Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве. 1953 - начало 1980-х гг. - Владимир Козлов

У здания городского отдела милиции стали собираться зеваки, вышедшие из кинотеатра после сеанса. Собралось около 500-600 человек. Неизвестный с группой хулиганов ворвался в дежурную комнату милиции, увел Б. на улицу и снова поднял крик об избиениях в милиции. В заверения работников милиции толпа не поверила. Раздались угрозы. Пользуясь большим скоплением людей, хулиганы начали забрасывать здание милиции камнями, попытались проникнуть в камеру предварительного заключения, но были остановлены предупредительными очередями из автомата. Беспорядки удалось прекратить только к десяти часам вечера с помощью милиции из соседних городов и делегатов городской партийной конференции.

Во время волнений были побиты окна здания городского отдела милиции, нанесены побои секретарю Славянского горкома КП Украины, секретарю горкома комсомола, следователю прокуратуры, ряду работников милиции и некоторым другим, не названным в милицейском донесении лицам (возможно, тем, кто пытался урезонить хулиганов). Были выявлены четыре активных участника беспорядков. Неизвестный оказался рабочим, ранее судимым за мелкие хищения. Аналогичный криминальный опыт был еще у одного задержанного. Третий четырежды привлекался к административной ответственности за нарушения общественного порядка. Четвертым был упоминавшийся выше Б.124

Распространение «хулиганской» болезни и появление ее новых мутаций заставили власти действовать более решительно. 25 октября 1956 г. Совет Министров СССР и ЦК КПСС принимают секретное постановление «О мерах по улучшению работы МВД СССР», Президиумы Верховных Советов союзных республик - указы об усилении ответственности за мелкое хулиганство. Резко увеличилось количество «изъятий» с улиц хулиганов и пьяных. В первом полугодии 1957 года пьяных было задержано почти в два раза больше, чем за тот же период 1956 г.1. В результате усиления милицейской службы и мер по наведению порядка в самой милиции массовые беспорядки городских маргиналов пошли на убыль. На какое-то время был восстановлен статус-кво.

Массовое хулиганство вернулось к более привычным формам. Но уже в сентябре 1958 г. исполняющий обязанности Генерального прокурора СССР А.Мишутин информировал ЦК КПСС об очередном массовом хулиганском нападении на работников милиции и людей, попытавшихся прийти к ним на помощь. На этот раз события произошли в столице Латвийской ССР городе Риге. Их спровоцировало покушение милиции на узурпированное местными маргиналами право распивать спиртные напитки в хорошей кампании прямо на улице. 7 сентября 1958 г. в 20 часов 10 минут группа местных пьяниц расположилась с бутылками на открытой площадке вблизи трамвайного кольца. Вероятно, при этом они громко ругались матом, вообще вели себя вызывающе. Пьяницы не реагировали на замечания постового милиционера, вступили с ним в пререкания, а после повторного требования «о прекращении распития спиртных напитков» набросились с кулаками. Заодно был избит пришедший на помощь сотруднику милиции рабочий. Милиционер вырвался и попытался убежать. Но один из хулиганов -кочегар строительной конторы, отломал доску от забора и погнался за постовым. После предупреждения милиционер выстрелил в нападавшего и убил его. Вызвав скорую помощь, он стал звонить в районное отделение милиции из павильона трамвайного парка. Собравшаяся к этому времени толпа, подстрекаемая друзьями убитого, выломала окна и двери павильона и жестоко избила милиционера и его пришедшего на выручку сослуживца125. После этих событий Бюро ЦК КП Латвии приняло решение о необходимости сорокакилометровой зоны вокруг Риги с особым паспортным режимом, дающим возможность отказать в прописке лицам с паспортными ограничениями (судимым за опасные уголовные преступления и т.п.)126.

В мае 1959 г. заместитель Генерального прокурора СССР В.Куликов информировал ЦК КПСС о нападении группы хулиганов на членов народной дружины в Горьком. Двое пьяных (один нигде не работал) встретили дружинников, вспомнили, что те когда-то уже задерживали их за хулиганство и решили отомстить. Поблизости оказалось пять или шесть знакомых. Хулиганы напали на дружинников и начали их избивать. Один из дружинников (тот, на кого затаили обиду, -студент инженерно-строительного института) получил семь ножевых ранений127.

В этом и ему подобных случаях хулиганы не сумели или не успели организовать толпу на массовые беспорядки. Однако внутримилицейские проблемы, создававшие питательную почву для коалиций «хулиганы - население», были далеки от своего разрешения. Поэтому хулиганская апелляция к чувству попранной справедливости (феномен «невинной жертвы» и т.д.) вполне могла мобилизовать толпу на волнения, превратить столкновение хулиганов и милиции в насильственный конфликт между населением и властью. Требовались дополнительные меры по наведению порядка в самих органах внутренних дел. 29 января 1958 г. ЦК КПСС принял постановление «О фактах нарушения законности в милиции». А 24 февраля Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко распорядился усилить прокурорский надзор и активнее возбуждать уголовные дела по фактам фальсификации материалов дознания, проверять жалобы граждан, обоснованность решений МВД, выявлять виновных в незаконном задержании и водворении граждан в КПЗ и т.д.128. Однако «факты грубых нарушения законности» оставались хронической болезнью органов МВД. Как писал, например, Генеральный прокурор Руденко в июле 1960 г., «отдельные работники милиции при производстве дознания, а также в оперативнорозыскной работе, прибегают к незаконным приемам вплоть до физического воздействия на свидетелей и подозреваемых, к провокационному использованию агентуры и прямой фальсификации обвинения в отношении невинных граждан»129. Фактор риска оставался, сохранялся и социальный фон для конфронтации милиции не только с хулиганами, но и с законопослушными жителями городов.

Советский режим в поисках эффективных средств борьбы с массовым хулиганством, блатными группировками, хулиганскими «оккупациями» и «войнами» не мог опереться на современные формы самоорганизации населения страны. Более того, практически любые формы такой самоорганизации воспринимались властями как политическое преступление. Поэтому они каждый раз и оказывались в тупике, когда в силу необходимости вставали на путь относительного смягчения существующих порядков. Все социальные аномалии, неизбежные в любом обществе, в послесталинском СССР приобретали, в конечном счете, политическое звучание - как из-за масштабов своего распространения, так и из-за архаичных способов "лечения".