Умный ген. Какая еда нужна нашей ДНК - Кэтрин Шэнахан

Вскоре после зачатия женское тело практически чудесным образом преображается. Под влиянием новых физиологических директив работа всех органов меняется благодаря волнам гормонов, вырабатываемых маленькой горсткой быстро делящихся клеток. Многие из этих изменений необратимы. Естественно, из всех органов наиболее сильному воздействию подвергается матка. Но современная диета, как мы убедимся позже, мешает гормональным сигналам, так что матка работает не так хорошо, как надо – по крайней мере, поначалу. Притупленные эстрогеновые сигналы в матке (и плаценте) – вот возможное объяснение тому, что воздействие эстрогена на девочку, рожденную первой, не так заметно. Ослабленная реакция на эстроген может привести к формированию «мужских» черт лица – чуть более выступающим, чем нужно, надбровным дугам и подбородку, агрессивным бровям и не очень пухлым губам. Такая девочка может вырасти в довольно милую женщину, но на улице на нее оборачиваться не будут. Но вот ко времени второй беременности, когда инфраструктура матки у мамы уже подготовлена, даже тот же уровень эстрогена уже вызывает более сильную реакцию. Кстати, если вторым ребенком будет мальчик, то усиление восприимчивости к эстрогену может сделать его черты лица более женственными: заостренный подбородок, изогнутые дугой брови, округлый лоб, пухлые губы.

Что же это все значит? Во-первых, рождение красивого, здорового ребенка – это, как мы очень любим говорить, чудо, но вместе с тем – вовсе не тайна. Тщательно спланированная последовательность событий зависит от строжайшего соблюдения программы здорового питания и очень уязвима к любым ее нарушениям. Изучение братьев и сестер помогает нам понять, почему мы не все идеальны, и увидеть, как именно дефицит питания влияет на развитие ребенка, причем предсказуемым и вполне измеримым образом.

Я называю это «Семейным сдвигом симметрии», потому что малозаметные последствия недоедания матери для роста ребенка лучше всего наблюдаются на лицах детей, рожденных вскоре после старшего брата или сестры, у которого в большинстве случаев точно такие же гены, так что он может служить своеобразной контрольной группой. Но, как я уже писала выше, ни один ребенок, даже единственный, не может быть полностью защищен от сдвигов симметрии, потому что основная проблема здесь – не порядок рождения, а плохое питание. Пока первый ребенок растет в утробе, сигнальные помехи, вызываемые сахаром и растительными маслами в еде, слишком часто нарушают гормональную связь между плацентой, маткой и яичниками, замедляя развитие матки и уменьшая пространство, в котором может развиваться ребенок, а также притупляет развитие полового диморфизма. При вынашивании следующих детей клеточные сети, необходимые для координации работы всех необходимых для развития органов (матки, плаценты и т. д.), уже оптимизировались, так что матка реагирует лучше (быстрее растет, да и роды проходят тоже быстрее), а это, в свою очередь, обеспечивает лучшую двухлучевую симметрию и половой диморфизм. Но из-за современной диеты второй ребенок (особенно если рождается вскоре после первого) расплачивается за эти улучшенные условия сравнительным дефицитом питательных веществ в организме матери, получая меньше материала для строительства костей, нервов и т. д.; черты лица истончаются и уплощаются, и оно становится менее привлекательным.

В главе 3 мы узнали, что подавляющее большинство американцев и европейцев – что уж тут говорить, практически все – не просто недополучают питательных веществ: они очень сильно их недополучают. Возникает логичный вопрос: «Неужели в таком случае мы все страдаем от сдвигов симметрии?» Большинство из нас – да; именно поэтому победителей генетической лотереи среди нас так мало. Но как тогда объяснить их появление? Чем эти люди, которых вырастили родители, скорее всего, следовавшие тем же советам, что и мои родители, и которые сидели на точно такой же диете из замороженных, консервированных и бедных витаминами фруктов и овощей, странного мяса, полученного от отравленных животных, злаков, растущих на бедных минералами почвах, маргарина и всего остального, что делает нашу современную диету нездоровой, заслужили такую благосклонность Матери-Природы? Они – ничем. А вот их прапрабабушки и прапрадедушки – заслужили, потому что ели такую богатую питательными веществами еду, что придали семейному эпигеному генетический импульс – способность генов в течение ограниченного времени хорошо работать даже при плохом снабжении их питательными веществами. А еще благосклонность заслужили плаценты их матерей, которые бомбардировали неотложными сообщениями материнские кости, мозг, кожу, мышцы, железы и органы, чтобы те отдали все доступные «строительные материалы» ребенку. В этих редких случаях, которые бывают, наверное, один на миллион, геному плода, работающему в животе матери, удается сделать то, чем он занимался сотни тысяч лет: совершить чудо и сотворить идеально симметричного младенца Homo sapiens.

Должна сразу сказать: мое исследование взаимосвязи между сдвигами симметрии и порядком и временем рождения детей очень поверхностно. Я ни в коем случае не утверждаю, что мои наблюдения подтвердятся в абсолютно каждой семье, без исключения. Я всего лишь описываю тенденцию, на которую, как мне кажется, стоит обратить внимание. Еще я не хочу сказать, что родители виноваты во врожденных дефектах своих детей. Я надеюсь, что подобная информация поможет всем нам избавиться от идеи, что рождение детей – это слишком тяжелая или таинственная задача, чтобы пытаться как-то оптимизировать ее, так что нужно просто задрать лапки кверху и смириться с тем, что сдвиги симметрии, которые могут изменить всю жизнь ребенка, подчиняются факторам, которые не поддаются нашему контролю.

Я считаю, что мы можем предоставить мамам информацию, которая станет для них хорошим стимулом придерживаться здоровой диеты. Прежде всего мамы нуждаются в стратегии. Стратегии, которая гарантирует, что когда в их организме начнется серьезный проект по «строительству» здорового ребенка, их запасы питательных веществ окажутся достаточными, чтобы гарантировать максимально скоординированное взаимодействие всех задействованных в развитии ребенка систем. Изобилие блогов и социальных сетей, где мамочки делятся друг с дружкой советами, говорит о том, что миллионы будущих мам уже понимают, насколько важно для них хорошее питание, и голодны до хорошей информации. Учитывая, насколько чаще сейчас стали встречаться врожденные дефекты, аутизм, детская астма, детская депрессия и даже детский рак, чем в те времена, когда я только начинала работать врачом, я уже довольно давно заподозрила, что текущая стратегия – та, что рекомендуется экспертами, к которым чаще всего прислушиваются будущие мамы, – просто грандиозна в своей провальности. Тем не менее, я серьезно недооценила барьеры для распространения лучшей, более эффективной информации по укреплению здоровья ребенка, воздвигнутые медицинским истеблишментом.

Как обычная медицина подводит матерей

Врачи получают информацию от ученых. Ученые могут заниматься исследованиями, только получая финансирование в виде грантов. В наши дни гранты дают либо промышленники, либо заинтересованные группы, и они направлены либо на продвижение дорогих лекарств и технологий, либо на требования распространить страховое покрытие и на членов данной заинтересованной группы. Практически все врачи понимают, в каких реалиях им приходится жить. Но я не понимала до конца, насколько же жестко исследования должны вписываться в одну из этих двух категорий, чтобы получить финансирование, пока не встретилась с учеными из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, чтобы обсудить с ними возможное существование очевидной связи между современной едой и болезнями, которой, однако, никто не уделяет никакого внимания.