Пристань святых - Уильям Сьюард Берроуз

Одри достает плакат «Разыскивается полицией…»:

«Фрэнк, он же Фрэнсис, он же Кристофер Джонс, — …изображение моложавого мужчины с нафабренными усами и гладкой полноватой физиономией… — разыскивается полицией по подозрению в ограблении банка и убийстве…»

1918 год. Банк… Входят Джонс и три других парня. Приятный голос разносится по всему банку…

— Все присутствующие, пожалуйста, поднимите руки вверх.

Кассир протягивает руку к пистолету. Джонс дважды стреляет ему в грудь, и он падает, струя крови течет у него изо рта, а на гладкой восковой физиономии Джонса появляется выражение жуткого злорадства.

— И три брата-шведа, которые окидывают взглядом носовой кубрик и скалятся, сэр…

Три шведа проносятся по бару, словно ураган, ломая все на своем пути.

— И не забывайте о грузе, сэр… об алкоголе, сэр… Этим шведам никак не удержаться от того, чтобы глотнуть хорошую дозу… А вы уже познакомились с нашим шкипером?

— Да.

В ретроспективном кадре мы видим шкипера — обладателя тонкого германского профиля и зеленых глаз; он передает Джону ручку, чтобы подписать контракт. Глянув на подпись, шкипер говорит с несколько ироничной интонацией:

— Вы приняли мудрое решение, э-э, Джон.

— В нашем деле он известен как Опиумный Джонс, сэр… опиум, торговля белыми рабами. Опиумный Джонс ничем не побрезгует… И он же настоящий зверь… Знаете, сэр, все, что я вам здесь рассказал, может стоить мне жизни… Только нынешним утром один из этих шведов схватил меня за воротник и даже не посмотрел, что я такой больной, саданул меня по лицу, сэр, и крикнул: «Ты стукач, ублюдок»… Я бы не возражал, сэр, если бы вы снабдили меня чем-то для самозащиты… Если бы вы взяли для меня револьвер из арсенала…

— Даже и не думай. А по поводу команды я буду решать сам.

Одри полирует ногти и смотрит на них…

— Возможно, все будет как раз наоборот, сэр…

Действие переносится в будущее. Корабль плывет под парусом. Один из шведов смотрит вслед Джону и плюет на палубу.

— Еще один пидор на этом чертовом корабле.

Джон встречает первого помощника капитана, несущего обрез. Он улыбается, и его глаза поблескивают на солнце холодными льдинками.

— На свете есть только одно, в чем я абсолютно уверен, Джон — в том, что мы с тобой друзья.

Ретроспективные кадры карнавала… Джонни Цианид, который плюет огонь и глотает шпаги, способен также извергнуть изо рта шпагу и направить ее ровнехонько в цель. Может одним ударом руки разбить кирпич, разрезать колоду карт надвое, раздавить сырую картофелину в кулаке или проткнуть ее пальцем. Хуанито, метатель кинжалов, умеющий одним броском кинжала рассечь ползущего таракана; Джерри Тайлер, его ассистент, который метает ножи пальцами ног.

Морфинист-альбинос по прозванию Повешенный Энди выполняет номер с повешением на специальной веревке, усеянной розовыми блестками. Из-за морфия его лицо приобрело серовато-зеленый оттенок, как у подземных грибов. Видеть его в последних судорогах с выкатившимися розовыми глазами — зрелище не из самых приятных. В Сент-Луисе у него закончились наркотики, он забыл проверить веревку и, приступая к выполнению номера, был явно не в форме. В результате он сломал шею и повис без сознания, весь в розовых блестках, освещенный прожекторами. Вот это было по-настоящему потрясающее зрелище. Джонни вынул его из петли, но он все равно ночью умер. Поэтому с той поры его номер исполняет Джонни. Потом он взял Джерри в качестве своего ассистента на роль юного подпаска, пойманного со сбежавшим педиком.

Джонни Цианид и Джерри на виселице. Внезапно появляется толпа пьяных скотников и шахтеров.

— Слезайте с виселицы, эй вы, грязные пидоры, или мы повесим вас по-настоящему.

— Заткнись, деревенщина!

Джерри отмыкает кандалы ключом, зажатым в зубах, спрыгивает с виселицы, открывает засов, и стая тигров выпрыгивает из большой клетки.

Ретроспективные кадры Сент-Луиса… Однажды миссис Гринфилд купила мне в аптеке Массеранга газированной воды с шоколадным сиропом, и вот тогда-то я увидел, на что она способна.

К нашему столу бросилась угодливая еврейка.

— О, миссис Гринфилд… Я так рада вас видеть…

Миссис Гринфилд наклонила голову и просияла своей самой ледяной улыбкой. Еврейка тем не менее продолжала что-то говорить о какой-то вечеринке, на которой она побывала. Миссис Гринфилд ответила:

— Вам исключительно повезло, милочка.

Еврейка же извивалась под ее холодным взглядом, словно большой коричневый карп, молящий о пощаде, надежды на которую у него нет.

Полковник, муж миссис Гринфилд, принадлежал к числу самых великих зануд всех времен.

Первую мировую войну он провел юным лейтенантом в Париже и страшно любил вспоминать об этом периоде в своей жизни.

— Та женщина была настолько прекрасна, что все почитали ее за настоящую богиню, и я однажды провел всю ночь у дверей ее дома. Полагаю, любой настоящий южанин меня поймет.

Еще в одной истории, которую он любил постоянно мне повторять, рассказывалось о том, как он однажды довольно поздно возвращался с какой-то вечеринки, и ему повстречался маленький французский педик…

— Была холодная ночь, лил проливной дождь, а у него не было ни пальто, ни туфель. Поэтому я вначале дал ему понять, что якобы принял его предложение, но, когда мы подошли к дверям моего жилища, я столкнул его в канаву, где ему было самое место, и захлопнул дверь.

— Но, — начал было я, — это уже, наверное, чересчур… Ведь, знаете ли, у разных народов могут быть разные обычаи.

— Если кто-либо из моих сыновей станет педерастом, я убью его собственными руками. И если бы я узнал, что кто-то из детей моих друзей стал педерастом, я бы его тоже убил…

Я уже был членом бойскаутской группы, и нас учили приемам карате, чтобы защищаться от растлителей малолетних, поэтому я без лишних слов нанес ему удар в пах, а ладонью пробил его розовую шею. Он с грохотом упал на пол, и я добил его своим скаутским ножом. Три раза я протащил его тело вокруг нашего дома.

— Он пытался меня совратить, — сказал я жителям дома, по-мальчишески всхлипывая. И мне вручили медаль Красного Креста за храбрость.

Ретроспективные кадры подготовительной школы… Такси остановилось как раз под уличным фонарем, из него вылез парнишка с чемоданом, худенький мальчик в форме подготовительной школы… знакомое лицо, подумал про себя священник, напоминает мне что-то давно прошедшее, мальчишка сует руки в карманы брюк в поисках денег, чтобы расплатиться за такси…

Туманный мертвый мальчик так я неотвязно присутствовал в твоем старом цветочном аромате юных ночей на затхлых шторах одежда пустой подготовительной школы уходит все дальше и дальше. Подойди поближе. Слушай меня через все задние дворы и кучи золы. Печальные старые человеческие записки несу я с собой. Я ждал там…