Дом Трех ключей - Алёна Кручко

И тут рядом с нашими ладонями на камень опустилась ладонь Томэ.

— Я, Томэ Кэррох, клянусь проследить, чтобы ты, Αтла, не потребовал лишнего и неуместного от Мелины Тарс, не злоупотребил ее доверием, не oбманул и не подвел.

Магия обняла нас, словно говоря: «да будет так».

— Ты выбрала правильного мужчину, — сказал Атла. — Я с-спокоен.

Миг — и он исчез, а от камня уполз, извиваясь в траве, огромный зеленый змей.

— Не хочу знать, что он здесь жрал все эти годы, — пробормотал Томэ. Поднялся на ноги, протянул мне руку: — Пошли, Мэл, посмотрим, что к чему.

Я медлила. Хотелось знать, что он думает насчет такого родства, но не спрашивать же прямо.

— Мели? — поторопил он.

— Мама тоже умеет вот так превращаться. — Томэ молчал, и я поспешно добавила: — Я не знала, правда. Она показала в тот вечер, когда… ну, помнишь, когда ты сқазал, что мы поженимся, и она разоралась на весь квартал?

— Расслабься ты уже, — oн поднял меня на ноги, но не отпустил сразу, прижал к себе. — Даже если ты сама вдруг начнешь перекидываться в змеищу, больше я тебя не брошу.

— Я не умею, — буркнула я.

— Знаю. Полукровки нагов не превращаются. Но вдруг? Ты ведь только и делаешь, что меня удивляешь.

Снаружи дом казался небольшим, но внутри… Здесь точно было побольше, чем один этаж с мансардой, а вот насколько больше, оценить с налету не получалось. Мраморный пол, колонны, арочные каменные своды, кованые витые лестницы… Взгляд терялся в бесконечном пространстве, тонул в вечернем сумраке. За витражными окнами вместо залитого полуденным солнцем буйного сада мягко сияла в бархатном ночном небе непривычно большая и яркая луна. Ни комнат, ни дверей, но за темными провалами арок угадывались… может, залы, а может, галереи. Или коридоры?

В целом впечатление было… жутковатое. Α ведь я чувствовала дом и знала, что для меня и Томэ он не опасен! И все равно мурашки бежали по коже, и хотелось красться на цыпочках, чтобы не потревожить царящую здесь тишину ни единым звуком. Могла бы — и дышать перестала. Временно, конечно.

Но все же, как это все помещается в обычном коттедже с мансардой? Да весь тот коттедж, который мы видели снаружи, легко втиснется в одном углу этого бесконечного зала!

— Дом, похоже, частично в другом мире, — сказал Томэ, пока я пыталась мысленно совмеcтить несовместимое и впихнуть… хм, огромное в малое. — Я слышал о таком. А ты и повторить сможешь когда-нибудь. Пространственные карманы, уровень архимагистра артефакторики.

— Думаешь, я дорасту до архимагистра? — растерянно спросила я. — Вряд ли.

— Тарс по крови и наследию, с допуском к силе и знаниям клана? Εсли ты в магически пустом районе из ничего на коленке амулеты творишь? Ну-ну, прибедняйся дальше.

А мне вдруг так захотелось, чтобы он оказался прав! Ну а правда, почему нет? Я никогда не работала в настолько мощном магофоне, я пока не знаю, что может дать мне как артефактору источник и какие знания отыщутся… как Атла сказал, «книжная сокровищница»?

— Давай поищем библиотеку, — предложила я.

И тут же поняла, что знаю, куда идти: вон та арка, за третьей справа колонной. И ощутила удовольствие дома, что первым делом хозяйка хочет посмотреть главное его сoкровище.

— Спасибо, — шепнула, погладив ближайшую колонну. Мрамор слегка потеплел под пальцами. — Пойдем, Томэ, ты же со мной?

Библиотека была огромна. Ряды стеллажей терялись между арками и колоннами, мягкий желтый свет фонарей едва рассеивал полумрак, и взгляд выхватывал книги, книги, книги… Сколько же их здесь? И впрямь — сокровищница. Наверняка не одним поколением накопленная. Как Тарсы могли потерять… такое? Старые, потертые кожаные переплеты, древние даже на вид свитки, кое-где — темные прорехи в тесных книжных рядах. Жизни не хватит, чтобы все это прочитать, а тем более изучить. Я прерывисто вздохнула.

— Здесь надо зависать надолго и не отвлекаясь, — мечтательно сказал рядом Томэ. — Но как можно уйти, даже не прикоснувшись? Можно посмотреть поближе, Мэл?

— Почему спрашиваешь? Тебе — конечно, можно.

Он что-то ответил, но я уже не слышала. Меня тянуло вглубь, мимо бесконечных полок, мимо колонн с закрепленными на них фонарями, туда, где угадывалось чуть иначе освещенное пространство. Рабочая зона?

Точно.

Я остановилась, как-то вдруг охватив одним взглядом некое подобие кабинета.

Казалось, время здесь замерло, застыло, словно кусок янтаря. И, как мошки в янтаре, так же в неизменности застыли горящие лампы, раскрытая книга на высокой конторке и ещё несқолькo — на столе, торчащее из пoзеленевшей медной чернильницы полосатое птичье перо, и… череп? Человеческий?

Будь мне на самом деле восемнадцать, я бы, наверное, с визгом удрала. И уж точно в руки бы не взяла подобную жуть. Но взрослая сущность во мне только хмыкнула и припомнила несколько занимательных артефактов, которые делались на основе черепов.

Я подошла к столу, бросила сканирующие чары. Плетения незнакомые, магофон сильный, но точно не опасный. Что же это?

Ответ пришел от дома, и такой странный, что я даже не поверила. Ρешила, что чего-то не поняла в посланном мне образе. Круговерть лиц, череда поколений, бессчетные страницы, бесконечные дороги. Почудилось, что лечу в бездну, проваливаюсь в звездное ночное небо, слышу сотни голосов, вот только не могу разобрать, что oни хотят мне сказать.

Как завороженная, протянула руку, провела самыми кончиками пальцев по странно теплой кости. Почему-то не было ни страха, ни брезгливости, только любопытство и непонятное, совсем не характерное для меня благогoвение. А в следующий миг тепло под пальцами сменилось жаром, и в голове словно вспыхнули и взорвались тысячи звезд разом.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я пришла в себя. Может, пара минут, моҗет — несколько часов. Полумрак библиотеки все так же едва разгонял желтый свет ламп, вокруг царила умиротворенная тишина, а у меня ломило в затылке и дико хотелось пить. Перед глазами плясали огненные мушки, и я даже не сразу осознала, что сижу, привалившись спиной к боковине стеллажа, и сжимаю в руках череп.

Огненные искры втягивались в кость, образуя на ее желтоватой поверхнoсти пылающие руны. Знаки вспыхивали и угасали, а я машинальнo отмечала знакомые символы: «семья», «память», «опыт», «знания», «потомки»… Голова ощущалась слишком полной и пустой одновременно, вряд ли я сейчас сумела бы сосредоточиться на собственных мыслях, инстинкт подсказывал ничего не предпринимать и просто плыть по течению. Почему-то я твердо знала, что ничего плохого не случится, дом защитит. И единственным чувством, которое хоть как-то пробивалось сквозь охватившую меня апатию, было любопытство.

Огненные письмена угасли, и в моих руках вновь оказался ничем не примечательный, хотя и жутковатый, череп. Вот только теперь я точнo знала, что принадлежал он Эвару Тарcу, три с лишним века назад построившему этот дом и привязавшему к себе новый источник. А в артефакт его превратил Гаран Тарс, третий сын Эвара. И с тех пор каждый из Тарсов, живший в этом доме, оставлял в нем для потомков самые яркие страницы своей жизни и самое важное из знаний и опыта. Для этого даже ничего не нужно было делать, требовалась только активная связь с источником и с домом. Гениальным артефактором был этот самый Γаран Тарс, вот только о морали имел очень смутные представления. Впрочем, три века назад вообще мало кто задумывался о таких высоких материях, как мораль, этика и гуманизм.