Златовласка зеленоглазая - Андрей Кощиенко

А с этими, — Эста вновь глянула на отчет, — с этими торгашами… Думаю, что, прознав про наши цены, они толпой примчатся к нам со всей империи — торговать. Просто нужно немного подождать… и все будет хорошо!»

Стефания.

— Стефи, это правда? — Мама строго и пристально смотрела на меня, пытаясь уловить малейшую фальшь.

— Что именно? — оттягивая неизбежное, спросила я, вздохнув про себя — начинается! Не зря же она решила поговорить со мной наедине. Родители с сестрами приехали вчера, а сегодня я, придя в трактир, где они остановились, была совершенно внезапно окружена их большой и шумной толпой, от которой я, как оказалось, уже успела отвыкнуть. Меня обнимали, целовали, тормошили, разом рассказывали свои новости, спрашивали мои. Все было так… беспокойно! Я даже растерялась. Потом, когда все немного утихомирились, мы спустились вниз, в зал, и уселись сразу за два стола. За один мы все не уместились. Две старшие замужние сестры приехали со своими мужьями, плюс еще две мои сестры, я, брат, мама с папой. Немаленькая толпа народа получилась.

— Ну, дочка, какая же ты у нас молодец! — сказал отец, сделав заказ и откидываясь на стуле назад. Он с удовольствием оглядел меня. — Всего год проучилась, а уже целых две награды! И из рук императора! Не многие могут похвастать, что удостаивались такой чести. Пусть все знают про род Терских! В нем даже женщины умеют сражаться! И не только сражаться! Мои дочери еще и красавицы! Непросто будет жениха такой умнице подобрать. Соответствовать должен. Не всякий это сможет! А всяких нам не надо. Правда, дочка?

За столом все заулыбались.

— Повзрослела. Прямо невеста! Может, уже кто есть на примете? От женихов небось отбоя нет? Чего молчишь?

Все вновь заулыбались, с интересом смотря на мое внезапное смущение. Чувствуя свои неожиданно запылавшие щеки, я с ужасом подумала, что они сейчас еще не знают, но пройдет день-два, и им наверняка расскажут про Диния. Про Диния… и меня! Столица с удовольствием поделится своими сплетнями. И тогда семья возьмется за меня. Отмолчаться не получится. Они же мои родные! Будут трясти, пока я им все не расскажу. Станешь молчать — обидятся. Ругаться с близкими мне не хотелось. Они ведь мои, и я так давно их не видела! Но и сил выставлять напоказ потаенные уголки души я тоже в себе не чувствовала. После разговора с Эри я взглянула на отношения с Динием несколько иначе. О том, к чему они могут привести, я раньше как-то вообще не думала. Главным для меня было то, что я его люблю, а он любит меня! И это сейчас самое главное, но Эри, как обычно, прав. В наших отношениях с Динием всегда будет другая — империя. Он принц. И это не может не накладывать свой отпечаток.

О-о… Эти завистливые, все понимающие женские взгляды…

«Я с ним не потому, что он принц! Слышите, вы!» — так и хотелось крикнуть им прямо в лица. Но я молчала, понимая, что вопль мой вряд ли будет ими услышан.

— Никому ничего не докажешь, — сказал мне тогда Эри, когда я попыталась поговорить с ним по поводу изменившегося отношения ко мне окружающих. — Тебе просто банально завидуют. А зависть — она не лечится. Так что смакуй, а на окружающих наплюй! Говорят, что настоящая любовь бывает только раз. Поэтому стоит насладиться каждым ее мгновением. Гадости о себе еще успеешь послушать. Вот они уж точно никуда не денутся!

Ну, я и последовала его совету. Мое — это мое! Только для меня! Только для него! Не для вас! И вот теперь придется рассказывать… Пусть даже маме. Тогда меня спас младший брат. Воспользовавшись возникшей паузой, он задал вопрос, который его, похоже, мучил с того момента, как он меня увидел:

— А где же твоя черная мантия? Какая же ты тогда темная тварь, если ты не черная, а зеленая?

Пауза за столом была более чем неприятная. Отец самолично дал ему затрещину, хотя никогда до этого руку ни на нас, ни уж тем более на своего единственного наследника не поднимал.

Я тогда перевела все в шутку, пообещав надеть в следующий раз мантию темного факультета.

— Он еще маленький, — примиряюще сказала я и дала ему поиграть со значком-глазом. Шутка шуткой, но душу мне это происшествие царапнуло.

«Неужели меня так называют дома?» — с недоумением подумала я тогда. И вот теперь мама хочет поговорить о личном. Моем личном. Не хочу!

Но вот сегодня, сейчас… Разговора избежать не удастся.

— Что, правда? — переспросила я.

— Ты фаворитка принца?

Сердце сжалось и ухнуло вниз. В животе стало холодно. Вот так! Фаворитка…

— Я не фаворитка… — тихо прошептала я, что есть силы сжав пальцами край лавки, на которой мы сидели, — не фаворитка…

— А кто?

Мать требовательно смотрела на меня.

— Я… я люблю его… — так же тихо произнесла я, стараясь не смотреть на нее.

— Хм…

Пауза. Длинная пауза.

— Вот, значит, как… — наконец произносит мама. — Наивная ты моя девочка, — начала она. — Прости… Наверное, это жестоко, но пора становиться взрослой. Неужели ты всерьез рассчитываешь войти в императорскую семью? Ну не будь такой простушкой. Посмотри, где мы и где они!

Горло сдавило, и очертания предметов поплыли в предательских слезах.

— Твое поведение, конечно, достойно порицания… — (Мое поведение?) — Но коль все так вышло, и богам было угодно, чтобы их высочество принц обратил на тебя свое благосклонное внимание… То сейчас необходимо подумать о будущем. Пусть это прозвучит цинично, но нужно, чтобы твоя потерянная честь стала основой твоего благополучия…

— Ничего она не потерянная…

— Но ты же спишь с ним?

— Я не сплю с ним! — вскинулась я. — Не сплю!

— Ты сума сошла! — ахнула мама, отшатываясь назад. — Ка-ак не спишь?

— Так…

— Стефания! — всплеснула мать руками. — Ну что ты за глупая у меня такая! Тебе срочно нужен ребенок! От него! Пусть он будет незаконный, пусть бастард, но кровь-то императорская! Император внука не оставит. Все знают, как живут его бывшие любовницы. И у всех у них дети. Их величество добрый… И его сын наверняка также буде…

— Нет!

Во рту у меня стоял неприятный металлический привкус, а внутренности дрожали противной холодной дрожью.

— Нет!

— Что нет, дорогая?

— Так не будет!

— Но, дочка… Я понимаю, ты сейчас во власти чувства… но нужно подумать и о будущем. Любовь приходит и уходит, а жить нужно каждый день. Если ты не знаешь как, то я могу помочь…

— Нет!

— Ну, дочка…

— Нет!

— Какая ты упрямая! Ничего не хочешь! Подумай тогда хотя бы о нас, о своей семье… Ты же знаешь, как мы живем. Как отец надрывается, ища деньги вам всем на приданое. У тебя еще две сестры без мужей. И ты. Если не хочешь думать о себе, так подумай хотя бы о них!