За тонированными стеклами гремел тяжелый рок. Из машины выскочили двое подростков с ракетками в руках – один белобрысый, другой темненький, оба нечесаные и какие-то развинченные. Морин поскорее отвела глаза. Не хотелось встречаться с ними взглядом. Она продолжила тренировку, решив не обращать внимания на посторонних.

Это оказалось не так-то легко.

Мальчишки принесли с собой несколько коробок с мячами, но Морин заметила краем глаза, что они не играют, а просто перекидываются одним и тем же мячом, не вкладывая силы в удар и больше интересуясь предметом своей беседы – весьма недвусмысленного и явно преувеличенного обсуждения собственных подвигов на ниве секса. Беседа становилась все громче и громче.

Так и тянуло их одернуть, сказать, чтобы говорили потише или отправились общаться куда-нибудь в другое место, но судя по всему, эти детишки за словом в карман бы не полезли, а затевать перебранку с хулиганьем не хотелось. Проще не обращать внимания.

Они, словно почуяв, еще повысили голос.

– Слышь, у той телки такая вонючая дырка была, прям как будто она оттуда срет, прикинь?

– А, знаю, у меня тоже такие бывали.

– Ну что делать, я все равно ее вылизал. Дыхание только задержал, и вперед.

Второй понимающе загоготал.

Морин, подобрав мячик, будто случайно глянула на соседний корт и очень удивилась, обнаружив, что парни, не скрываясь, смотрят в ее сторону.

– А я слыхал, у калифорнийских баб письки прям золотые, – заметил белобрысый. – И сладкие, как мед.

От его улыбочки срочно захотелось в душ. Морин отвернулась, тихо радуясь, что на столбе над кортом укреплена камера видеонаблюдения. Собрать бы вещи и уйти, но тогда сопляки будут злорадствовать, что напугали ее. Морин, подобрав мячи, перешла в дальний угол площадки и продолжила тренировку.

Мяч влепился в сетку. Морин подошла его поднять, и тут прилетевший с соседнего корта мячик угодил ей пониже спины.

– Эй! – крикнула Морин, выпрямляясь. – Смотреть надо, куда бьете!

Черноволосый заржал, и она сообразила, что удар, скорее всего, был прицельный.

Как только она отвернулась, прилетели еще два мяча. Один просвистел у виска, так что щеку обдало ветерком, а другой звонко шмякнулся о ее голую ногу ниже колена. Больно было зверски. Наверняка потом опухнет.

Морин в ярости подобрала мяч и, размахнувшись ракеткой, отправила его через ограждение. Собиралась и второй мяч зашвырнуть туда же, но не успела до него дойти, как еще два мяча больно стукнули ее по заду.

Ну всё! Она уходит, а если поганцы попробуют ее остановить, она так врежет ракеткой по самодовольной роже, что только брызги полетят. Морин схватила тубу, стоявшую у забора, и принялась собирать мячи. Свои было нетрудно отличить – старые, серовато-белые, а у тех гаденышей новомодные, желто-зеленые.

Последний мяч застрял в ячейке железной сетки ограды, ниже валялся мяч пришельцев. Как только Морин направилась к ограде, туда же двинулся белобрысый. Морин замедлила шаги.

Блондин тоже притормозил.

Он явно рассчитывал оказаться у ограды одновременно с ней. Конечно, у Морин не было желания с ним встречаться, но и страх показывать не хотелось.

Она крепче сжала ракетку в руке.

Они подошли к сетке одновременно. Морин, не глядя на парня, высвободила мячик и бросила его в тубу.

Блондин, опустившись на колени, поднял свой мяч.

– Ты из Калифорнии, да? – спросил он с ухмылкой, выразительно облизывая губы и уставившись на ее пах.

Морин, чувствуя себя оскверненной этим взглядом, больше всего на свете хотела треснуть парня по башке ракеткой, но сдержалась и ответила с достоинством:

– Иди к черту.

Мальчишки опять заржали, но остановить ее не пытались.

Уходя с корта, Морин постаралась запомнить номер «Мустанга». Дома надо будет сразу позвонить Чаку Шею и пожаловаться на этих щенков. Пусть ассоциация даст им по мозгам! Или их родителям. Кто-то же должен ответить. В данную минуту ей было безразлично, кто именно. Если Чак решит, что родителей нужно оштрафовать или вообще выгнать из Бонита-Висты – на здоровье, она только «за».

Однако по дороге домой Морин увидела такое, что вмиг передумала.

Человек стоял справа от дороги, против приземистого дощатого дома с очень маленькими окошками. Раньше Морин и не замечала этот дом за деревьями, а сейчас обратила внимание только из-за человека. Ростом не меньше чем шесть футов пять дюймов[8], с буйной гривой белоснежных волос, как у Лорна Грина[9], плохо сочетавшихся с гладким, как у младенца, лицом. А главное, на костылях.

И без ноги.

Металлические костыли блестели на солнце так, что слепило глаза. Правая штанина светло-коричневых брюк болталась пустая, чуть покачиваясь на ветерке – не обрезанная и не подколотая. Человек смотрел прямо на Морин.

Она попыталась безлично улыбнуться и помахала рукой.

Человек отвернулся и заковылял к дому. Морин не ожидала от него такой прыти. Эта спешка, как и выражение лица перед тем, как он отвернулся, выказывали дикий страх. Морин заозиралась, как будто ожидала увидеть сзади убийцу или разъяренного медведя, но, конечно, ничего такого не увидела. На дороге было пусто.