Песок в раковине - Н. Свидрицкая

гуманоида поесть при свидетелях было примерно то же, что для человека справить большую нужду при таких же обстоятельствах. Баров, кафе и ресторанов для гуманоидов в природе не существовало; естественно, не устраивали они и званых обедов, пикников с шашлычками и барбекю, считая этот человеческий приём сближения и предлог для общения непотребным извращением. Этих несоответствий было не счесть; если добавить сюда страх перед физическим превосходством людей — мир между этими двумя формами жизни казался почти нереальным. Но он существовал — до Л: вара, сумевшего каким-то образом сплотить вокруг себя сначала риполиан, а потом Сихтэ, келтов и вранов.

Риполиане стояли особняком среди прочих гуманоидов, настолько, что было мнение, будто они всё-таки родичи Агой, и тоже являются какой-то промежуточной расой рептилий. Они были сильнее и выносливее других гуманоидов настолько, что рисковали изучать боевые искусства; у них существовало подобие семей, или кланов, и они изначально тяготели к людям, изо всех сил пытаясь вступить в Лигу ДМ, а потом — фанатично обожая Л: вара. Они были ядром Лиги Л: вара, её боевой силой, и у них возникали серьёзные трения с более древней элитарной расой Сихтэ. Сихтэ, кстати, помогали ей и Заку улететь с Биэлы… Смутные какие-то идеи начали зарождаться в голове Анны. Бросив всё, она бродила по своим апартаментам, пугаясь собственных мыслей и не очень понимая сама себя. Интрига с Гритом, похоже, была намного сложнее, чем казалось Ивайру; а может, он знал больше, чем говорил?.. Кто её создал и использовал и для чего; кто был друг, кто враг? Получалось, что гуманоиды просто боялись людей. И Л: вар, возможно, не был злодеем? Просто у него было собственное понятие о справедливости?.. Она маялась этими мыслями, боялась их, но упорно скрывала от Ивайра. Эта тактика помогла ей на корабле Вэйхэ, поможет, — уверена она была, — и теперь.

Вообще, никогда ещё Анна, натура цельная, не пребывала в таком раздробленном состоянии, как сейчас. Всё вышесказанное было правдой — она не доверяла Ивайру, побаивалась его, и в то же время он ей нравился, ей хотелось общаться с ним, и она откровенно искала сближения. От страха одиночества, из чувства противоречия, из-за всего сразу? Не важно. Она менялась, пока что даже не понимая этого, и избитое сравнение с куколкой и бабочкой подходило здесь больше всего. Ей необходим был маяк, цель, опора, и она отчаянно искала это в себе, в Ивайре, в Л: варе даже! Жадно поглощала информацию о мирах Известной Вселенной, пытаясь что-то отыскать меж строк, и панически боясь ошибиться, ведь от выбора владелицы Грита зависело так много! Она то льнула к Ивайру, пытаясь растопить лёд между ним и собой и сократить установленную им дистанцию; то обижалась на себя за подобное поведение и игнорировала его, то замыкалась в себе, гадая, что же ей делать после того, как Грит выйдет из гипера, и нужно будет принимать решение?.. И снова заходила в тупик, и продолжала поиск и исследования мира, который, возможно, зависел сейчас от её действий, даже не зная того. Но и здесь она заходила в тот же тупик. Ей отчаянно не хватало элементарного понимания, что происходит, кто она, кто её создал: Вэйхэ, забравшие её с Земли, кинтаниане, Сихтэ? Она не удивилась бы, окажись в этом замешан сам Л: вар. Зачем она? Почему ей доверили такое безумное мероприятие, и случайно ли она оказалась наедине с Ивайром? Кто он сам? Правда ли то, что она освободила его волю, или это было сыграно для неё — ведь один андроид уже успешно стал её другом и почти влюбил её в себя? Она присматривалась к Ивайру, когда общалась с ним, пыталась задавать коварные вопросы, но не могла при этом избавиться от неприятного чувства, что он видит её насквозь. При таком раскладе у неё не было ни единого шанса, чтобы вывести его на чистую воду. И были ли они у неё вообще, эти шансы?! Она снова и снова открывала обучающие программы и пыталась изучить расклад сил, всё больше тяготея к Кинтане, как к потенциальному союзнику и вообще… Нравились ей кинтаниане.

Изначально Кинтана называлась Лея, и на ней существовала очень развитая, но и очень разнородная цивилизация, почти как на Земле; множество народов, четыре расы, разный уровень развития, от высокоразвитого до феодального и ниже. Шестьсот лет назад там произошла страшнейшая техногенная катастрофа, чуть не погубившая всю планету. Так вышло, что один взрыв спровоцировал цепную реакцию — Анна не очень поняла, в чём там была суть, но планета отреагировала на серию мощных техногенных взрывов, и начались страшнейшие стихийные бедствия, уничтожившие цивилизацию практически под корень. Самые неразвитые в техногенном отношении расы северо-западных островов уцелели, но мутировали очень странным образом; остатки прочих народов слились с ними, и теперь на Кинтане — новое название Леи, — существовала только одна раса. Различия между её представителями — уроженцами разных областей Кинтаны, — были, конечно, но не существенные. В своё время зализывать раны и восстанавливать планету помогали все развитые миры, начиная с Мерака, и в техническом отношении Кинтана осталась прежней, но вот феодальное устройство общества воцарилось уже благодаря новым хозяевам планеты. Не смотря ни на что, это соседство — космических звездолётов и лордов — оказалось вполне даже гармоничным. Правили Кинтаной лорд Понтифик, верховный жрец, и его супруга, Леди Острова Факиа, которые избирались из ста восьмидесяти двух самых знатных лордов и леди планеты; родство, кровь решали всё. Лорды, правители провинций, были неограниченными владыками над жизнью и смертью своих подданных, скованных кастовыми рамками даже более жёсткими, нежели мероканские. Только знатные лорды могли летать в космос, получать высшее образование, занимать высокие посты и служить в армии; прочим кинтанианам запрещено было даже покидать свою провинцию без дозволения на то своего лорда и его леди. Изучение запретных наук и искусств низшими кастами каралось со всей суровостью. На Кинтане существовала смертная казнь, правда, только для кинтанианских преступников — кинтаниане уважали законы чужих рас.

— Неженатые мужчины из семей этих ста восьмидесяти двух лордов, — рассказывал Ивайр, которого Анна попросила рассказать о кинтанианах поподробнее, — составляют ядро Личной Гвардии Понтифика. Это практически машины смерти, почти не уступающие мне, потому, что обучать и тренировать их начинают в младенчестве. Благодаря мутации у них малая чувствительность к боли, высокая выносливость, у них быстро заживают раны, их трудно оглушить, у них прекрасные слух, зрение и обоняние, и нечеловеческая реакция. Я встречался с ними в бою, и