Не сможешь отказаться - Эмма Дарси

— Сейчас мы не можем ничего сказать наверняка, но шансы у нее неплохие. Хирурги уверены в успешном исходе. Если не будет осложнений… — вздохнул врач. — Ваша жена молода и здорова. И это ее главное преимущество.

«Господи, умоляю Тебя, сделай так, чтобы не было осложнений», — неистово молился Ари.

— Вы хотите увидеть свою дочь?

Его дочь. Их дочь. Увидеть ее без Кристины. Это было ужасно несправедливо. Ничто не могло заполнить образовавшуюся пустоту в его сердце. Ари должен был чувствовать волнение, предвкушая встречу с новорожденной дочерью. Все происходящее казалось ему ужасной несправедливостью, ошибкой, сном. Но по крайней мере, их малышка познакомится со своим отцом и поймет, что ее приходу в этот мир рады.

— Да, конечно, — хрипло отозвался он.

Его отвели в палату для недоношенных новорожденных и подвели к боксу, в котором лежала его дочка. Она была такой маленькой и беззащитной, и снова Ари почувствовал невероятное отчаяние и полную беспомощность перед лицом обстоятельств. Сейчас он не мог ничего сделать ни для Кристины, ни для их ребенка. Единственное, что ему оставалось, — доверить их жизнь специалистам.

Улыбка умиления заиграла на его губах, когда он увидел ее темные волосы, обрамляющие миниатюрное личико, Кристинины волосы. И у нее были такие же идеально очерченные губы, как у ее матери.

— Вы хотите взять ее на руки? — спросила медсестра, стоящая позади него.

— Да.

Она подняла крышку бокса. Он достал малышку и нежно погладил мягчайшую кожу ее маленькой ручки. Его невероятно удивило и одновременно умилило то, что она крепко сжала в кулачке его палец. Она открыла глаза темно-шоколадного цвета, и на мгновение ему почудилось, что она задержала на нем взгляд.

— Я твой папа, — сказал он ей.

Ее маленькая грудь поднялась, и с губ слетел легкий вздох, словно малышка почувствовала, как между ними образовалась невидимая связь, которая была ей так необходима. Она снова закрыла глаза и постепенно ослабила хватку.

— Не беспокойся ни о чем, малышка. Я всегда буду рядом с тобой, — прошептал Ари.

Но ей будет нужна и ее мама.

И ему самому была нужна Кристина, хотя он так и не понимал до конца, насколько это важно. Она приняла его в качестве своего мужа. Он видел, как сильно она любила их сына: она не уставала доказывать это ему. Но она никогда открыто не говорила о том, что чувствует к нему. Ее сердце для него до сих пор было закрыто.

И он мысленно умолял ее о том, что она должна выжить ради их детей.

Для нее это было сильнейшим стимулом.

Ради их сына и дочери.

Шесть недель… Это были самые длинные недели в жизни Ари. Врачи объяснили, что для Кристины будет разумнее оставаться в коме до тех пор, пока спадет опухоль от удара в головном мозге и начнут заживать тяжелые повреждения. Они также предупредили о том, что она будет абсолютно потеряна и смущена, когда ее выведут из этого состояния, и ему придется приложить немало усилий и проявить терпение, чтобы объяснить ей, где она находится, почему она здесь и что с ней случилось.

Вполне возможно, сны, которые она видела, пребывая в состоянии комы, будут казаться ей более реальными, чем настоящая жизнь, и от него потребуется стойкость для ответов на все ее многочисленные вопросы относительно нынешней ситуации. Ари был готов оставаться терпеливым и понимающим столько, сколько надо, лишь бы Кристина вернулась к нему. Но как бы он морально ни готовился к пробуждению жены, когда она, наконец, пришла в себя и посмотрела на него пустым взглядом, Ари испытал невыносимые страдания.

Он едва не разрыдался прямо перед ней. Он нежно сжал ее руку и поспешил сказать:

— Все в порядке, Кристина. Все хорошо.

— Я потеряла ребенка.

— Нет, Кристина, ты не потеряла ребенка, — страстно заверил ее он. — У нас родилась прекрасная девочка. Она здорова и счастлива, и Тео просто обожает ее. Мы назвали ее Мария, ведь это твое любимое женское имя. Она очень похожа на тебя.

Слезы текли ручьями по ее щекам.

Ари рассказал ей о том, как ее сбил грузовик, и о том, что пришлось делать кесарево сечение. Он описал ей, как сейчас ухаживают за ее дочкой. Она продолжала внимательно смотреть на него, но он не был уверен, что она способна осознать всю информацию. С ее лица не исчезало выражение глубокой печали, которое буквально разрывало ему сердце на части. Некоторое время спустя она закрыла глаза и снова провалилась в сон.

Он взял с собой в больницу Тео и Марию, когда пришел к ней в следующий раз, надеясь на то, что вид детей поможет Кристине обрести веру в его слова.

Когда Тина пришла в себя в очередной раз, она опять прошептала:

— Я потеряла ребенка.

— Нет, ты не потеряла ребенка, — заверил ее он. — Посмотри сюда, это наша дочка.

Он положил Марию ей на руки, и пока она с удивлением рассматривала малышку, Ари снова объяснял ей про аварию и про рождение дочери. А Тео, невероятно взволнованный тем, что мама наконец пробудилась от долгого сна, болтал без умолку, рассказывая ей обо всем, что произошло с ним и его сестрой в период ее отсутствия. Она улыбалась ему и их дочке, пока ее глаза снова не закрылись. Ари искренне надеялся, что он сумел хотя бы немного успокоить жену.

Но она продолжала забывать все то, что он ей продолжал терпеливо объяснять. Ари начал беспокоиться о том, что Тина никогда не сможет полностью оправиться от тяжелой травмы головного мозга. Врачи объяснили, что это последствия действия лекарств и требуется некоторое время для того, чтобы их эффект наконец пропал. До тех пор пока препараты действуют и она находится в полусонном состоянии, невозможно с точностью утверждать, насколько велик побочный негативный эффект и какие дополнительные меры придется принимать.

Большую часть времени Ари просто сидел около нее и молился за ее возвращение.

И наконец, случилось чудо. Однажды утром она проснулась и посмотрела на него совсем другим взглядом — узнала его.

— Ари, — сказала она нежно.

Его сердце возбужденно забилось, но тут же он почувствовал неимоверную тяжесть, видя, как ее лицо снова принимает то мрачное выражение, которое искажало его всякий раз при пробуждении. Ее слова имели тот же смысл, но звучали немного по-другому:

— Прости меня. Я потеряла нашего ребенка.

— Нет!

Воодушевленный мыслью о том, что в этот раз она наконец понимает, с кем разговаривает, он снова ей все объяснил в деталях. Теперь в ее глазах он видел живой интерес, которого не замечал раньше. Он был уверен, что Тина слушает его и пропускает через себя полученную информацию, прекрасно понимает смысл. Наконец, на ее губах заиграла долгожданная улыбка.

— Дочка, — сказала она, с наслаждением произнося это слово. — Как замечательно!