Пятая пробирка - Майкл Палмер

— Боже, Винсент! — раздался женский крик, а Бен, при­жимая к себе драгоценную сумку, выскочил в переулок и, превозмогая боль, бросился на Лавровую улицу.

Боги не различают свойств того или иного человека.

Платон, «Государство», кн. X

Первым, что услышал Джо Энсон, придя в себя, было постоянное шипение респиратора, мягко качавшего воз­дух в его изуродованные болезнью легкие. Вторым — мерное гудение реактивного двигателя. Они летели на восток, за четыре с лишним тысячи миль от Камеруна в индийский город Амритсар, где его уже ждала бригада хирургов. Многолетняя изнурительная борьба, которую вел Энсон буквально за каждый вдох, должна была скоро закончиться.

Он знал, что в его горло вставлена эндотрахеальная трубка, но данный факт не сильно его заботил. Наверное, это благодаря лекарствам, думал он, какой-то наркотик, успокаивающее, плюс несколько капель блокиратора па­мяти... Психофармакология все больше и больше становилась похожей на «умные бомбы» военных — она с такой же точностью находила свои цели в мозгу. Но каким бы ни яв­лялся этот коктейль из медикаментов, он действовал. Джо совершенно не испытывал чувства удушья, на которое так часто жаловались пациенты после интубации.

Сейчас он ощущал только облегчение и печаль. Облег­чение от того, что испытание легочным фиброзом подхо­дит к концу, а печаль, поскольку для этого потребовалась смерть другого человека.

Потом постепенно Джо понял, что рядом с его носилка­ми сидит Элизабет Сен-Пьер и держит его за руку. Он не­много повернул голову и кивнул в знак того, что понимает происходящее. Выражение лица Элизабет казалось таким спокойным и умиротворенным, какого Джо никогда не ви­дел.

—Привет, Джозеф! — тихо сказала она по-французски, а потом продолжила на английском, который сейчас Джо­зефу было легче понимать. — Я немного уменьшила дозу снотворного, чтобы вы могли проснуться и узнать, что все в порядке. В самом деле, все идет отлично. Мы уже проле­тели больше половины пути, еще до нашего прибытия там все подготовят. Хирурги, которые будут пересаживать вам легкие, — лучшие в мире. Вы меня понимаете?

Энсон кивнул и жестом показал, что хочет что-то на­писать.

—О, конечно! — воскликнула Элизабет. — Я совсем за­была! У меня же здесь есть бумага.

Она протянула Энсону фанерную подставку и ручку.

«Вы узнали что-нибудь о человеке, который скоро спа­сет мою жизнь?» — написал он.

—Не больше того, что уже знаем. Ему... было тридцать девять. Примерно неделю назад у него произошел разрыв мозгового сосуда. Кровоизлияние оказалось очень обшир­ным, и ему ничем нельзя было помочь. Врачи в централь­ной больнице Амритсара констатировали смерть мозга. До изъятия сердца, легких, роговицы глаз, печени, поджелу­дочной железы и костных тканей жизненные функции его органов обеспечивает аппарат. Благодаря этому человеку удастся спасти несколько жизней, в том числе вашу.

«У него есть семья?»

—У него есть жена. Это она дала разрешение и даже просила о пересадке его органов.

«Дети?»

—Не знаю, но постараюсь выяснить.

«Хорошо. Я хотел бы что-нибудь сделать для его се­мьи».

—Всему свое время, Джозеф. Если они примут нашу благодарность в материальной форме, то, уверена, будут удовлетворены компенсацией.

«Я хотел бы встретиться с вдовой моего спасителя».

—Если это возможно, я организую встречу. А сейчас, пожалуйста, отдыхайте.

«Подождите».

-Да?

«Сару известили?»

—Еще нет.

«Свяжитесь с ней до того, как начнется операция. Пе­редайте ей, что я люблю ее».

—Я обязательно разыщу ее и все передам.

«Я боюсь умереть, не завершив работу».

—Чепуха, Джозеф! Вы уже однажды чуть не умерли. По правде говоря, если вы помните, у вас остановилось дыхание. Но вы будете жить! У нас превосходная совмес­тимость тканей, Джозеф, — по всем двенадцати пунктам. Таких шансов один на миллион. Да нет, учитывая вашу редкую структуру белков и группу крови — один на десять миллионов. Вы не умрете.

«Я не умру», — написал он.

—Отдыхайте, Джозеф. Пусть вам приснится жизнь, где воздух свежий, чистый и такой богатый кислородом, ка­кой бывает только в джунглях, и где вы можете вдыхать его, сколько вам угодно.

Элизабет убрала фанерку и осторожно поцеловала Эн­сона в лоб. Потом он увидел, как она вводит какое-то ле­карство в капельницу, и через считаные секунды его мягко накрыла теплая волна безмятежности.

* * *

Открыв глаза, Энсон увидел над головой огромное яр­кое блюдце операционной лампы. В воздухе чувствовался запах дезинфицирующих средста. В помещении было про­хладно, и он невольно вздрогнул.

— Доктор Энсон, — раздался мягкий уверенный голос, говоривший по-английски с характерным индийским ак­центом, — я доктор Санджай Хандури. Ваше новое легкое здесь, и мы готовы поставить его на место. За очень корот­кое время объем вашего нового легкого увеличится так, что ваш организм сможет функционировать как с двумя легкими. Уверяю вас, доктор Энсон, что я хорошо проведу эту операцию, очень хорошо. Если бы такая же операция предстояла мне, то я бы очень жалел, что ее буду делать не я. — Доктор Хандури звонко рассмеялся. — Значит так, доктор Энсон, вы закрываете глаза и мысленно начинаете вместе со мной отсчитывать от десяти в обратную сторону. Когда вы проснетесь, то будете уже новым человеком. Го­товы? Десять... девять... восемь...

Бог в тех из вас, кто способен командовать, примешал при рождении золота... в помощ­ников их — серебра... железа же и меди — в земледельцев и разных ремесленников.

Платон, «Государство», кн. III

— Куда мы едем?

— Вы сказали «Интер-Континенталь». По этой дороге быстрее.

— Я не хочу быстрее, я хочу обратно на шоссе.

— Вы очень красивая женщина.

— Возвращайтесь сейчас же на шоссе!

— Очень красивая.

Машина едет быстрее. Вокруг сплошные трущобы.

Уличные фонари разбиты. Окна многих домов заколо­чены. На улицах почти никого.

С каждой секундой мне становится страшнее. Я пыта­юсь рассмотреть табличку с именем шофера, но слишком темно. Происходит что-то ужасное. Что-то страшное. Есть ли у меня хоть какое-то оружие? Что я могу сделать?

— Черт возьми! Вернитесь на шоссе!

— Посетителям дома любви вы понравитесь. Вы там будете счастливы... Очень счастливы... Очень счастливы...

Мне никогда не было так страшно. Я слышала, что женщин похищали, приучали к наркотикам и отправляли в бордели. Я знаю, что женщины бесследно исчезали, и никто о них больше не слышал. Все вокруг расплывается, потом снова становится четким, пейзаж меняется каждую секунду. Нужно выскочить. Неважно, как быстро мы едем, мне надо выбраться из этой машины и бежать. Я могу выскочить и не сломать ноги. Я могу бежать быстрее этих ублюдков... быстрее всех. Я не стану проституткой, сидящей на игле. Никогда. Лучше я убью себя. Мой паспорт. Мне нужны паспорт и бумажник. Я достаю их из сумки и кладу в карман куртки.