Жизнь после смерти - Александр Белов

Воскобойников подробно доложил о результатах наблюдения заШмидтом. Полковника очень заинтересовали отношения Шмидта с Ольгой Беловой вдевичестве Суриковой, которые с каждым днем становились все теснее. В остальномдоклад наружника не содержал для Введенского ничего, что заслуживало бы особоговнимания. В конце разговор снова вернулся к трагическим событиям предыдущегодня.

– Вы этот "ниссан" раньше видели? – спросилВведенский.

– Нет, – уверенно сказал Воскобойников. – Мы бы его засекли.Параллельного наблюдения за Шмидтом раньше не было. По крайней мере,систематического. Это могли быть частники из охранного предприятия или бандиты.Последнее вероятнее, – он машинально потрогал простреленную руку.

Введенский ничего не ответил. Он хорошо знал, что многиеохранные предприятия представляют собой настоящие преступные группировки.Ослабленные бесконечными реорганизациями и утечкой кадров правоохранительныеорганы были не в состоянии контролировать растущие как грибы после дождячастные охранно-сыскные фирмы.

Полковник поблагодарил оперативника за хорошую работу иотправил его домой, отдыхать, восстанавливать силы.

Введенский не собирался встречаться со Шмидтом в ближайшеевремя. Для его вербовки у полковника не хватало материала, и вообще, клиентдолжен был дозреть. Но после гибели Змиенко ситуация изменилась. Теперь можнобыло попробовать дожать Шмидта, используя в качестве средства давленияохотившуюся на него команду "ниссана". И Введенский направился в офисфонда "Реставрация", предварительно сообщив о своем визите потелефону.

Шмидт ждал полковника внизу, в вестибюле, в компании трехсвоих ангелов-хранителей. Введенский воспринял это как хороший знак. Ониподнялись на лифте наверх, в офис Шмидта. Тот жестом отпустил охрану ипригласил полковника садиться. Они уселись в кресла друг против друга.Введенский решил играть эту партию в агрессивном стиле, и поэтому сразу взялбыка за рога.

– У вас, Дмитрий Андреевич, как я слышал, серьезныеосложнения с прокуратурой? – изображая сочувствие, поинтересовался он.

Шмидт дернулся, но тут же взял себя в руки и спокойносказал:

– Меня вызывали в прокуратуру как свидетеля. К убийствуКаверина я не причастен!

Введенский благожелательно улыбнулся и несколько раз кивнул,соглашаясь с утверждением собеседника.

– Нисколько не сомневаюсь, но в этом нужно убедитьпрокуратуру. Скажу больше. Мы знаем, кто убил Каверина. Вы, полагаю, тоже.

Шмидт вопросительно посмотрел на полковника. Напоминание овызове в прокуратуру он расценил как шантаж, и это ему не понравилось.

Введенский, в свою очередь, внимательно следил за лицомШмидта, стараясь уловить малейшие оттенки его выражения.

– Мы знаем, что Каверина убил ваш бывший шеф АлександрБелов. Мы долгое время сотрудничали с ним, это был целиком и полностью нашчеловек, и теперь мне очень его не хватает.

– С трудом верится, что Саша мог быть комитетским стукачом,– недоверчиво бросил Шмидт.

Полковник пропустил мимо ушей это обидное словосочетание. Онпонимал, что рискует, избрав наступательную тактику, но перед глазами у негостояло залитое кровью лицо капитана Змиенко. Это не последняя смерть в историис "ниссаном". Чтобы предотвратить гибель людей, приходилось идтива-банк.

– Видите ли, Дмитрий Андреевич, – как можно убедительнеесказал Введенский, – вы не совсем точно представляете себе формы сотрудничестваграждан с органами безопасности. Саша отнюдь не был стукачом, как вывыражаетесь.

И Введенский вкратце изложил Шмидту свою версию совместнойработы с Беловым. Пришлось упомянуть и имя Каверина.

– Значит, и он на вас работал? – разочарованно произнесШмидт, выслушав рассказ полковника. – Поэтому вы и не помогли Белову в борьбе сКавериным. И Каверину не помогли. Теперь понятно, почему. Хотели использоватьестественный отбор. Только оказалось, что победителя нет.

Введенский не удержался от усмешки.

– Почему же нет победителя? Победитель имеется. Это вы,Дмитрий Андреевич.

Шмидт слегка вздрогнул и на секунду потерял самообладание.Его растерянность не укрылась от Введенского. Полковник понял, что у него естьвсе шансы на победу в этой дуэли. Поэтому он принялся излагать события,произошедшие после гибели Фила, Пчелы и Космоса вплоть до покушения наАлександра Белова в аэропорту. Так подробно, будто сам был их участником.

– А вот кто стрелял, нам установить не удалось, – закончилВведенский свое повествование. – Но мне кажется, что вы знаете и заказчика, иисполнителей, – добавил он, как ни в чем не бывало разглядывая собеседника.

Шмидт, хоть и не показывал виду, был выбит из колеи. Емустало ясно, что представитель самой могущественной организации России еговычислил, расшифровал, загнал в угол. Он ждал последнего вопроса, точнее невопроса, а обвинения. Но его не последовало.

Введенский вдруг сменил тему разговора. Он принялсяобъяснять Шмидту положение дел в государстве, сказал, что политики вродеЕльцина, Черномырдина и иже с ними приходят и уходят, а они, казенные люди,слуги отечества, остаются. Он напомнил ему, что тот, как офицер, пусть ибывший, должен ставить во главу угла не личные, корыстные интересы, а общееблаго, интересы страны. Он говорил о том, что в настоящее время силовыеведомства оказались на подъеме после долгих лет упадка и гонений. И что теперьсотрудничество с ними сулит большие перспективы. В завершение Введенскийсообщил Шмидту о сером "ниссане" с заляпанными грязью номерами и огибели своего оперативника.

– Вы не знаете, кто мог за вами следить? – спросил он.

– Да кто угодно, – развел руками Шмидт. – У меня врагов, какгрязи. Собственных хватает, плюс те, что от Белова достались.

– Нет, это не кто угодно, – возразил полковник. – Этонастоящие бандиты, причем решительные и жестокие. Профессионалы, хоть иотморозки. Повторяю, мои люди пытались их преследовать и попали в засаду. Одинофицер был убит, другой ранен. Так что имейте в виду,

Дмитрий Андреевич, положение ваше хуже губернаторского,причем это только начало, будет еще хуже. И, кроме нас, вам никто не поможет. Япредлагаю взаимовыгодное сотрудничество к обоюдной пользе. Вы поможете мне, а явам. И заметьте, никто вас не принуждает. Если вы скажете "нет",будем считать, что разговора не было, – он замолчал, вопросительно глядя наШмидта.