Недоверчивое сердце - Конни Мейсон

Незадолго перед рассветом туман сгустился, заключив ночь в свои холодные объятия. Клубы его проникали в комнату через открытое окно, обволакивая спящих сыростью, пронизывающей до костей. Белл задрожала во сне от холода, бессознательно прильнула к теплой спине Кейси и сплела ноги с его ногами. Ее маленькое теплое тело пробудило Кейси от крепкого сна и погрузило в дремотное состояние, при котором фантазии смешиваются с реальностью. Кейси инстинктивно воспринял то обстоятельство, что женщина, нужная ему больше всех других на свете, уютно свернулась рядом с ним.

Он повернулся, чтобы обнять ее и прижать к себе; голова Белл опустилась ему на плечо, он глубоко, с наслаждением вдыхал неповторимый аромат ее кожи. Если это сон, он никогда не хотел бы просыпаться. Тело Белл льнуло к нему, как перчатка. Кейси и сам не заметил, как легонько погладил ладонью грудь Белл, но с ее губ сорвался легкий-легкий вздох. Он попробовал убрать руку, но Белл — не просыпаясь — удержала ее и сама прижала грудь к его ладони. Он осторожно сомкнул пальцы и снова услышал легкий вздох.

Кейси теперь уже окончательно проснулся и был соответственно возбужден. Он хотел бы проигнорировать это возбуждение, так сказать, погасить в зародыше, но, держа в объятиях Белл, мог думать только об одном… Он искренне намеревался отодвинуться и предоставить Белл возможность спать дальше, но вместо этого приподнялся на локтях и позволил своим пальцам коснуться сначала ее щеки, потом губ. Ему до боли хотелось поцеловать Белл. Всего один разочек, а после этого он оставил бы ее в покое. Кейси прильнул к Белл, наклонил голову и как можно нежнее поцеловал мягкие губы. Он скользнул языком по ее нижней губе и почувствовал, что его любимая дрожит.

Он твердил себе, что вот сейчас, немедленно он прекратит свое дивное занятие, твердил до тех пор, пока Белл не разомкнула губы, а пальцы не запустила ему в волосы…

Белл тем временем снился эротический сон. Тело ее напряглось и горело, груди округлились и сделались тяжелыми, а на губах она ощущала вкус поцелуев… Кейси! О Боже, спит она или бодрствует? Но вот Кейси снова коснулся ее языка своим, потом прошептал ее имя, и Белл поняла, что это не сон и что эмоции вышли из-под контроля.

— Кейси, не надо, — выдохнула она. — Ты же обещал. — Она остро ощущала жаркое и тесное прикосновение его крепкого, мускулистого тела. — Не надо, — повторила она, не вполне уверенная, что хочет сказать именно это.

— Не останавливай меня, — взмолился он охрипшим голосом, лаская ее и целуя со всей страстью, которая бушевала в нем.

— Я тебя ненавижу, Кейси, — прошептала Белл и вернула ему поцелуй в полном и, пожалуй, смешном противоречии с собственными словами. — Я тебе не верю.

А Кейси целовал ее все крепче и крепче. Нежные пальцы Белл перебирали волосы у Кейси на груди. Она вся дрожала, горела огнем, и Кейси с ума сходил от желания.

— Не отталкивай меня, Белл. Верь мне. Я так хочу любить тебя!

— Ты… слишком опытен по сравнению со мной. Ты мог бы добиться, чтобы кусок дерева захотел тебя. Пожалуйста, перестань.

— Я ласкаю вовсе не кусок дерева, любовь моя. Мы хотим друг друга. Не противься же собственному желанию, умоляю…

Она больше не противилась…

Целой вечностью позже он привлек Белл к себе, но заговорить смог л ишь через несколько минут — когда выровнялось дыхание.

— С тобой все хорошо, милая? Я просто не понимаю, что на меня такое нашло. Я, кажется, был просто груб. Когда мы вместе, происходит взрыв, честное слово. — Он поцеловал ее в щеку и почувствовал на губах привкус соли. — Ты плачешь? Ох, я причинил тебе боль, прости, — произнес он покаянно.

