Газетный роман - Нэнси Уоррен

— Я хотел оставить тебе что-нибудь значительное перед отъездом.

— Ты значишь для меня очень много, — сказала Тесс так искренне, что у Майка заболело сердце. — Ты значишь для меня больше, чем статья. Неужели ты этого так и не понял?

Никто никогда не говорил Майку, что нуждается в нем. Тесс была молодой и наивной, она все еще верила в возможность счастья, но Майк уже давно расстался с мечтами. Может, это произошло в тот день, когда мать уехала, оставив его с отцом-пьяницей. Она поцеловала его и пообещала, что вернется за ним и заберет с собой. Много лет Майк смотрел в окно, бежал к телефону, с замиранием сердца открывал почтовый ящик. Но она не вернулась. И ни одна женщина не могла занять пустующее место в его сердце, потому что Майк не хотел этого.

— Каролина ушла от Джонатана, — сказал Майк, сам не понимая зачем.

— Знаю, она звонила мне. — Тесс присела на стул. — Это бессмысленно, они просто созданы друг для друга.

— Если Каро и Джон ссорятся, то, что было бы с нами…

— Не сравнивай, у нас другая жизнь. Кроме того, если бы я пришла домой и застала женщину в твоей постели, у тебя не было бы времени на обдумывание своего поведения.

Майк улыбнулся:

— У тебя тоже.

Что он делает? Он почти признается, что ревнует ее, что, хочет, чтобы она принадлежала только ему одному.

— Он не изменял ей, Каролина все не так поняла.

— Не так поняла? — взорвалась Тесс. — У него в постели была голая девушка. Как еще это можно понять?

— Не голая, насколько я слышал, она была в трусиках-стринг.

Тесс уставилась на него.

— Видишь? Так оно всегда и бывает: сначала любовь и розы, а потом драка из-за кофеварки.

— Я не хочу обсуждать Каролину и Джона за их спиной. Если тебе нужна драка, давай обсудим наши отношения.

Майк отвернулся к окну:

— Вот это я и пытаюсь тебе сказать. Никаких нас — нет.

Если вы верите в любовь с первого взгляда, брак на небесах и прочую ерунду, «Сладостный плен» заставит вас рыдать в недовязанный носок. Если нет — останьтесь дома и посмотрите бейсбол по телику. С удовольствием вручаю «гнилой томат» недели этому фильму.

— Ты так много значишь для меня, — повторила Тесс, отказываясь расставаться с надеждой. Эти слова были обращены к спине Майка, уставившегося в окно.

— Тесс, я всегда знал, что когда-нибудь уеду из Паскуали. Этот день настал.

Тесс не поверила ему, это не могло быть правдой.

— Но я живу здесь.

— А я — больше нет, — грубо отрезал Майк.

— Ты хочешь сбежать.

Майк резко обернулся.

— Я не бегу от Кэдмана.

— Нет, — спокойно согласилась Тесс, — ты бежишь от меня. Ты боишься меня. — Она сделала глубокий вдох и произнесла самые важные в мире слова: — Я люблю тебя, Майк.

Тесс свернула листы со статьей и разорвала пополам, потом сложила и порвала еще раз, стряхнув бумажные квадратики в мусорную корзину.

Майк подошел и взял девушку за плечи, пальцы впились в нежную кожу, на лице было отчаяние.

— Какое будущее ждет нас?

— Все зависит от нас. — Тесс взяла его лицо в ладони и заглянула в синие глаза. — Тебе нет дела до того, что я тебя люблю?

Его взгляд замер у нее на губах.

— Мне кажется, ты путаешь любовь и секс.

— О господи, почему ты не хочешь признать правду?

— Ты думаешь? А мне кажется, это ты запуталась и не знаешь, где правда.

Майк тяжело вздохнул.

— Послушай, это бессмысленно. Да, все было супер, но тебе надо возвращаться к прежней жизни, а мне — паковать вещи.

— Разумеется, беги, давай спасайся. Я восхищалась тем, что ты остался в городе после скандала с Кэдманом, восхищалась твоей смелостью. Я и не предполагала, что на самом деле ты — трус.

Майк побагровел:

— Я даю тебе статью на Кэдмана. Можешь подписаться под ней, черт тебя подери, напечатать на первой полосе, мне плевать, я съем ворону, только чтобы убраться из этого чертова городишки.

Тесс взглянула на него. Неужели он не видит, что она читает его как раскрытую книгу?

— Статья не закончена, и это другая причина, почему я здесь. Я хочу кое-что показать тебе. — Тесс заглянула в сумку и вынула журнал, завернутый в льняное полотенце.

— Что это? Фамильное серебро?

— Открой, и сам увидишь.

Майк развернул полотенце. Увидев кожаный журнал, он с любопытством взглянул на девушку, но ничего не сказал и сел в кожаное кресло перед телевизором — очевидно, его любимое место в доме.

Он медленно переворачивал страницы, в комнате стало очень тихо, ноздри Тесс уловили запах старой бумаги.

Когда он оторвался от журнала, глаза у него сверкали, перед ней был прежний Майк:

— Где ты это взяла? Он настоящий? Кто еще знает?

Ободренная его энтузиазмом, Тесс рассказала про захламленную кладовку, про разговор с отцом.

— Так они принадлежат «Лысому и красивому»? — Майк погладил кожаную обложку. Этот жест напомнил Тесс, как он касался ее, когда они занимались любовью, ей стало жарко.

Майк может планировать побег сколько угодно, но у нее другие планы. Тесс кивнула.

— Папа проконсультируется со специалистом, но он считает, что этот дневник принадлежит «Лысому и красивому». Как и еще две коробки.

У Майка отвисла челюсть.

— Еще коробки?

Тесс кивнула.

— Ух, ты! И эти любители птичек засунули это сокровище в чулан?

— Именно так. Я думаю, на деньги, полученные от их продажи, можно было бы запросто выкупить землю у Макартура.

— Если она еще не продана.

— Что?

Ее радость погасла.

Он кивнул.

— Кэдман и Макартур провернули сделку.

— О, нет. Но как же орлы? Стройка уничтожит их жилища.

— Знаю, но мы не можем напечатать это сейчас, у меня нет доказательств, ни одна газета не напечатает статью в таком виде.

— Так Кэдман устроил твое увольнение, чтобы протянуть время? Когда мы найдем доказательства, будет уже поздно. Он не знает, что мы работаем вместе, и думает, что если избавился от тебя, то может делать все что угодно.

Майк встал и начал мерить комнату шагами.

— Может быть. А может, и нет. Мы не позволим ему это. И спасем птичек.

— Как?

— Надо подумать. У тебя есть связи, они могут помочь.