Джентльмены предпочитают русалок - Х. П. Мэллори

— Кто этот парень? — спрашивает он, указывая на Сойера пальцем. — Он только что подошел ко мне и потребовал объяснить, почему я здесь! Будто посещение друга является нарушением закона или что — то в этом роде!

— Я поймал его, когда он слонялся возле твоего дома, — вставляет Сойер, сверкая взглядом. Его лицо красное, рот искривлен, будто он попробовал что — то кислое. — Насколько я знаю, друзья не преследуют друг друга.

— Я никого не преследую, — требует Маршалл, его голос становится еще злее. Он оглядывается на меня. — И у него хватило наглости обвинить меня во взломе твоего дома?

— Сойер! — говорю я, глядя на него.

Сойер ничего не говорит, только скрещивает руки на груди и хмуро смотрит на меня.

— Ева, ты никогда не говорила мне, что кто — то вломился в твой дом, — продолжает Маршалл.

Кстати о моем доме, это поднимает еще одну тему.

— Как ты узнал, где я живу? — спрашиваю я его, хмурясь, когда эта мысль приходит мне в голову.

— Твой адрес указан в Гугле вместе с номером телефона, — отвечает он, пожимая плечами. — Я хотел зайти и удивить тебя, чтобы узнать, не хочешь ли ты пойти на ту прогулку по пляжу, о которой мы говорили.

— Так почему ты пялился в ее окна? — требует ответа Сойер.

— Я пару раз постучал в дверь, но ответа не было, поэтому я хотел узнать, дома ли она! В этом не было ничего зловещего!

— Как по мне, это чушь, — отвечает Сойер.

Последняя нить терпения внутри меня обрывается.

— Стойте, — требую я, и мой голос разносится по улице. Слава богам, у меня нет соседей поблизости, а то все бы смотрели. — Просто прекратите это. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы вы оба устроили сцену на моем пороге.

Сойер и Маршалл бросают друг на друга горькие взгляды, и какое — то время ни один из них не говорит.

— Почему вы оба здесь? — спрашиваю я.

Сойер отвечает первым, и выражение его лица смягчается, когда он смотрит на меня. Однако этого недостаточно, чтобы смягчить мой хмурый взгляд.

— Я пришел… поговорить с тобой, — отвечает он.

— О чем? — требую ответа я, больше не в настроении для этого.

Он прочищает горло.

— Сказать, что мне жаль, — он отводит меня в сторону, хватая за запястье, мы делаем несколько шагов по улице, чтобы нас не услышали. Затем он отпускает меня. — Тейлор и Хизер умоляли меня помириться с тобой, и я подумал, что пришло время.

Это странно мило, но этого недостаточно, чтобы подавить растущее нетерпение. Извинения — не повод начинать спор с единственным человеком, который, возможно, все еще остается моим другом сейчас, когда все разваливается на части. Я ничего не говорю Сойеру, но поворачиваюсь и возвращаюсь к Маршаллу и Венди, которые стоят очень неловко.

— А почему ты ссоришься с Маршаллом? — отвечаю я, заставляя свой голос оставаться спокойным, когда снова смотрю на Сойера. Он сейчас прямо за мной.

Выражение лица Сойера становится жестче, когда он смотрит на Маршалла.

— Как я уже сказал, я поймал его, когда он слонялся возле дома.

— Я не слонялся, — настаивает Маршалл.

Сойер не унимается.

— Ты стоял у окна и пялился на дом Евы, как какой — то подонок, — Сойер переводит дыхание. — Это подозрительно, как по мне. И кто ты, черт возьми, вообще такой?

— Как это тебя касается? — спрашивает Маршалл. Затем он смотрит на меня. — Почему он ведет себя как ревнивый бойфренд? Есть что — то, что я должен знать?

— НЕТ! — кричу я им обоим. — Тебе нечего знать, потому что мы с Сойером просто друзья, точно так же, как мы с тобой просто друзья. Конец истории.

Я могу попытаться вразумить этих людей, которых считал друзьями, но у меня нет сил.

— Я не… у меня нет терпения, и я не в том настроении, чтобы иметь дело с кем — либо из вас прямо сейчас, — выдавливаю я. — Так что, если вы не возражаете, я попрошу вас всех уйти.

Им требуется секунда или две, но потом все уходят тем же путем, которым пришли, Венди к своей машине, а Маршалл по улице. Только Сойер не сдвигается с места. Глубоко вздохнув, я отворачиваюсь. Я делаю всего два шага, прежде чем слышу звук другой машины, подъезжающей к дому. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, мой желудок сжимается, когда я узнаю машину шерифа.

Глава десятая

Шериф и его заместитель не задерживались надолго. Они пришли, конечно, узнать о плакатах по всему городу, но после того, как я объяснила, что все это розыгрыш, и сказала, что Корсика даже не настоящее место, и если статья якобы из Греции, то почему она должна написана по — английски, они извиняются и говорят, что снимут все плакаты в городе. (Конечно, только после проверки Корсики с помощью собственного поиска в Гугле). Позже они спрашивают, откуда я родом, и, желая, чтобы моя ложь звучала более разумно, но не слишком далеко отклонялась от изначальной лжи, я говорю им: Дельфы, Греция. Они извиняются за то, что побеспокоили меня, и через час уже уходят. Когда они уходят, я чувствую облегчение.

Пока через десять минут снова не звонит дверной звонок, и я не обнаруживаю Сойера на пороге моего дома.

— Мне нужно с тобой поговорить, — говорит он, как только я открываю дверь.

— Не здесь, — говорю я, внезапно ощущая потребность быть ближе к океану. Я просто чувствую себя запертой внутри дома.

— Где ты хочешь поговорить? — спрашивает он, когда я выхожу из дома.

— Я собираюсь на пляж.

— Я иду с тобой.

Я не борюсь с ним.

Он идет рядом со мной, пока мы шагаем, и убирает руки глубоко в карманы. Он не смотрит мне в глаза и говорит:

— Я сожалею о том, что произошло раньше, но что —