Белл покачала головой:

— Ты не причинил мне боли. Я недовольна собой, зла на себя. Ты прикасаешься ко мне, и я становлюсь рабой твоей страсти. Я обнимаю тебя, целую, но разум мой совершенно тебя отвергает. Мне так стыдно. Ты стоил мне сына.

— Твой разум не отвергает меня, дорогая. В глубине души ты прекрасно понимаешь, что я не мог бы причинить зла ни тебе, ни Томми.

Белл хотелось ему поверить, но она не могла забыть, как коварно был похищен Томми — его увезли, пока она лежала в постели с Уокером.

— Я ничего не могу поделать с тем, что мое тело отвечает на твою страсть. А доверять тебе далеко не так просто, как отвечать на твои ласки.

— Доверься мне! Я очень привязан к тебе, дорогая моя.

— Не надо, не говори того, чего не существует. Это невыносимо.

— Я клянусь, что верну тебе Томми.

От невыносимой душевной боли Белл закрыла глаза.

Только чудо могло бы вернуть ей Томми. Макалистер против нее, закон против нее… Неужели в этом мире нет справедливости? Ничто в жизни не давалось ей легко.

Встреча с Наоми, любовь к Тому, рождение Томми — вот и все светлые вехи ее существования, в остальном бесконечно тяжелого. С детства и до взрослых лет жизнь ее была трудной. Она так хотела кому-нибудь верить, так нуждалась в этом!

И ей необходимо было любить того, кто любил бы ее.

— Если бы ты смог отобрать Томми у деда, тогда я снова поверила бы тебе.

— Дело нелегкое, но я уже начал над ним работать. Только верь мне, Белл. Это все, о чем я прошу.

Пока она не могла ему поверить, не исключено, что никогда не сможет. Но как хорошо и спокойно лежать в его объятиях, особенно после нападения на них гнусных негодяев. Если бы не он, подонки, чего доброго, убили бы ее.

Руки Белл невольно потянулись к Кейси и обвились вокруг его талии. Если бы она сумела забыть о предательстве Кейси, эта ночь осталась бы в ее памяти как ночь радости.

Не ведая о ее сумбурных мыслях, Кейси теснее прижал Белл к себе и поцеловал, а она ответила на поцелуй и отдалась ему без раздумий и возражений. Второй взрыв страсти оказался не менее бурным, чем первый. После него Кейси расслабился, устроил Белл возле себя поудобнее и уснул.

Кейси пробудился и обнаружил, что Белл ушла. Он вскочил с постели, сквозь зубы ругая себя за то, что проспал. Солнце стояло высоко в небе, на набережной кипела жизнь. Кейси хотел было бежать следом за Белл, но не имел представления, что он ей скажет. Он уже открыл ей свое сердце, надавал обещаний, которые могут оказаться невыполнимыми, а больше сказать вроде и нечего. Поступки куда убедительнее слов, и Кейси питал надежду, что прошедшая ночь доказала Белл, как сильно он к ней привязан.

Когда он закончит расследование делишек Макалистера, ему будет легче предъявить старику свои требования. И требование номер один такое: разрешить Белл полную или частичную опеку над сыном. До тех пор Белл не перестанет донимать его своей недоверчивостью, пусть даже и не откажет ему в интимной близости.

Он вышел из гостиницы, намереваясь в мэрии продолжить поиски доказательств криминального прошлого Макалистера, перебирая пыльные бумаги. Проходя мимо конторы телеграфа, он завернул туда узнать, нет ли для него телеграммы от Саймона Леви. Он отправил адвокату депешу о своем возвращении в Сан-Франциско и ждал ответа. Кейси беспокоился о Марке и собирался, как только уладит дела Белл и Томми, вернуться в Аризону и возобновить усилия по вызволению брата из тюрьмы.