Прыжок тигра - Николай Мороз

– Подойди и возьми, – предложил Максим, и у мужика дернулся угол рта.

– Не выделывайся. Ты у меня знаешь где? Вот, – серьезный дядя продемонстрировал Максиму увесистый кулак.

– Взаимно, – парировал Максим, – и ты, и твои шестерки. Я же вам сказал, хозяина зовите! А вы кого привели? Я с тобой говорить не буду, иди в задницу! – голову сжал новый спазм, и Максим на мгновение потерял из виду «собеседников». Но боль ушла так же стремительно, а в помещении было слишком темно, поэтому расстановка сил осталась прежней.

– Ты не борзей, не борзей, – мужик зверел на глазах, давился словами, матерился сквозь зубы и, кажется, побагровел. Двое за его спиной слились со стеной и не отсвечивали. Шансов, конечно, мало. Да, обоймы хватит на всех, даже еще останется. А последний патрон что – себе в башку?

– Он сейчас подъедет, – сказал мужик в плаще. – И не один.

– Мне уже страшно, – руки в «браслетах» начинали затекать, «макаров» чуть подрагивал, и мушка ползала в прицельной планке вверх-вниз. Долго так ему не протянуть, надо попробовать поговорить, только аккуратно.

– Ты что там делал? – продолжал напирать мужик. – Девочку захотел?

– Да, захотел, – поддержал предложенную дискуссию Максим. – Накатило что-то, не удержался. Потянуло на несовершеннолетних. Старею, наверное.

– Ну и как – успешно? – с усмешкой поинтересовался мужик.

– Какое там. Псы твои всю малину мне поломали, ничего не успел. – Максим насторожился – через приоткрытую дверь он услышал, как во двор въехала машина. Ага, а вот и хозяин этой своры. Сейчас посмотрим, кого господин губернатор прислал для переговоров.

– Да только натасканы они у тебя хреново, у пенсионерок реакция лучше. Стрелять-то хоть умеют? Или это так, для понтов? – Максим опустил руки с зажатым в них пистолетом и привалился к стене. Вот так лучше, так еще можно подергаться и подергать оппонентов. Странные вопросы ему задают – девочку, мальчика? Да какая на фиг разница, кого он хотел?

– А обычную шлюху снять не пробовал? – этот вопрос был уже совсем не в кассу.

– Не твое собачье дело, что я пробовал, а что нет. Сам пойди, сними, а потом мне расскажешь, как все прошло, – Максим смотрел в щель между стеной и створкой двери. Узкая полоса света пропала, по коридору шли несколько человек. Первый толкнул дверь, она ударила в спину правого «близнеца», и тот шарахнулся в сторону.

– Это он? – спросили с порога. Говорившего Максим видел плохо, разглядел только вытянутое худое лицо, короткую стрижку и рукав светлого пиджака. Остальное закрывали собой личники, но бестолково – при желании Максим давно мог прострелить их «объекту» голову. Или начать с них самих.

– Да, – ответил мужик, – его взяли в интернате во время проверки. Я тебе докладывал.

– Я помню, – оборвал его вошедший. – Странная у вас беседа. Я себе это немного по-другому представлял.

Крыть мужику в плаще было нечем, он молча смотрел то в пол, то по сторонам. Максим ждал.

– Так, ладно, давайте тогда вскрываться. Да отойди ты, – человек в светлом костюме отодвинул одного из «шестерок» и вышел вперед, остановился перед Максимом.

– Вы же разумный человек и должны понять…

– Я тебе ничего не должен, – оборвал его Максим, – как и ты мне. Мое дело, кого трахать: детей, шлюх, собак, кошек. Это моя личная жизнь, а твой пес влез в нее своими грязными конечностями. Давайте забудем все и разойдемся, я по своим делам, вы – по своим.

Предложение Максима поддержки у окружающих не встретило.

– Тут я решаю, что мне делать – забывать, помнить или расходиться, – голос человека изменился мгновенно, в нем послышалась злоба, но злоба, приправленная болью. Так, что-то тут не так, надо бы разобраться.

– Как хочешь, – Максим снова поднял пистолет, – здесь полна коробочка, всем достанется.

– Ладно, давай ты расскажешь мне, что делал в детдоме, а я…

– А ты мне что? Проститутку подгонишь? Имей ввиду, я молоденьких люблю, девочек, понимаешь? – человек отвернулся и молчал с минуту, или даже больше. Еще один пропущенный противником удар Максим записал себе в актив. Так, уже тепло, надо дожать оппонента.

– Что ты делал в детдоме?

– Я уже все объяснил твоим шестеркам и повторять не намерен.

– Хватит борзеть! – взвился первый, – ты хоть понимаешь, с кем говоришь!

– Ладно, Толян, хватит. Давай я лучше сам с ним поговорю. Выйдите все, – по мановению руки хозяина вся его команда, кроме человека в плаще, покинула кладовку. Первый раунд переговоров закончился, и стороны торопились перейти ко второму.

– Ситуация тупиковая, согласен. Я начну первым. Меня зовут Рыжиков Сергей Игоревич, я директор строительной фирмы и хозяин этого дома. А это Большаков Анатолий Владимирович, он начальник моей службы безопасности. По моей просьбе, вернее, по приказу, он проверяет все детдома района. Не только детдома, но это неважно. Итак, – Рыжиков замолчал и уставился на Максима.

– Гончаров Анатолий Дмитриевич, сотрудник областного отдела опеки и попечительства. Прибыл по личному приказу министра Московской области с инспекцией детских учреждений.

Рыжиков и Большаков переглянулись. Большаков матюгнулся еле слышно, а Рыжиков наоборот, улыбнулся.

– Значит, инспектор? – весело уточнил он. – Который прибыл инкогнито по именному повелению из Петербурга?

– Нет, из Москвы, – не понимая, в чем подвох, отозвался Максим.

– Фамилию министра назвать можете? – наседал Рыжиков, одновременно делая рукой знак Большакову не вмешиваться.

– Конечно. Кузнецов Алексей Викторович, – выдал Максим первую пришедшую ему в голову фамилию вороватого чиновника из правительства Московской области. Она так и лезла в глаза с каждого документа, с каждой сметы, договора или сделки. Этот Кузнецов был вездесущ, как радиация, совал нос и руки во все денежные потоки и ручейки, прорывался в каждую бюджетную брешь и отовсюду уносил свою долю.

– Кузнецов? Как же, знаю такого, я лично передавал ему оговоренную сумму «на развитие», когда с его помощью выиграл тендер на федеральный госзаказ. Только Кузнецов – это министр финансов Московской области, причем бывший. Я точно знаю, что он покинул страну три года назад и обосновался то ли в Бельгии, то ли во Франции. И не понимаю, какое отношение он имеет к социалке. Так чей приказ вы выполняли, Гончаров Анатолий Дмитриевич?

Последние слова Рыжикова донеслись до Максима уже издалека, голову снова сдавило с висков, потолок и стены кладовки ринулись навстречу друг другу. Он дернулся назад, но поздно. Большаков метнулся вперед и вырвал из рук Максима пистолет, приставил его ко лбу жертвы.

– Что ты делал в детдоме? – Максим отшатнулся и врезался затылком в стену, холодный металл ствола впечатался в кожу.

– Что ты там делал, сволочь!? Говори, мразь, или… – щелчок предохранителя заглушил все остальные звуки, Максим отвернулся и проговорил, еле ворочая языком: