Контрольный взрывпакет, или Не сердите электрика! - Александр Скрягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В то время, когда Ермолай с Полиной уже почти миновали террасу ресторана, в решетчатой кабинке руководителей продовольственного концерна «Севернефти» произошло явное оживление. Туда вбежал атлетически сложенный мужчина и что-то сообщил на ухо Крышковцу. Тот повернулся к своему шефу. Дроздецкий резко поднял голову и ударил по столу ладонью. В следующее мгновение в кабинку почти ворвался еще один сотрудник и начал говорить, обращаясь ко всем сразу. От услышанного Крышковец даже привстал со своего места.
Бебут, как мог, укорачивал шаг. Но, все-таки, вскоре заинтересовавший его ресторанный кабинет он мог видеть, разве что, повернув голову на сто восемьдесят градусов. С точки зрения физических возможностей, это бы его не остановило. Заставили его отказаться от наблюдения только правила хорошего тона.
До начала церемонии награждения оставалось около часа и Ермолай с Теплинской степенно прогуливались по саду. Полина то и дело отвечала на приветствия гуляющих. Несколько раз кивнул встретившимся знакомым и майор.
– Слушай, тут прямо не успеваешь на «здравствуйте» отвечать… Давай в аллейку зайдем, там поспокойнее! – сказала Полина.
Они свернули с главной аллеи и медленно пошли по зеленому тоннелю, где, действительно, никого не было.
Через десяток метров перед ними оказалась тыльная часть маленького кафе, заросшая кустами и травой. Когда они проходили мимо, за углом здания мелькнула чья-то фигура. Ермолай насторожился. Ему показалось, что это был старый знакомец Костя-Кот. Но фигура мелькнула на долю секунды и сразу исчезла. Точно он не рассмотрел.
– Слушай, Ермолай, давай в кафе заглянем. Женщине мороженого хочется! А ты себе пива возьмешь, а? – потянула его за руку Теплинская.
Они обошли здание кафе по узкой тропинке. Полина села за столик на площадке перед кафе, а Ермолай отправился к внутрь. Что-то заставило его оглянуться, и он увидел, как Полина встала и направляется к окружающим площадку кустам. В их переплетении ему снова померещилась знакомая щекастая физиономия.
Он заказал два мороженных со смородиновым сиропом, попросил барменшу отнести вазочки за столик, а сам выбежал из кафе и ринулся к узкой тропинке, по которой они только что шли. Нырнув в ее сырой полумрак, Ермолай сделал несколько осторожных шагов и прислушался.
– Ну, говори. У меня времени мало! – услышал он тихий шепот Полины.
– Понимаешь, мама… – прошелестел бесцветный голос Кости-Кота.
– Какая я тебе мама! Сынок нашелся! Говори, не тяни! Что случилось?
– Эти фраера у Охотничьего дома Лобана с канистрой взяли…
Голоса замолкли. Бебут даже подумал, что собеседники как-то умудрились бесшумно уйти со своего места.
Но через некоторое время он снова услышал гневный Полинин шепот:
– Кто мне клялся, что все будет сделано, как надо? А, если они его расколют, тогда что?
– Да, нет, мама, он парень битый… Ничего не скажет. На зоне по неделям в шизо засыхал, но на измену не вставал…
– На зоне вы все герои!… Здесь вот ничего сделать не можете! Простое дело завалили!
– Да, кто ж знал, что они засаду устроят… – с досадой прошелестел Костя. – Двоих чмориков посадили, как раз напротив хоздвора, ну и…
– Ладно. – вздохнула Полина. – Иди. Здесь больше не показывайся. Будь в доме. Я ближе к ночи зайду. Никуда не уходи. Понял?
– Чего ж не понять…
Раздался шум раздвигаемых веток.
Бебут повернулся и устремился из кустов на открытую площадку кафе.
Не успел он подойти к столику, как из переплетения веток вынырнула и Полина. Она неторопливо подошла, опустилась на стул и принялась за мороженое.
– О! Со смородиновым сиропом! Как я люблю!
– Я же помню, что ты любишь! – подхалимски заметил Ермолай.
– Правда? – приподняла брови женщина.
– Я даже помню, как приводил тебя в этот сад в десятом классе!
– Ой! Правда, приводил! Вот бы никогда не подумала, что ты помнишь! – удивленно улыбнулась Полина.
– Я даже помню, что тогда для тебя заказывал!
– Неужели помнишь?
– Помню. Вот это мороженое со смородиновым сиропом и бокал красного игристого…
– Вот уж никогда бы не подумала, что ты такие вещи можешь помнить! – радостно приподняв брови, произнесла женщина.
– Ну, и напрасно! – сделал вид, что слегка обиделся Ермолай.
Полина взглянула на часы и озабоченно произнесла:
– Ой, сейчас награждение начнется… Надо идти… Я же должна телевизор вручать! Мне Лапкин поручил… Если не вручу, он же с меня голову снимет…
– А где он сам сейчас, не знаешь, случайно, а? – спросил Ермолай, поднимаясь из-за стола вслед за Теплинской.
– Не знаю. За нашим Семой не уследишь!
– Что же он на Праздник сыра не придет? Он же его сам когда-то и придумал…
– Ничего подобного! – взяла его под руку Полина. – Придумала его я.
– Правда? – удивился Ермолай.
– А то! – смерила его своими зелеными глазами Теплинская. – Что там Сема придумать-то может?
В раковине началось вручение призов.
На авансцену перед оркестром вышли двое ведущих. Их сопровождала пара как всегда очаровательных детей. Ведущие провозглашали разыгрываемый приз. Девочка с розовыми бантиками крутила барабан. Крохотный мальчик с черной бабочкой на шее вытаскивал оттуда бочонки и громко называл ждущим зрителям магические цифры. Собравшиеся вокруг раковины горожане с замиранием сердца рассматривали билетики, найденные ими в упаковках кормиловского сыра. Ведущие, как обычно, не смешно шутили и просили любимцев удачи подняться, получить приз и сказать в микрофон что-нибудь хорошее в адрес маслосырзавода.
Наконец, все призы, состоящие из сыра разных сортов и упаковок, были розданы, и очередь дошла до главного подарка – видеодвойки «Панасоник».
– Приз вручает главный сыровар акционерного общества «Кормиловский маслосырзавод» Полина Николаевна Теплинская! – торжественно объявил ведущий и она вышла на сцену – яркая и вну-шительная.
Ермолай даже залюбовался.
Полина работала.
Пока она вручала приз и рассказывала о блестящих перспективах, ожидающих завод и вместе с ним весь Кормиловск, Бебут решил немного пройтись. Какое-то внутреннее беспокойство не давало ему оставаться на месте. Незримый собеседник словно шептал ему,– где-то здесь рядом происходит нечто очень важное.
Ермолай неторопливо двинулся по аллеям.
Городской сад заливали благородные «Амурские волны». Бебут внимательно смотрел по сторонам, разве что не принюхивался, как собака, но ничего настораживающего не замечал.
