Черная кровь справедливости - Андрей Денисенко

– Деревня, должно быть, за холмом. Рыбаки не оставят лодки далеко от домов.

– Ты прав. Только… – магиер спрыгнул с коня и спустился к берегу, – только где они сами?

– Как где? – Одиночка удивился. – В деревне, где же им еще быть?

Корон нагнулся и поднял пригоршню влажного песка, смешанного с рыбьей чешуей.

– Странно. Сейчас еще не поздно, а сети уже сохнут, лодки у причала. И давно.

Одиночка пожал плечами.

– Может, собираются выйти на реку с закатом. Ночью рыба крупнее прет.

– Денит, у меня нехорошее предчувствие. Здесь ни души, что-то… что-то неладно.

– Чего зря башку ломать, доберемся – спросим. Если с нечистью надо разобраться – разберемся. Ты ж магиер, а я секирой подсоблю. И о цене с местными после договорюсь.

– Может, и впрямь праздник у них… – Магиер вскочил на коня и тронул поводья. – Или водяной упырь всех распугал… или русалки-людоеды…

Кони, увязая в песке, выбрались на дорогу. Корон поправил перевязь серебряного меча, похлопал коня по черной лоснящейся шкуре.

– Нереальное – часть нашего мира, Денит, хотим мы того или нет. Вспомни Мертвые Земли.

Одиночка немного поразмыслил.

– Мы до сих пор живы, я ловко орудовал секирой. Все просто.

– Хороший ответ! – Корон расхохотался. – Тебе легче: сначала хватаешься за оружие, потом думаешь зачем!

Конь магиера снова споткнулся, Корон дернул узду.

– Знаешь, Денит, проблема не в том, что нечисти слишком много. Нереальное часто прячется в привычных предметах и обстоятельствах. Мало кто задумается, отчего сосед жил-жил да вдруг помер. Вроде удушился. Или, к примеру, подкова над воротами. Каждый день ходят десятки людей, а упала на любимую собаку. Не думаешь о том, что собака в последнее время вела себя странно – рычала и лаяла на пустые углы в доме… А через пару дней все куры передохли, и деревенский магиер лишь разводит руками: мол, куриный смертень побывал, есть и такая дрянь на свете… Или помнишь, в прошлом месяце в деревеньке мы задержались, в той, где скот пропадал? Тоже думали, медведи или волки изголодали – до тех пор, пока не загрызли самого пастуха. Помнишь глаза у трупа? Выпученные, чуть не вываливаются, под кожей ни кровинки. Ясно же: упыря искать надо, и не простого, а древнего, матерого.

– Я зарубил его, – заметил Одиночка.

– Ты малый проворный. Горазд секирой махать. Правда, до этого я его выслеживал неделю. И не всегда холодная сталь может справиться. Даже рунная, заговоренная… А вон и деревня показалась.

Придорожный кустарник раздался в стороны, и путники увидели невдалеке беспорядочно рассыпанные домики. У въезда виднелось приземистое закопченное сооружение – типичная деревенская кузня.

– Вот и она, родимая! Ну, коняга, повезло тебе! Еще немного – и будешь лучше прежнего.

Одиночка прищурился.

– А вон и люди ходят. Все в порядке. Я ж говорил: у них дела поважнее рыбалки.

Корон промолчал, сосредоточенно разглядывая деревню.

Дорога до кузницы не заняла много времени. Вскоре они подъезжали к воротам из необтесанных досок. Рядом стоял, сунув руки в карманы, широкоплечий малый. Прокопченное лицо и мощные плечи выдавали в нем подмастерья. Лениво поплевывая, парень ждал, пока путники приблизятся. Корон спрыгнул с коня.

– Приветствую тебя, живущий! Вижу, ты знаком с наковальней. Не сочти за труд, скажи: здоров ли кузнец?

Парень медлил с ответом. Не скрывая недоверия, окинул гостей взглядом.

– Ты, никак, немой, – буркнул Одиночка. – А что кислый-то? Живот прихватило?

Подмастерье не отреагировал на шутку. Закончив осмотр прибывших, он махнул рукой в сторону деревни.

– Если что надо, туда езжайте. Найдете деревенского голову, с ним разговаривайте. А кузнецу сегодня не до вас.

– Полно, парень. Лошадь захромала, подковать надобно. Тут не голова нужен, тут больше горячий горн подойдет и мастер, что сможет управиться. – Корон похлопал по кошельку на поясе. – Заплатим по-честному, кузнец в обиде не будет.

Подмастерье будто не слышал, снова повторил:

– К голове идите. Тут недалеко, дохромает твой конь как-нибудь. Не станет кузнец ковать сегодня. И завтра тоже вряд ли. Жена у него нынче померла.

– Святые небеса, – пробормотал Корон. – Эк некстати. Дальше ехать нельзя: коня замучаем и сами изведемся.

Одиночка спешился, невозмутимо махнул рукой.

– Возьмется кузнец за работу. А если нет, коней с голодухи сожрем и все одно – дальше двинем.

– Добрый ты… и животных любишь. Подождем до завтра – видно будет. Эй, парень, где тут переночевать? Постоялый двор какой или харчевня?

– Нет у нас ничего. К голове езжайте, – снова буркнул подмастерье и скрылся за воротами.

– Веселый паренек, душевный. – Корон вздохнул. Хромая коняга всхрапнула и переступила на месте. – Поищем деревенского голову. Может, хоть ночлег устроит.

– Ни хрена это не похоже на праздник. – Магиер остановился, сделал пару крупных глотков. Вино во фляге гулко булькнуло.

Они не спеша продвигались по плохо мощенной ивняком улице. Вечерело, на небе проявились первые звезды, но улица и не думала пустеть. Бородатые мужики в рыбацких робах исподлобья посматривали на них, за кособокими заборами мелькали хмурые лица женщин.

– Неладно тут. Гляди, здоровые мужики лоботрясничают. И рожи у них недобрые. – Одиночка отобрал флягу, тоже торопливо глотнул.

Это бросалось в глаза – покоя в деревне не было. Жители, и мужчины и женщины, вместо того чтобы по вечерней прохладе заняться огородами или починкой сетей, кучками шушукались возле домов.

– Может, это из-за жены кузнеца?

– Из-за простой бабы? Нет, это другое… Эй, парнишка! Далеко ли дом деревенского головы?

Мальчонка лет десяти насупился и отбежал назад. Мать, стоявшая неподалеку, торопливо схватила его за руку.

– Прямо идите, потом к реке. Найдете.

Корон кивком поблагодарил, нахмурился.

– Знаешь, Денит, с головой не только насчет ночлега говорить придется. Помяни мое слово.

Женщина с ребенком проводила магиера и его спутника долгим взглядом.

Дом деревенского головы был похож на большинство подобных: просторный, с широким крыльцом-трибуной, он служил и для жилья, и для сходов селян. Каждый избранный голова становился в нем новым хозяином и обустраивал по собственному вкусу.

Жилище нынешнего избранника больше всего напоминало крепость. Мощные, обшитые свежими досками стены, тяжелые дубовые двери, усеченные набивкой окна, похожие на бойницы. Даже крыльцо, выходящее на небольшую деревенскую площадь, не имело ступеней – только узенькую вертикальную лесенку с рублеными перекладинами.