Боцман. Мины по-флотски - Сергей Зверев

– Как всегда, товарищ каплей.

Саблин лениво подошел к бару, взял порцию виски. Швед подал стакан без пререканий – Виталий был трезв как стеклышко.

– Догоняйте остальных, раз поздно вернулись, – посоветовал он каплею.

– Постараемся, – подмигнул тот.

Немного побродив среди публики, Боцман пару раз чокнулся с малознакомыми людьми, чтобы запомниться. Катя тем временем выждала, когда сменится песня. Кэтрин не успела дойти до своего оператора, как Сабурова уже стояла перед ним. Когда надо было, Катя умело разыгрывала из себя этакую серую мышку. Стягивала волосы в пучок на затылке, лишь слегка подкрашивала ресницы и губы. Но если требовалось, она могла стать обворожительной даже с тем минимумом косметики, который был у нее сейчас на лице. Стоило только распустить волосы. Именно в таком виде, с распущенными волосами, она и предстала перед оператором и мило улыбнулась ему.

– Можно вас пригласить на танец? – томным голосом произнесла она.

Джон приподнял брови. За сегодняшний вечер это был, наверное, единственный случай, когда дама приглашала кавалера. Во всяком случае, Грифитс такого не видел и теперь даже опешил. Катя ждала, склонив голову набок.

– Так вы согласны? – напомнила она о своем существовании.

– Разумеется… но вот только… – Оператор продемонстрировал в руках стакан с виски и бокал с вином.

– Можно поставить на стол, – предложила Сабурова и повела глазами.

– Потом их будет сложно найти, – усмехнулся Джон и тут же заметил остановившуюся в двух шагах от него журналистку, та с интересом рассматривала Катю и, как всякая женщина, пыталась найти в ней недостатки.

Судя по взгляду мисс Браун, изъянов в молодой женщине она пока еще не обнаружила.

– Кэтрин, подержи. – Грифитс вручил растерявшейся подруге стакан с бокалом.

– Не какая-нибудь подставка! – Кэтрин смотрела на свои руки и не могла поверить, что она взяла-таки предложенное.

– Я же держал твой бокал во время танца, поработал подставкой, – усмехнулся Джон, – теперь подержи и ты.

Катя с Грифитсом вышли на середину кают-компании. Сабурова положила руки партнеру на плечи и взглянула ему в глаза. Теперь она убедилась в том, что все сказанное Нагибиным о Грифитсе соответствует действительности. В людях Катя разбиралась отлично. Ей хватало одного взгляда глаза в глаза, чтобы составить точный психологический портрет. Перед ней был человек способный, если потребуется, убить, но при этом не агрессивный, а расчетливый и хладнокровный, без особых сантиментов. Если и была у него страсть, то, к чему он дышал неравнодушно, так это деньги. При этом мужчина хорошо знал себе цену и не переоценивал себя, что всегда выглядит смешно в глазах других людей.

– Вы давно на плавучем госпитале? – спросила Катя.

– Это имеет значение? – ушел от ответа Джон. – Будущее куда важнее прошлого. Поэтому имеет смысл знать: как долго вы здесь еще пробудете?

Сабурова как бы невзначай бросила взгляд на Кэтрин, а затем снова заглянула Джону в глаза, задала немой вопрос, который, произнесенный вслух, прозвучал бы бестактно.

– Мы с ней коллеги, – пояснил Грифитс.

Катя почувствовала, что при ее желании общение может продолжиться и после танца. Пока в этом не было необходимости, но следовало оставить вопрос открытым, как делает это большинство женщин. Естественно, заводить полноценный роман с оператором она не собиралась. Но ситуация могла сложиться так, что придется выманить Грифитса, остаться с ним наедине.

Композиция оказалась медленной лишь в самом начале, затем певица резко перешла на энергичный рэп. Пришлось сменить и стиль танца. Катя отпустила партнера и вскинула руки над головой. Теперь они танцевали отдельно друг от друга, хотя находились совсем близко. Сабурова отлично копировала движения Джона, сохраняя зазор между телами. Со стороны могло показаться, что они даже соприкасаются. Николай Зиганиди, чтобы не выделяться среди отдыхавших, взял у бармена стакан с виски, устроился неподалеку от стойки и делал вид, будто цедит спиртное сквозь зубы. Ему любопытно было наблюдать за Катей. За годы совместной службы под началом Саблина он уже абсолютно разучился видеть в ней женщину. Они спокойно могли переодеваться в одной комнате. Случалось, что и приходилось спать вместе, согревая друг друга. При этом ничего, кроме так называемого чувства локтя, Зиганиди не испытывал. Теперь же он разглядел в Сабуровой то, что искал на стороне, – женственность. Казалось, не было в ней в этот момент ничего от прежней Кати, появилась раскованность в движениях, томность во взгляде, глаза ее обещали не «поддержку огнем во время перебежки», а наслаждение и счастье. Но… только обещали, к тому же не ему. Николай мотнул головой, чтобы прогнать наваждение. Ему не хватало только заглядываться на свою напарницу.

«Я должен видеть в ней лишь товарища», – приказал он себе.

Пока Катя вела светский разговор с Грифитсом, а Кэртин Браун работала подставкой для бокалов, Саблин улучил момент и незаметно, под мигание разноцветных прожекторов, покинул гостеприимную кают-компанию. Он тут же швырнул стакан с виски за борт. Шел вдоль борта неторопливо – быстро идущий человек всегда привлекает внимание и вызывает подозрение или опасение. Ни того, ни другого Саблину не было нужно. То, что на старом госпитальном судне нет системы видеонаблюдения, Виталий выяснил заранее. Поэтому, оказавшись в пустом коридоре, вдоль стен которого шли двери кают, он ускорил шаг. Принадлежавшая Грифитсу располагалась ближе к выходу на палубу. Виталий не сильно мудрствовал с замком. Плавучий госпиталь – это не дорогой круизный лайнер с навороченными запорами, за которыми пассажиры прячут ювелирные украшения с бриллиантами. Здесь все функционально. Ну что можно украсть у волонтера или врача? Надежно запирались лишь сейфы, где хранились наркосодержащие препараты. В каютах же стояли стандартные замки, которые при желании и сноровке легко открыть дамской шпилькой. Но даже она Саблину не потребовалась. Он просунул в зазор между дверным косяком и полотном пластиковую карточку, резко повел ею, словно прорезь была терминалом. Одновременно Виталий нажал ручку и потянул дверь на себя. Карточка отодвинула защелку, дверь отворилась.

Саблин вошел внутрь и тут же закрыл за собой дверь, повернув головку ненадежного замка. Свет не зажигал, подсвечивал себе тонким, как авторучка, фонариком. Свет бил тонким пучком. В тесной каюте один из углов был заставлен аппаратурой под самый потолок: кофры от камер, штативы, монитор. На столе разместился ноутбук с приставкой для монтажа видеосюжетов. Помещение служило не только походным жильем, но и рабочим местом оператора. Виталий спешил, время было позднее, не известно, как долго задержится на вечеринке Грифитс.

Саблин не стал рыться в вещах оператора, понимая: прятать мины в каюте нереально, если что-то здесь и находится, то на цифровых носителях. А они лежали на виду, возле компьютера. Виталий рассовывал по карманам диски, кассеты для камеры, внешний накопитель самой последней модели – тонкий, размером с плитку шоколада.