Единственный, грешный - Елена Помазуева

— Готово, мой генерал, — доложился тюремщик, — можно начинать.

— Прекрасно, — похвалил его командир, — теперь мы наконец-то узнаем о тебе все, Ирма.

Небольшой аппарат замигал разноцветными огоньками, подавая какие-то сигналы внимательно наблюдавшему за всем происходящим кирсу. Затем тюремщик задал какую-то команду, и Карт рухнул на колени, как подкошенный. Я вскочила на ноги от неожиданности и прижала руки к груди.

— Анализатор, Ирма. Он считал биохимический состав организма серианца и теперь воздействует на нейтроны головного мозга, передавая импульсы боли и страха непосредственно в их центры, — прокомментировал довольным тоном генерал. — Нам продолжать, Ирма, или ты все же будешь говорить?

— Вы, как всегда, правы, мой генерал, — тут же подхватил увлеченный кирс, — сейчас меняется гормональный фон, идет воздействие на соединительную ткань между спинным мозгом и головным, на самую древнюю часть нервной системы. Именно поэтому настолько эффективно воздействие.

— Достаточно, Урбис, я думаю, Ирма уже все поняла, — прервал его ди Грамс.

В объяснения кирсов не вслушивалась, с тревогой и болью вглядываясь в лицо Карта, искореженное выражением панического ужаса. Тюремщик прав: можно быть храбрым и стойко выносить физические травмы, но воздействие на центры страха головного мозга не может выдержать никто. Джири переводил взгляд с меня на своего друга, а я пыталась сдержаться, не выдать обуревавших меня чувств.

— Ирма, всего лишь надо ответить на мои простые вопросы, — мягко говорил за моей спиной кирс.

Джири метнул на меня такой взгляд, что я похолодела до кончиков пальцев. Карт корчился на полу, спрятав лицо в трясущихся ладонях. От него иногда слышались всхлипы. Он боялся. Панически, до жути. Мой сильный и уверенный в себе Карт боялся отнять руки от лица, чтобы встретиться с реальностью. Как же больно смотреть на молодого парня и понимать, что он страдает из-за меня.

— Генерал, прекратите! — выкрикнула я, не в силах видеть этого дальше.

— Ты мне все расскажешь? — уточнил кирс.

Я еще раз встретилась взглядом с Джири, серианец понял мои метания, но в то же время он видел страдания Карта. На его лице читалась тревога, сомнения и понимание происходящего со мной, но кто для него я с исполосованным до неузнаваемости лицом, если сейчас его друга подвергают таким пыткам?

— Я Кира Тресс, — едва слышно выдохнула после долгого молчания, прерываемого стонами и всхлипами Карта. — Отпустите его! Пилот ничего обо мне не знает!

Последние слова выкрикнула, не в силах сдержаться. В глазах Джири мелькнуло понимание и узнавание, его зрачки расширились, и парень перевел взгляд на друга. Карт меня не слышал, находясь в собственном кошмаре.

«Не говори ему», — шепнула одними губами, поймав вернувшийся ко мне взгляд Джири. Прикрыв глаза, парень показал, что меня понял.

— Где гарантии, что ты снова не лжешь мне? — мягко, словно сдавшись, но все еще пребывая в сомнении, спросил ди Грамс.

— Отпустите пилота, он ничего обо мне не знает, — с болью в сердце, со страданием в голосе повторила я.

— Хорошо, оставим это, — немного подумав, согласился генерал. — Лантар, уведи пленных в медблок для оказания помощи и остальных, кто в этом нуждается, тоже.

Тюремщик с сожалением свернул свои трубочки и проводки, Джири поддерживал шатающегося и вздрагивающего от каждого шага Карта, адъютант презрительно смотрел на пленных. Этот кирс мне не нравился вовсе, даже Дарси был тактично вежлив. А этот не скрывал своего отношения к серианцам, это лишний раз подчеркивало его невысокие моральные качества. Хотя вполне допускаю, у него могли быть личные счеты. Война никого не щадит, потому однозначно судить о личности кирса не могла.

— Итак, Кира, поговорим начистоту, — произнес ди Грамс, когда дверь за пленными и их тюремщиками закрылась.

— О чем? — устало выдохнула я, понимая, что своим признанием подписала себе смертный приговор, и рухнула на тот же стул.

— О тебе, — ответил генерал и направился к своему буфету, — меня интересует буквально все.

Я следила взглядом за передвижениями кирса по каюте, отмечая подробности, но в то же время несколько отстраненно. Я дала слишком сильный рычаг воздействия на себя и своего отца, признавшись в том, кто я есть. Такую информацию добывают по крохам и считают особо секретной, сейчас же сама вручила жизнь в руки своему врагу.

Генерал достал из буфета два бокала и бутылку темно-зеленого цвета, откупорил ее и разлил пахнущую резким запахом жидкость.

— Будем пить, капитан, — сообщил мне довольный кирс и удобно уселся в свое кресло.

— Отрава? — подозрительно посмотрела я на содержимое своего бокала.

— Если только для мозгов, — хмыкнул в ответ ди Грамс, — чистый самогон, пей, не бойся.

Он первым поднес к губам стеклянную емкость, наполненную едва ли на треть, опрокинул один махом, скривился и выдохнул.

— Крепкий, зараза. Капитан, пей! — резко приказал он мне. — Иначе твой авторитет совсем упадет в моих глазах.

— Я не пью, — проинформировала его.

— На флоте пьют все, — отрезал он мне. — Пей!

Я поднесла бокал ко рту и влила жидкость. Крепкая зараза — это не то слово! Горло обожгло, и из глаз покатились слезы. Генерал прав, на флоте пьют все, только это запрещается сухим законом.

— Кира Тресс, — раскатисто произнес кирс мое имя, — предлагаю выпить по второй.

— Мне и первой хватило, — выдохнула я недовольно, пытаясь отказаться.

— Будем считать, что это за знакомство, — усмехнулся генерал.

Возразить успела только недовольным возгласом, ди Грамс быстро налил еще по трети стакана и приподнял свой. Я печально посмотрела на плескающийся самогон в стеклянных гранях и приняла это, как неизбежное. Выпили мы одновременно. В этот момент первая доза взорвалась внутри меня. Горячее дыхание жидкости разрывало внутренности, разбегалось по телу. Первыми пострадали руки, судя по тому, как я неуверенно поставила посуду на стол со звонким стуком. Генерал насмешливо посмотрел на меня и плеснул еще порцию. Вскинула голову и уставилась недовольно в его раскосые синие глаза — он что, пытается меня споить? Но в них светилось не высокомерие, скорее вызов, а я отступать не привыкла, потому сильнее стиснула пальцы на хрупких стенках бокала и в ожидании уставилась на противника. Ожидания себя оправдали, кирс произнес третий тост:

— За наше спасение.

С этим не поспоришь. Сколько всего пришлось пережить, даже представить подобного не могла, когда отрабатывала виражи и пируэты на симуляторе. Невольно потянулась бокалом к генералу, и стекло звонко встретилось. Что ни говори, а мы спаслись с «Паруса» и смогли выжить.

Кира