Поворот судьбы - Иван Чернявский

Итерпиша царапал от боли пол ногтями. Кира вышла первой, за ней последовали остальные. Мелкицедек вместо сочувствия — злорадствовал.

Они провели весь оставшийся день в поисках, но так ничего и не нашли. Никаких следов громилы.

Следующий рассвет был кроваво-красным.

Над стеной на деревянной балке — висел обезображенный труп, подвешенный за шею. Ашер стоял неподвижно, будто мраморная статуя. Остальные шёпотом обсуждали случившееся. Кто-то призывал бога Мардука.

Сомнений не было — это Кефа. Последние сутки для этого вавилонянина оказались самыми страшными. Он облысел. Вместо кудрявой шевелюры — красовались шрамы от ожогов. Языка не было, как и глазных яблок. Лицо его не показывало страх, а лишь гнев, застывший навечно. Таков был бесстрашный Кефа до конца.

— Это секваны. — твёрдо заявила Кира.

Ашер в ярости стал швырять ящики, громить всё, что подвернётся под руку.

— Что ты сказала?

— Это пытки в духе секванов. Его привязали к кабану и волокли по земле, но не до смерти. Палёные волосы — это бесчестие. Отрезанный язык за оскорбления. Выколотые глаза — плата за гордыню. Его лишили права сражаться за жизнь. Его повесили здесь, чтобы заставить нас бояться и уважать секванов.

— Дети свиноматки! Проклятое отродье! — орал во всю глотку старший брат Кефы.

— Ашер, тебе не стоит так браниться, есть вероятность, что они могут шпионить за нами.

— Если они здесь — это к лучшему. Я их найду.

— Откуда ты знаешь столько про секванов? — удивлённо спросил Мелкицедек.

— От отца. — ответила Кира.

Побитый пёс

Посреди пустыни одиноко стояла телега, а подле неё — две старые гнедые клячи. Кормили их скудно: в бескрайней пустыне, ни травы, ни сена не найти. Вот они и исхудали. Путешествие проходило крайне нелегко. У повозки отвалилось колесо. Пухлый мужчина в летах, пытался его пристроить обратно. Ремонтник пыжился изо всех сил. Рядом находился вечный семейный критик — жена. Лаяла мастера почём зря. Как бы он ни старался, а похвалу заслужить у возлюбленной не удавалось.

Оба были одеты просто. Не столько по причине отсутствия денег, сколько из-за крайней скупости.

— Изя, если мозгов нет, то мозоли не помогут!

— Дорогая супруга, не рвите себе гланды, заживает долго и дорого! Я бесплатно лечить не собираюсь!

— Ой, люди добрые посмотрите на ниво! Хорошо, что мы одни на сотню километров, иначе бы я от стыда померла! С родной жены деньги требует!

— Поскорее бы… — двусмысленно вздохнул супруг.

— Это что там твоя хлеборезка бормочет? — уловила она тонкий намёк, а затем продолжила — Говорила мне мать: не ходи замуж за этого дебила, но нет же! Мозгов хватило, шоб влюбиться в этого дегенерата!

— Так и у кого из нас наблюдается нехватка мозгов?

Ева обиделась и скрестила руки.

— Не обижайся стоя, лучше обижайся в работе! — закричал на неё муж. В ту же секунду поставил колесо на ось, но телега под весом не удержалась и слетела с подпоры. Встала на все четыре колеса, и угодила Изе на ногу. Завопил бедняга и орёт не своим голосом:

— А! Мать моя женщина! Ева, шо ты стоишь — помоги мне!

— Изя — остолоп, как ты мог так неуклюже подлезть под колесо!? Учти, шо денег на лечение у нас нету. Будешь лечиться методом плацебо! — разоралась Ева.

— Я таки сам врач!

— Ой, врач! С тебя такой же врач, как и извозчик!

Изя не ответил — ему было больно. Посредине разразившейся эпической бытовой драмы насторожились распряжённые лошади. Их напугали стоны, доносившиеся из ущелья. Супружеская чета до смерти перепугалась.

— Изя, кто это там кричит? — тихо прошептала в ужасе женщина.

— Бедная-бедная… — приложил Изя кулак к груди.

— Кто?

— Совесть твоя. Слышишь как мучается?

— Ах ты поц! Театр по тебе плачет. — поставила руки на бывшую талию Ева. — Лучше иди посмотреть.

— Ага, только пояс поглажу.

— Сейчас бы как треснула, если бы не эти вопли… — Голос Евы из агрессии, вновь быстро перешёл на ужас.

— Надо ехать, пока есть на чём.

— Изя, надо-таки посмотреть! — тон стал похож на ласковый.

— Не имею рвения!

— А вдруг это раненный!?

— Протрите глаза. Я шо, похож на волонтёра?

— А вы мой муж посмотрите на это с прибыльной стороны. Вдруг у раненного есть деньги?

— В этой пустыне у раненного могут быть деньги, только если на него напал зверь. Я похож на рыцаря?

— А если у раненного много денег?

— Если мне откусят голову, я новую не куплю, ни за какие деньги!

— Помогите! — послышался отчётливый голос.

В такие моменты, каждая секунда кажется вечностью. То мгновение превратило супругов в статуи.

— Помоги…те… — голос стал гораздо тише, чем первые два, указывая на то, что силы покидали вопиющего в пустыне.

— Изя, не крась мне лицо! Иди посмотреть. Ты мужик или хто?

Последний довод явно ударил несчастного врача ниже пояса. Изя медленно побрёл в сторону утёса. Неловко подошёл к обрыву, но тут стал панически оглядываться на жену. Она решила вдохновить его угрозой.

Изя пытался глянуть вниз не подходя близко. Обрыв круто уходил вниз. На сыпучем склоне доисторические люди разбросали много мусора. Разглядеть несчастного удалось не сразу.

— Вы живы? — спросил он вполголоса.

Ответа не последовало. Изя собрал всю свою храбрость, какой обладал в кулак и — побежал в противоположную сторону. Пухленький старичок быстро преодолел расстояние к своим лошадям. Схватился за поводья одной, и повёл к обрыву.

— Бери верёвку и за мной! — скомандовал неожиданно по-мужски своей даме сердца.

Ева не стала опираться. К этому времени раненный увлекаемый силой притяжения съехал ниже. Изя понимал, что времени мало. Рыхлая почва увлекала вниз человека, которого они пытались спасти. Погибающий молчал. Неприятной встрече со смертью, пытались помешать двое сварливых незнакомцев. Изя привязал один конец верёвки к ногам. Второй к удилам лошади, затем вложил поводья в руки супруге и ринулся в пропасть. Он впервые почувствовал себя героем. От неожиданной храбрости, которую он в себе нашёл — его разум охмелел. Он повис под острым углом. Сначала скользил по пахучим горячим отходам былой цивилизации вниз. Поравнявшись с бедолагой, он схватил его, как в тиски. Вытащив спасённого, быстро осмотрел его опасные травмы. Отрубленная рука и проткнутый живот. Благо солдат сам перевязал ремнём кисть, а огрызком плаща туловище. Изя с супругой приволок его к телеге. Толстячок шмыгнул к повозке и достал свой медицинский саквояж. Промыл раны и зашил их. Воин не противился, он потерял сознание.

— Пей. — говорила Ева, давая воду раненному. — Тебе нужно много пить.

Ремонт телеги Изя закончил в пугающем молчании. Ева