Хилмор - Хелен Тодд

Разговор успокоил. Уж кому-кому, а своей подруге Фрея верила.

Вечер с Рози стал тем самым успокоительным, которого так сейчас не хватало.

За окном грянул первый осенний дождь. Если закрыть глаза, то можно представить весну, которую так любит Фрея. Раскаты грома, вспышки молний, равномерный и умиротворяющий звук капель. Погода словно подсказывала спрятаться, плотно закрыть шторы и затаиться.

Так и хотелось сделать, но навязчивый дверной звонок помешал провалиться в сон.

Фрея не чувствовала больше ни болезненной усталости, ни бессилия, ни тревоги.

Внутри было холодно и спокойно.

Будто кто-то выпил все ее эмоции, а за время, наверное, короткого отдыха, тело успело восстановиться.

Она села на диване, зябко поежилась от прохлады и замерла. На ее запястье ярко горел серебряный символ вестника – мотылек. Он переливался, но с каждым мгновением становился тусклее, пока вовсе не превратился в едва заметный узор.

Магия призраков – вот из-за чего внутри так пусто. Они забрали ее эмоции, но дали взамен силы.

На мансарде пахло чем-то вкусным, напоминающим цитрусовый тарт и ароматный чай из разнотравья.

С кухни слышались музыка и постукивания в ритм мелодии.

Звук дверного звонка резко прервался, и Фрея застыла, стараясь привыкнуть к его отсутствию. Краем глаза заметила оборванный клочок бумаги с надписью: «Я вернусь» и кровавым отпечатком на самом его краешке.

«Адриан не успел к рассвету», – промелькнуло в голове.

Осталось заставить себя встать и спуститься на кухню. Кто бы там ни был, в Драконьем дворце Фрее ничего не грозило. Именно поэтому было спокойно, а вовсе не из-за призраков, призванных помогать тем, кто связывает их с миром живых.

Она – вестник. Просто равновесие, баланс между магией реального мира и мира усопших. Проводник и связь. Потому их так мало, потому им дарована вечная жизнь, ведь тот, кто готов служить не в угоду себе, всегда будет вознагражден.

Раз, два, три… Ритм напоминал вальс, а после оборвался помехами радиостанции. Они-то и подсказали, что пора все-таки узнать, кто хозяйничает внизу.

Рози не услышала мерных шагов Фреи. Она напевала мелодию песни, которую включила на телефоне, и жарила панкейки. Рядом с большой тарелкой на деревянной доске остывал тарт, а в прозрачном заварочном чайнике плавали травы и большой чайный цветок.

В этом было что-то привычное, обыденное, так что казалось, будто ничего не случилось и через двадцать минут пора идти на работу в магазин, чтобы не схлопотать выговор за опоздание. От этих мыслей Фрея широко улыбнулась.

– Ой, а я и не заметила тебя!

Рози чуть не уронила блюдо с посыпанными сахарной пудрой панкейками. Она была в простой белой футболке и свободных, похожих на юбку, домашних шортах кофейного цвета.

– Как ты? Адриан… написал посреди ночи, попросил побыть с тобой утром… – не договорила, запнулась, боясь сказать лишнего.

– У него проблемы?

Фрея встревоженно прижала руки к груди, переживая, что из-за вчерашнего разговора он… мог ввязаться в неприятности.

– Нет, – твердо ответила Рози и уверенно покачала головой, так что ее рыжие кудри высвободились из красной ленты и рассыпались по плечам. – Ему требуется кровь, утолить жажду, вернуть силы. Но… чтобы получить столько крови… нужен не один человек.

– Человек? – дрожащим голосом переспросила Фрея.

– Ну да, даже с согласия нельзя же выпить из него всю.

Рози говорила об этом спокойно, накрывая на стол. Будто все было само собой разумеющимся.

– Вот откуда кровавое пятно на записке…

– Если ты волнуешься, что с ним что-то произойдет, то не стоит. Максимум придется заживлять раны, но в нем магия демонов-охотников, тех, которых он уничтожил. Боюсь, только верховные ведьмы ковена смогли бы его убить.

Рози отмахнулась, мол, пустяки, незачем морочить себе голову, и продолжила накрывать на стол.

– Что? Ты все знаешь, Адриан так сказал. А я знаю, потому что Уильямс в курсе дел. Фэй, милая, ты жива, это уже счастье. К тебе вернулась память, Адриан не дал тебе обратиться в вампира, а сейчас уничтожил пятерых из шести демонов.

– Ценой…

– Вы что-нибудь придумаете. Живи сейчас – это единственное время, которым мы по-настоящему обладаем. Прошлое далеко позади, оно оставило опыт, а будущее настолько неизвестно, что я не стала бы гадать. В конце концов, у вас обоих и до этого шансов не особо много было. Но скажи, никто ведь не мог снять заклинание потери памяти?

– Не полностью, – подтвердила Фрея. – Я утопила ловец снов с каплей крови в океане… значит, никто.

– А любовь победила, как в фильмах, – ответила Рози и подмигнула. – Садись, поешь, пока у нас есть последняя пара часов вместе.

Фрея поперхнулась слюной и поспешила сделать глоток травяного чая. Он был горький, с ноткой сладости и чем-то острым, напоминающим красный перец. Горло неприятно обожгло, и кашлять захотелось еще больше.

– Ой, я перепутала, этот твой!

Рози виновато посмотрела и поспешила поменять кружки.

– В каком смысле последние? – прочистив горло, спросила Фрея.

– Вы уезжаете в Серый особняк. Это на границе Хилмора и холмов, за которыми Виндбург.

– Жаль, что нам придется с тобой вновь расстаться…

«Надолго» – это дополнение повисло в воздухе. Кто знает, зачем надо было прятаться так далеко, но, наверное, все объяснялось безопасностью, ведь до недели Охоты оставался примерно месяц.

– Ладно, лучше расскажи, что за гадость ты собиралась пить?

Фрея постаралась сменить тему, устав от волнений и догадок. Но больше всего – от прощаний с близкими. И последовала совету подруги жить сейчас.

– Черный чай с персиковым сиропом, взбитой фруктовой пеной и красным перцем. С непривычки, конечно, так себе удовольствие, но, поверь, это очень вкусно!

В подтверждение своих слов она сделала пару небольших глотков и заела кусочком цитрусового тарта.

– А ты ешь! Или мутит? Может, зелий?

Рози смотрела обеспокоенно и чуть наклонила голову, стараясь не давить на подругу заботой.

– Нет, все в порядке. И вчера ужин был вкусный, спасибо. Хотела бы пошутить, что давно не ела ничего настолько потрясающего, но и я вправду не ела… с октября, да?

– Тогда ты точно должна оценить лимонный джем к панкейкам и твой любимый цитрусовый десерт!

Фрея в ответ только улыбнулась. Они словно на вокзале за момент до расставания: испытывают грусть разлуки, но молчат, чтобы сохранить крошечный счастливый момент. На прощание.