Настоящая леди - Кристина Додд

Он снова прильнул к ее губам. Его руки беспорядочно скользили по ее подбородку, щекам, ушам, потом он запустил их ей в волосы, слегка массируя кожу кончиками пальцев. В то же время ее руки еще крепче стиснули его предплечья и впились в его мускулы в неосознанном порыве. Она хотела бы лучше владеть собой, но не могла.

Мэри обратила внимание на его мускулы еще тогда, когда он сидел, развалясь в кресле, в библиотеке леди Валери. Теперь она чувствовала их игру под своими ладонями, и в ней все больше росло убеждение, что этот человек создан для нее и только для нее.

У него вырвался стон, как будто ему тоже было больно.

Дрожь пробежала по телу Мэри, когда дыхание их слилось в предвкушении подлинного полного обладания друг другом.

Ах, Боже мой, куда делись ее годами взращенное самообладание, ее выдержка? Все разлетелось в пух и прах! Мэри с готовностью – нет, с жадностью! – исследовала языком его рот, позволяя его рукам скользить по своим ребрам. Затем его пальцы, не спеша проникнув за высокую талию ее платья, оказались у нее под грудью.

Мэри опомнилась. Она пыталась отстраниться, освободиться от его рук, но ее сопротивление было ничтожно слабым, потому что на самом деле она… желала большего.

– Потрогать тебя? – шептал он. – Хочешь?

Он знает! Это ужасно, унизительно, но он знает, как ей хочется, чтобы он дотронулся до ее груди, чтобы она вся была в его власти, особенно томящиеся мучительной болью соски.

И вопреки всякому здравому смыслу, Мэри думала, что только он может успокоить, утолить эту боль.

– Вот так, – сказал он, захватывая их пальцами. Слезы наслаждения выступили у нее на глазах. Кружево рубашки царапало ей кожу, но оно не раздражало, а возбуждало ее – и не только ее, но и его.

Смутное беспокойство холодно шевельнулось где-то в глубине ее сознания.

Удастся ли ему владеть собой? Ну конечно, а как же иначе? Ведь он не кто иной, как могущественный лорд Уитфилд.

Но беснующаяся плоть – чья? Его или ее? – требовала удовлетворения. Он слегка изменил положение. Мэри сначала едва обратила на это внимание. Восторг новых ощущений, переполнявший ее, нежность его рук, тепло его дыхания заглушило в ней это беспокойство.

И вдруг его колено вторглось между ее ногами. Мэри с силой оттолкнула от себя его голову.

– Подожди!

Он подождал, пока напряжение в ней ослабло, и потом снова приник к ней, нетерпеливо и властно.

– Милорд, остановитесь! – Схватив его за волосы, Мэри оттянула назад его голову и тут увидела его лицо.

Не могло быть и речи, чтобы так легко и просто остановить его. Вот что сказало ей выражение этого лица. Все его тело было напряжено в порыве страсти. Глаза горели таким огнем, что ей хотелось зажмуриться, закрыть лицо руками. И что хуже всего, он улыбался. Но это была не его обычная снисходительная всезнающая улыбка. На этот раз она говорила, что и он предавался наслаждению в полной мере.

Он уже не владел собой. Его поцелуи стали необузданными и опасными.

Но хорошая экономка никогда не теряет самообладания и не выказывает своих чувств.

– Лорд Уитфилд, опомнитесь! – отчетливо выговорила она.

Он все-таки услышал ее, потому что взгляд его сосредоточился на ней, и она увидела в нем самое дно его смятенной души.

– Себастьян, – произнес он, еле шевеля губами. Мэри встряхнула его за плечи.

– Мы должны… вы должны немедленно перестать.

Он следил за движением ее губ, словно читая по ним.

– Себастьян, – повторил он.

– Если я назову вас Себастьян, вы перестанете?

– Я не так глуп! Что бы я был за купец, если бы я согласился на такие условия?

Сознавал ли он, что она была готова уступить? Себастьян коснулся ее уха пальцем, потом языком.

Мэри тщетно пыталась высвободиться, но он был слишком тяжел. Что она могла сделать, не имея под рукой стойки для зонтов? Или… или серебряной крышки от подноса, все еще остававшейся на краешке стола, где она ее положила?

Но как она может ударить его? Ведь ему будет больно!

Себастьян целовал ее грудь, щекоча ее губами. Это ощущение щекотки вызывало у нее желание прижаться к нему. Мэри вздрогнула и уцепилась за него, всхлипнув. Кожа у нее блестела и горела от жара все падавших и падавших звезд.

Вдруг он замер, и Мэри поняла, что, покрывая поцелуями ее шею, он только старался отвлечь ее от своей истинной цели. Ее юбка вдруг оказалась где-то наверху, а рука Себастьяна скользнула по ее колену к краю шелкового чулка. Его загрубевшая кожа цеплялась за шелк. Мэри пыталась сжать колени, чтобы скрыть свою уязвимость. Но он был уже там. Он был везде! Если она что-то немедленно не предпримет, если он еще раз коснется ее обнаженной кожи в самом потайном месте, звезды обратятся в прах. Тогда Мэри Роттенсон пропала, и ее место займет Джиневра Фэрчайлд.

А овладев Джиневрой, Себастьян станет издеваться над Мэри, пока вся ее рассудительность и благоразумие не умрут в ней, увянув и засохнув.

Голова его была запрокинута, глаза закрыты. Он походил на человека, впавшего в экстаз.

Мэри медленно протянула руку за серебряной крышкой. Только бы суметь!

Сейчас.

Его рука нащупала ее подвязку и развязала ее.

Сейчас.

Пальцы Мэри напрасно скользнули по отполированной поверхности крышки. Она сделала еще одну попытку, и на этот раз ей удалось ухватиться за ручку.

– Сейчас. – Глаза его широко раскрылись, и ярко сияли торжеством.

Он провел пальцем между ее ног. Наконец добравшись до цели, он ласкал самое укромное место ее тела.

Мэри вся выгнулась, звезды рассыпались мириадами искр и огня, огня страсти и наслаждения. Если она сейчас сдастся, то власть его над ней будет неизмеримой.

Вне себя, Мэри изо всех сил размахнулась крышкой и с глухим стуком опустила ее ему на голову.

– Это что за..? – Своим промедлением он дал ей возможность размахнуться еще раз и уже ничего не успел сделать.

Этот удар пришелся ему прямо по щеке. С криком боли он закрыл лицо рукой и скатился на пол.

Мэри нагнулась, чтобы снова размахнуться. Она пришла в неописуемое состояние.

Теперь он сумел уклониться от удара.

Разъяренная, униженная, распаленная, Мэри выставила крышку щитком впереди себя.

– Убирайся! – прошептала она, боясь, что если она хоть немного возвысит голос, он сорвется на истерический крик.

– Убирайся вон, и чтобы я тебя здесь больше не видела!

Себастьян отнял руку от лица и посмотрел на кровь на ладони. Потом он поднял взгляд на нее.

Какое там самообладание, какая цивилизованность? С чего ей пришло в голову, что ему вообще знаком смысл этих слов? Даром, что он лорд. В его взгляде она увидела только слепую ярость животного, лишенного естественного права на соединение со своей парой. Некоторое время он молча смотрел на нее.