Мир, где тебя нет - Марина Дементьева

Та глянула исподлобья, закуталась в платок и сразу постарела.

— Знаю, знаю. Поболе твоего знаю, девочка. А чего не знаю, про то догадываюсь. Мне ж долго растолковывать не нужно, так — слово-полслова... будьте-нате, Фьора всё и сполнила. Значит, быть тебе подле молодого Магистра. Мыслимо ли одному такое вынести...

— Господин?.. — пискнула Йолль. — А Илле-то, как же?..

— Тьху! — Фьора плюнула с досады. — Дура-девка, весь ум в волос ушёл. Потому ты к молодой госпоже и приставлена, дурища, оттого что одна здесь знаешь, кто она такова. Да смотри мне, Йоллька: не трепли помелом своим. Не то я на тебя, проказу, лучше всякой ведьмы порчу наведу.

Чёрная невеста вытаращила глаза и захлопнула рот ладонями.

— Демиан... он здесь?

— Сейчас есть, глядь — и нету. Сигают туда-сюда, через цацки свои колдовские. А храмина, где потрал этот их поставлен, днём с огнём горит-переливается — страсть! Будто со всех болотин гнилушек понабрали, так и пышет зеленцой. Эх, — вздохнула тоскливо-сострадательно, — больно много проку с чародейства энтова, так ведь нет — ни спокоя, ни отдохновения... так, маета одна. А ну выдь отсель!

Йолль не пришлось повторять, она, верно, и сама была не рада приобщению к телларионским тайнам.

— Что с ним? — без обиняков спросила Диана.

— Сама уверишься, коли душа у тебя на месте, — мрачно посулила Фьора. — Будто бы и прежний — ан нет, всякий день уносит, коверкает в нём что-то. Или разум мутится... Да что я те попусту толкую! — Фьора резко поднялась, одёрнула юбки. — Смотри, да не одними глазами смотри. Глаза-то не велик труд обмануть: они поверху глядят. Ты ж колдовка, сказывают, вещая. Мне ль тебя учить! Да только не чужой мне парень этот, вот я и прозрела. За всех их, за каждого Хозяйку еженощно прошу. За него особливо сердце не на месте. Сызмальства вроде как приглядываю за ним... вроде как выбрала промеж прочих... почему? Сама толком не отвечу. Может, оттого что пришлось ему всех тяжелее, что ещё мальчонкой по краю смерти ходил. Да кухарке много ли позволено? Ничегошеньки-то не умею, никаких премудростев, только и примечаю.

Ты — дело иное. Ты — жена ему будешь, тебе и воля. Так сполни, как ладной жене положено — помоги мужу! Доглядись, что его мает, заживо душу вытягивает. На что ж ещё тебе сила дадена, как не на это?

Диана сжала руки. От слов Фьоры дохнуло ужасом давнего сна. А она-то верила: сбывшегося.

Хотела верить.

— Обещаю, Фьора. Исполню всё, что в моих силах. Я... я должна ему.

— Должна — это крепко, — медленно вымолвила Фьора, и от взгляда её некуда было деться. — Должна — это дорогого стоит. Да только, мыслю я, долга тут маловато будет. Долгом тревоги не утишишь, душу — не вылечишь.

"Должна"... Касания горячих пальцев, от близкого дыхания трепещет завиток на виске, и электрический разряд выгибает позвоночник — чего стоило оставаться невозмутимой, говорить о чём-то будто бы важном... о делах, помилуй Хозяйка. Цветы в росе и обрывки снов о чём-то прекрасном, непостижимом.

Серо-чёрный мир, время — вещное, зримое. Пепел, утекающий сквозь пальцы... Каждая секунда — укол, час — оставляет шрам на изнанке её сути.

Простая проверка: хочешь узнать, как много значит для тебя человек, — закрой глаза. Представь, что его нет.

Нет. Не стало. Там, где он был — ничего, пустота. Необратимо, безвозвратно. На. все. гда.

Ей не пришлось представлять. Это была реальность, более близкая, чем расхлябанная дорога и мокрые деревья за окнами, занавески на окнах и обивка кареты, до дюйма изученные узоры.

Тогда её мир нарушился, лишённый если не самого смысла, то главнейшей опоры.

Тогда она вытерпела все муки бессилия, пытку неизвестностью, а достигнув цели, едва не отдала жизнь, спасая мага.

Долг? Безусловно. Долг за трижды спасённую жизнь. За шрамы на его спине. За свободу распоряжаться вотчиной-Кармаллором и неслучившийся брак с садистом Реганом.

Долг перед Пределом, её миром, — удержать душу того, кто был нужен миру.

— Я сделаю всё. И свыше того, если потребуется.

Вместо ответа Фьора обняла её. Беззвучная старческая слеза упала Диане в ладонь.

(Ледник-Замёрзший Перевал-Железные горы. Конец лета 992-го)

Сообщение с горной заставой было восстановлено через стационарный портал. Погасшие сорок с лишком лет тому контуры напитывались энергией.

Коган обречённо проглотил кислую слюну и по сигналу вшагнул в центр полыхающего круга. Каждую телепортацию маг клялся себе, что это — последний раз, когда он чувствует себя снарядом, пущенным сквозь пространство. В списке неприятных опытов Когана Согрейна перемещение значилось в лидирующих строках, где-то сразу после интоксикации от неверно составленного по глупости лет эликсира и общения с князем Ланадар, чтоб его гули обгадили.

Сообщающийся портал выплюнул мага в Ледник, предварительно, по ощущениям Когана, хорошенько пережевав и частично переварив жертву. Фантастический холод сковал челюсти в волчий оскал, с единым вдохом обратив нутро в комок смёрзшихся потрохов, — лишь благодаря этому Коган не поприветствовал встречающих совсем неподобающим образом.

Прадн неделикатно ухмылялся всё то время, пока Согрейн окоченевшими руками пытался целиком зарыться в предусмотрительно выданные ему ещё в Телларионе меха и проклацал приветствие.

— Ничего, — Прадн огрел давнего знакомца по спине. — Ко всему, знаешь ли, можно привыкнуть.

Площадка с порталом располагалась в полусотне ярдов от вросшего в скальную породу Ледника, но за эти полсотни вены и жилы Когана превратились в хрустально позвякивающие полые трубочки, а дыхание стало холоднее, чем у мертвеца.

Внутри заставы оказалось немногим теплей, чем снаружи, но здешних ведьмаков жуткий холод, по-видимому, не беспокоил. Похоже, и впрямь ко всему можно привыкнуть, — подумал Коган, прилагая все усилия, чтоб не трястись уж слишком заметно.

Довольно паскудно ухмылявшийся Прадн самолично подал редкому гостю здоровенную дымящуюся кружку. В такие в тавернах нацеживают разбавленное пиво. Коган не удивился бы и тому, что даже пиво в этакой холодрыге принято кипятить перед употреблением, но бурда в кружке и на запах и на вкус превосходила горячее пенное. В густом травяном настое плавали целые ошмётки жира. Когану поплохело повторно.

— Это что ещё за дрянь? Запаренный граллий хвост?

— Почти, — хохотнул Прадн. Реакция Когана радовала его даже больше, чем сам факт его прибытия. — Выглядит как дерьмо и на вкус как дерьмо, но прогревает отменно. Здесь это достоинство перекрывает все недостатки.

— Ко всему можно привыкнуть, угу, — вздохнул Согрейн и выглотал запаренный граллий хвост залпом, стараясь не дышать и не прислушиваться к желудку.