Первый ученик - Аня Сокол

К известию о том, что хозяин скромно прикорнул внутри поленницы, студенты отнеслись по-разному. Игрок замкнулся, глядя на разведенный огонь. Соболев в очередной раз уснул, Светка махнула рукой, Ленка закусила губу, Натка поежилась. Они уже устали удивляться. И морально, и физически.

Кузнецов молча принял у Самарского ракетницу, никак не комментируя желание того прогуляться ночью в горы. Никто не сказал отличнику ни слова – с раздражением вспомнил Макс.

Присутствие блуждающего с каждым шагом, с каждым пройденным уступом ощущалось все сильнее. Мертвый был тут. Как и его тело.

Очередной подъем – и Самарский вскинул руку в предостерегающем жесте. Постоянно ныряющая в облака луна словно в насмешку зависла над его головой, освещая картину смерти во всей ее неприглядности.

Макс услышал хлопанье крыльев. Несколько черных птиц разлетелись в стороны, стоило Дану махнуть рукой. Трупы – не очень приятное зрелище, но в целом они безобидны. В отличие от душ, которые превращаются в призраков. Самарский достал телефон. Смешно, но в этих горах, стоявших тут задолго до их рождения, современное средство связи превращалось в обычный фонарик.

Свет лег на то, что осталось от лица.

– Пацан совсем, – констатировал Тимирязев, словно сам был умудренным опытом стариком. Сила иногда играла с псиониками такие шутки, заставляла чувствовать себя на ступень выше остальных.

Судя по одежде и телосложению, мертвый был их ровесником, плюс-минус год. Синие джинсы, серая толстовка с капюшоном, кеды с желтой подошвой и наушники, одна таблетка которых до сих пор находился у парня в… даже не в ухе, а в голове, так как ушей давно не было. Раскрытые глаза пусты, вместо губ – рваные ошметки плоти, обнажающей зубы: ни носа, ни лба, ни подбородка. На месте живота – когда-то кровавая, а теперь уже почерневшая дыра, из которой растащили все внутренности, на руках не хватает пальцев. Сколько он здесь? Неделю? Десять дней? Вряд ли больше. Еще пара ночей, и падальщики растащат по норам кости, и тогда привязать этого призрака будет очень сложно. Отличник не был так уж не прав, потащившись сюда.

От запаха Макс постарался отстраниться, с рождения мир вокруг чаще напоминал ему помойку, чем розовый куст.

– Наверное, он упал оттуда. – Дан указал на небольшую площадку правее и метров на десять выше.

С точки зрения Гроша, говорить об этом по меньшей мере рановато. Они не эксперты, но поза погибшего, раскинутые руки и ноги, а также расколотый о камень затылок говорили, что виниец мог быть прав.

Тропа уходила в сторону, не пересекаясь с широким выступом, но больше свалиться парню было просто неоткуда. Туда же уводила нить следа блуждающего. Вернувшийся не мог защитить свое тело от зверья, мало того, он не мог даже приблизиться к нему. Поверх серой ткани толстовки все еще висел серый, очень похожий на металл кристалл. Вольфрамит продолжал защищать хозяина и после смерти, даже от самого себя.

– От уступа до площадки метр, может, меньше, – указал Самарский, примеряясь к склону.

– Этот тоже так думал, – пнул желтую подошву Макс, чувствуя, как снова начинает злиться.

– Можешь подождать нас здесь, – не удержался от шпильки Тимирязев.

– Могу. – Макс заставил себя не обращать внимания на тон винийца. – Что ты собираешься с ним делать? – Вопрос адресовался Самарскому.

– Помечу его осмысленной петлей.

В этом был резон, по крайней мере, отличник не замахивался на уничтожение вернувшегося. Осмысленная петля отличалась от обычной замкнутой структурой. Ее блуждающий не присвоит и не сбросит. Она останется на призраке, как ошейник, и накинувший ее псионик в любом месте может призвать петлю – она притащит призрака словно на аркане.

Прекрасная модификация. За одним минусом. Применивший ее лишается возможности оперировать силой. Вернее, он может это сделать в любой момент, но стоило специалисту обратиться к энергии, как петля развязывалась, и призрак сбрасывал ярмо. Сила словно застывала в неизменности. Пленил призрака, добежал до лагеря, сдал его старшим и только тогда работай дальше. Узкая капризная модификация.

– Тебе нужны загонщики. – Грош, не тратя времени на дальнейшие рассуждения, первым полез вверх.

Быстрее начнут, быстрее закончат.

– Извини, – буркнул через несколько минут в спину Дан.

Макс не ответил, его не трогали чужие слова или мнения, он давно уже перестал в них нуждаться. Почти перестал, иначе откуда бралось это глухое недовольство?

– Не каждый день трупами любуемся, – попытался оправдаться виниец.

– Тело Хрума тебя впечатлило больше, чем остальные, – заметил Грош, подтянулся и взобрался на старый уступ.

Он понимал, почему эта тропа не пользовалась популярностью: пока взберешься, семь потов сойдет, и это налегке, без груза за плечами.

Тимирязев залез следом и выпрямился.

– У меня тоже была собака. Когда она умерла, я неделю спать не мог, все ждал, что Рэм вернется.

– Животные не возвращаются, – сказал взобравшийся последним Артем.

– Тогда я этого не знал и сегодня как увидел, так сразу вспомнил. – Дан принюхался. – Только не говорите, что сами в детстве ничего не боялись.

– Не скажем. – Макс, повинуясь жесту Артема, стал смещаться правее. – Я темноты боялся.

– Ух ты, наш циник был ребенком. – В темноте улыбка Самарского была не видна, но чувствовалась в каждом слове, заставляя парня сожалеть о спонтанно вырвавшихся словах. – А сейчас?

– Батя отучил.

– Повезло тебе с батей, – вставил Дан.

Макс остановился и, напрягая зрение, вгляделся в скалу. Козырек не просто опоясывал ее, он уходил вглубь, служив полом высокой расщелине, перед которой завис призрак. Яркий в своей отвратности запах резким росчерком бил прямо в нос.

Самарский в центре, два отвлекающих по бокам – стандартное построение для работы в тройке. Они сделали пару шагов, прежде чем блуждающий ринулся в сторону. Дан (скорее на рефлексе, чем осознанно) чиркнул силой, преграждая мертвому путь. И тут же, словно испугавшись собственной инициативы, упустил силу. Артем стянул энергию в ладони, но Макс опередил его, щитом отбросив вернувшегося к расщелине.

– С двух сторон полусферами, – скомандовал Грошев Тимирязеву и кивнул Артему: – Будь готов.

Отличник дернул шеей, поднимая руку. Макс послал второй щит. Дан стянул силу и упустил ее снова. Он слишком старался, энергия, как это бывает от чрезмерного усилия, никак не хотела принимать форму. Грошев снова отбросил вернувшегося, на этот раз действие отозвалось упругой вибрацией в костях. Будто удар о батут, когда тебя подбрасывает вверх. Там в пещере было что-то, оттолкнувшее призрака обратно.

Грош уже подумал, что придется делать все самому, когда Дан справился с волнением и сформировал щит. Вместо того чтобы отбрасывать вернувшегося, они зажали его с двух сторон. Блуждающий рванулся, щит Тимирязева чуть погнулся, руки винийца дрогнули.