Японо-китайская война 1894-1895 гг. Неуслышанная война - Михаил Александрович Кутузов

Англичане поняли, что их оставили за флагом. Японцы, якобы работавшие на доходы английского рынка, оказались изрядными плутами, поскольку в реальности работали исключительно на собственные интересы. Задача английской дипломатии существенно усложнилась: необходимо было навязать Корее договор еще более жесткий, чем японский и американский. И дипломаты эту задачу решили…

На основании англо-корейского договора 1883 года, для английской торговли с Кореей открывались порты Инчхон, Вонсан и Пусан, а также столица страны Сеул и город Янхвадин. При этом англичане как бы ненароком «приватизировали» целый архипелаг островов Комундо, где основали порт Гамильтон. Английские военные корабли могли не только пополнять запасы, но и свободно заходить в любой порт Кореи по любому поводу, при этом экипажи могут высаживаться на берег без уведомления властей. Англичане имели право высаживаться в любой точке побережья. Английские купцы получали право приобретения земельных участков в постоянное пользование с правом их передачи другим лицам. Корейским официальным властям не разрешалось входить в дома англичан даже для ареста преследуемых корейцев, им запрещалось подниматься на борт английских кораблей. Англичане сумели добиться вещей на первый взгляд совершенно немыслимых: только английские власти могли арестовывать корейских преступников, находящихся в домах англичан, и передавать их корейским властям — если англичане сочтут это возможным. Теперь в английском доме можно было спрятать любого нужного корейца — в стране с очень нестабильной ситуацией такой возможностью будут стремиться воспользоваться очень многие, есть возможность выбирать самых нужных…

Англо-корейский договор послужил стартовым флажком всем оставшимся европейским странам. Договора с Кореей заключались кавалерийскими темпами: всего за два года, с 1884 по 1886 год их заключили Германия, Россия, Австро-Венгрия, Италия, Франция. Китаю оставалось только наблюдать за происходящим, лелея надежду при случае отыграться.

Отметим на полях: европейские государства и Америка отнюдь не обольщались относительно возможностей корейского рынка: бедная страна, бедные люди. Но возможность получить государственные заказы на вооружения, на железнодорожное строительство, на развитие портов — это было гораздо привлекательнее. Именно на корейском оселке проверялась возможность активного внедрения европейского капитала на Дальнем Востоке. Во многом это удалось.

Так закончилась эпоха корейской закрытости. Но благоденствия и мира в страну это не принесло. Первичное накопление капитала предполагало беззастенчивый грабеж страны и нещадную эксплуатацию ее жителей. При этом европейские государства отличались друг от друга только возможностями такого грабежа и эксплуатации. Все это вызывало неприязнь к «иностранным захватчикам», в корейском обществе начали проявляться зачатки национального самосознания и государственного мышления.

Среди молодежи начали распространяться идеи относительно сильной страны, в союзе с которой Корея может избавиться от «иностранного порабощения». Китай на эту роль уже не подходил, а «сильная страна» пока внимательно выжидала и активно будировала такого рода настроения среди молодых корейцев. Их частенько приглашали в Японию, давая возможность воочию убедиться в успехах азиатской страны, вставшей на путь прогресса. Многие из тех, кто некоторое время пожил в Японии, начинали рассуждать о «корейской Мэйдзи-исин».

Наиболее приметным среди них был Ким Ок Кюн, которому принадлежит совершенно особая роль в истории японо-китайской войны. Он со своими сторонниками создал подобие политической партии, которая в корейской истории получила название «прогрессивной». Именно на нее японцы и сделали ставку, намереваясь поставить у власти правительство, лояльное прежде всего японским интересам. Решить эту задачу разом должен был государственный переворот, получивший название почтового.

Королева Мин

Король Коджон

Переворот был намечен на 4 декабря 1884 года — день торжеств по случаю учреждения корейской почты. Начальником почтового ведомства назначался один из «прогрессистов», Хон Ён Сик, которому и предстояло возглавить мятеж. На банкете в почтовом ведомстве собралось множество гостей, но японский посол Такедзая запаздывал: он ждал сигнала для того, чтобы в нужный момент привести на банкет вооруженных солдат. В условленный час в соседнем здании вспыхнул пожар, толпа хлынула к выходу. В этой сумятице многие противники прогрессистов, сторонники консервативного правления были попросту перебиты наемными головорезами и солдатами. Среди убитых были ближайшие родственники королевы Мин — заметим это особо, это обстоятельство еще сыграет свою роль. «Вовремя подоспевшие» японские солдаты увезли короля под своей охраной во дворец. Той же ночью было объявлено о формировании нового кабинета из членов партии прогрессистов. 6 декабря новое правительство обнародовало довольно сумбурную декларацию о своих намерениях, в которой требование возвращения на родину тэвонгуна соседствовало с требованием закрытия королевской библиотеки. Декларация удивляла своей помпезной грандиозностью и вызывала обоснованные сомнения относительно возможности ее реализации в течение ближайших лет двухсот. При всей своей выспренности и абсолютной нереальности в реализации направленность декларации была очевидна: она была направлена против партии королевы Мин, против про- китайских консерваторов. Было бы нелепо полагать, что король поддержит такого рода намерения.

Юань Ши Кай

Переворот закончился ничем. Провозгласив свои намерения, прогрессисты замерли в ожидании восторгов со стороны народа. Восторгов не воспоследовало, а что делать дальше — прогрессисты представления не имели. А тучи сгущались: Китай был готов активно вмешаться в ход событий. Ведь заключившая множество договоров с разными государствами Корея не разорвала вассалитета с Китаем — стало быть, формально Китай имел полное право вооруженной силой навести в стране порядок. Ни с кем не согласовывая и не особенно ставя в известность о своих намерениях.

Буквально в день провозглашения декларации прогрессистов китайский резидент в Сеуле генерал Юань Ши Кай поставил ультиматум королю: либо китайцы наводят порядок железной рукой, либо на вешалке в королевской прихожей завтра будет висеть чужой зонтик. Король благоразумно согласился с предложением китайского генерала — который, к слову сказать, находился в Сеуле вместе с двумя тысячами своих солдат. Вечером 7 декабря китайские солдаты вошли во дворец и заявили о своем намерении «обеспечить безопасность короля». Японцы шустро ретировались — и из дворца, и из Сеула в Инчхон. Однако взбудораженная известием о мятеже толпа успела разгромить несколько японских лавок и убила двоих японских подданных. Сильно пострадало и японское посольство, хотя число убитых там осталось неизвестным. На этом «почтовый» мятеж и завершился.