Демон с соседней улицы - Андрей Белянин

Безвременно ушедшей от нас гениальной и талантливой Нюте было посвящено несколько слов в траурной рамке. Стиль обычный – скоропостижно, столько сделала, ещё больше могла, каких людей теряем, и так далее. Вы, люди, любите скорбеть.

Я не человек. Я не могу заходить в церковь, сами понимаете, мне там нереально плохо, а если ещё попадёшь под раздачу обрызгивания святой водой, так вообще жуть. Но всегда можно договориться с бабушками у входа, они поставят свечку и подадут молитву за трёх молодых актрис, чья единственная вина была в том, что они работали в том же театре.

Одна шагнула с крыши высотки, другая бросилась под поезд, третья выпила кислоту. Договор с нашей конторой даёт человеку почти неограниченные возможности, а после продажи души редко кто задумывается над тем, куда приводят желания и мечты.

Я не сочувствовал стареющей мадемуазели и не оправдывал её. Всё заслуженно, чек предъявлен к оплате и погашен. Но что-то в ней было… не знаю…

На виски не мог смотреть три дня. Потом напился. Я не имею права никого судить, я всего лишь демон, забирающий просроченные души.

Я никому не даю советов. И не читаю морали.

Это ваша жизнь.

– Как ты могла?! Ты, женщина, жена моя, мать моего ребёнка!

– Я женщина и имею право, – устало огрызнулась Азриэлла, пока ноги сами носили меня взад-вперёд по квартире, по стенам, по потолку. – И потом, ничего же страшного не случилось?

У меня на какое-то время пропало дыхание. Если бы мы были у нас в Аду, я бы просто взял лом и врезал ей по зубам. Она сломала бы мне ногу, и мы сплелись бы в примирительном любовном экстазе. Это лучший вариант решения семейных споров.

Но здесь, наверху, мне можно было бить жену только в качестве предварительных ласк и ролевых игр. Стены в доме такие тонкие, и, по идее, в курсе нашей получасовой перепалки уже, наверное, добрая половина соседей, а ведь мы здесь ещё месяца не прожили.

К тому же в последнее время я стал замечать, что во время наших разговоров (ну или скандалов, не важно) малыш Захария уже не плачет, как обычно, а внимательно к нам прислушивается. Не знаю, обратила ли на это внимание Азриэлла, но лично меня столь живой детский интерес почему-то напрягал. Дети берут с нас пример, увы…

Это, наверное, уже чисто человеческое, в Пекле подобные моменты не прокатывают. Кому, на фиг, важно, что думает о тебе твой сын, тут самому бы суметь выжить.

– Ну что ты сердишься, милый? – жалобно протянула моя жена, делая вид, что всхлипывает и вытирает несуществующие слёзы. – Он просто мирно спал в коляске и не видел, как…

– Как его мать, раздеваясь, отплясывала у шеста, кидаясь в толпу пьяных мужиков предметами нижнего белья!

– О, я тебя умоляю, какая толпа?! Частная вечеринка узким кругом, от силы пять-шесть потных, поддатых самцов. Я заключила четыре договора на продажу души, и (чтоб ты знал, рогатый ревнивец!) мне даже не пришлось с ними спать.

– Они тебя тискали!

– Ничего подобного! Может, так, немножечко похлопали пониже спины и пытались ущипнуть за левый сосок, всё в разумных пределах, без чрезмерных фамильярностей.

– Ты сама себя слышишь?!

– Когда ты не кричишь, то да. К тому же мне напихали почти тысячу долларов в трусики. Дорогой, мы со всех сторон в сплошной выгоде! Чего ты дуешься?

– Я не хочу, чтобы мой сын…

– Наш.

– Я не хочу, чтобы наш сын с младенчества видел, как его мама раздевается перед посторонними дяденьками. Это неправильно.

– А я хочу выпить, – сдалась моя жена.

– Пока ты кормишь грудью, могу предложить только воду, кефир или сок. Коньяк не дам.

– Как жить?!

Она прокралась в детскую, осторожно приоткрыла дверь и, убедившись, что малыш спит, вздохнула:

– Дай хотя бы понюхать, жмот несчастный.

Ну, в общем, думаю, вы поняли, что ни к какому разумному соглашению мы не пришли. Азриэлла всегда была одной из лучших сотрудниц отдела искушений. Если бы в своё время именно ей достался вызов на святого Антония, то, гарантирую, сонм христианских святых недосчитался бы одного нимба.

Поэтому было бы наивно надеяться, что с рождением ребёнка она хоть на миг отбросит планы вновь вернуться в профессию. К тому же, не буду врать, отдел искушений вполне себе неплохо платит. А в нашем случае выгода получается двойная – она убеждает жертву подписать договор, а я прихожу забирать клиента тёпленьким. Семейный подряд!

Я же не спорю. Я даже её в чём-то понимаю, мы же оба демоны, в конце концов. Но таскать с собой на работу ребёнка?! Он же всё-всё соображает, достаточно один раз посмотреть в его широко распахнутые глаза, и сразу ясно – этого парня не проведёшь!

– Мне на работу, но имей в виду, несчастная, наш разговор не окончен.

Честное слово, мы бы продолжили вечером, но, во-первых, я пришёл, неслабо налакавшись, как собака сенбернар в Альпах с пустым бочонком рома на шее, во-вторых, усталый, как та же собака, в-третьих, было что-то ещё, по крайней мере ещё одна страшно весомая причина, но какая… не помню, но посерьёзнее первых двух.

Вот только не надо советовать мне, демону, завязывать с алкоголем! И без вас знаю, что надо. Завяжу. Может, даже уже завтра, если срочных заказов не будет…

Проснулся довольно поздно, часов в одиннадцать утра. В соседней комнате хныкал мой сын. С трудом разлепив глаза, я седьмым чувством понял – моей жены дома нет.

Ну, то есть когда она на кухне или в ванной, Захария это чувствует и плачет иначе, а сейчас…

– Иду, иду. – Я резко вскочил с кровати, откидывая лёгкое одеяло. – Папа уже бежит! Кавалерия в пути, бронепоезд под парами, ветер дует в паруса фрегатов!

Не знаю, почему при ребёнке мужчины несут всякую патетическую хрень. Возможно, этим мы пытаемся как-то подбодрить себя, скрывая собственную беспомощность.

– Ну, что у нас там? Обделался, герой? Не хнычь, будь мужчиной, мама сейчас придёт и… – Я краем глаза заметил листок бумаги, лежавший на столике у его кровати.

«Дорогой, я в магазин за молоком. Вернусь через тридцать минут. Присмотри за нашим малышом. Если не вернусь через полчаса, перечитай письмо ещё раз. Целую!»

– Вот видишь! – с преувеличенной весёлостью воскликнул я, глядя в обиженное личико Захарии. – Мама просто вышла в магазин, скоро вернётся и поменяет тебе пелёнки.

В ответ на это моё вполне себе конструктивное предложение раздался такой рёв, что хоть всех святых выноси! Я бы вынес, честное слово, просто их в нашем доме не было, а были бы, так я их…

– А-а-а-а-а-а-я-у! – надсадно, заунывно, словно навеки прощаясь с этим несовершенным миром, вопил мой малыш. Но вы же не думаете, что демоны по вызову сдают позиции при первом же писке ребёнка.