Первая волна: Сексуальная дистанция - Мила Левчук

– Подпрыгнешь, – ей в тон ответил Лекс, – и кстати, если я случайно приближусь к черте, ты дай знать. Не хочу тебя компрометировать.

Она заметно расслабилась и залипла на вид заката над заливом, а он залип на изгиб ее шеи. Им принесли ужин, и он с удовольствием отметил, что у Альбины отменный аппетит, ест без капризов. Очень его доставали душные разговоры про правильное питание и подсчет КБЖУ, она всегда была тонкой как веточка и ела всегда как следует. И теперь он с удовольствием наблюдал, как она наминает отличный стейк.

– Муж не заругал?

– Что? Нет конечно, он же понимает, какие были обстоятельства. Господи, как вкусно! – она зажмурилась, погружаясь во вкусовые ощущения. – Так, расспросил немного. Считает, что ты невинная жертва моей безрассудности.

– А ты такая безрассудная, да?

– Как оказалось.

– Расскажи, как это у вас произошло?

– Ты о чем?

– О замужестве твоем. – Свою ревность, что, как бешеный пес, лаяла до пены и грызла прутья, он прижал к полу ботинком. Нужна стратегическая информация, значит, заткнись и слушай, делай вид, что это мило.

– А ты действительно хочешь знать? – Она подняла брови.

– А почему нет?

– Мне показалось, вы как-то не поладили.

– Да ладно тебе, все были злые, невыспанные. Странно, что я матом никого не послал и в окно не лаял.

– Ну ладно тогда, – она улыбнулась, – это было после второй волны, когда начались протесты и вот это все. Помнишь, тогда на улицах был кошмар. А я училась. Вышла как-то раз из универа с этюдником, а на меня толпа несется. Вот как в «Короле Льве», помнишь? Такие же, только без рогов. И тут на меня налетает боец Росгвардии, прижимает к стене и закрывает собой. Его толпа обтекла. Он мне жизнь спас. Я даже лица его не видела из-за маски, только глаза. Он спросил, как меня зовут, телефон, но я так была напугана, что убежала. А он понял по этюднику, что я с худграфа, и на следующий день несколько часов в фойе просидел с цветами. Встретил, объяснил, кто такой, познакомился. Ну и начали встречаться. Поженились.

Боец Росгвардии… бывший. Угу, в рукопашной будет весело, задорно, познавательно, подумал Лекс, тщательно отфильтровав свои эмоции. «Жизнь он ей спас, герой, твюмть! – кипятился он. – Я ведь специально не поленюсь нагуглить количество затоптанных на митингах к избитым и покалеченным Росгвардией». Что-то ему подсказывало, что сей красивый жест и последующее внушение про «жизнь спас» были сделаны с умыслом, и толпа точно так же обтекла бы прижавшуюся к стене девчонку. Хотя… будь он там вместо этого Дениса, поступил бы точно так же. И был бы сам на ней женат.

Лекс спохватился, что сжимает зубы до боли и глубоко вздохнул.

– Жизнь спас, молодец какой, – не удержался он от сарказма.

– Ну не язви, – тут же раскрыла его Альбина, – я знаю, какое к ним отношение у людей. Я сама долго не хотела встречаться и не отвечала на ухаживания. Но он, правда, хороший! Он, между прочим, ради меня уволился, потому что я попросила! И из-за меня дома без работы сидит. Бывших копов только в охрану охотно берут. А он способен на большее, чем овощи охранять. И вообще много для меня сделал…

– Росгвардейцы все хорошие, я ж не спорю. Смелые, решительные, добрые ребята.

– У них ведь приказ, они не могут нарушить. Ты не понимаешь.

– Я понимаю, я служил в армии.

– Ну тогда чего ты?

– Приказ «Навести порядок» и «Всех изнасиловать, убить и сесть» немного отличаются по градусу насилия. Если ты понимаешь, о чем я.

– Я понимаю, – она помрачнела. – Он так не делал и больше там не работает, – заладила она, видно, не впервые оправдывалась.

Лекс чувствовал, что опять заводится. Что снова давит и перегибает. Ездок на шее и альфонс в сочетании с жестоким подавителем народных восстаний – это тянуло на полномасштабную агрессию против главы семейства. Того и гляди ощетинится, закроется и перейдет в атаку. В самом деле, Альбина такой человек, что не вышла бы замуж, кабы он хотя бы котика пнул, не то что тащить в автозак беременную женщину или инвалида. Хотя кто поручится, что под маской человека с занесенной дубинкой был не Денис? Она поручалась, а Лекс готов был допустить любую дичь для демонизации соперника. Так и удар крепче, и мораль выше. А что парень даст достойный отпор, теперь было очевидно.

– Он добрый, надежный, он меня очень любит и понимает. У нас вообще как-то так вышло, что мы друг друга как будто сто лет знаем. Фразы друг за друга заканчивали. Это так было неожиданно и странно. Я же очень закрытый человек, ты сам знаешь.

Алекс сам знал. Знал, что добрый, надежный, любит и понимает как никто, что знает ее сто лет не в воображении. И жизнь ей спас по-настоящему. И нужен ей был он – Лекс, а нашелся этот – пародия на минималках. Неужели она этого не понимает?

– Я верю, Аль, ты бы за дебила не вышла, – выдавил из себя Вольский.

– Знаешь, как он мне предложение делал? – она мечтательно улыбнулась. – Я выхожу на балкон, а на траве под окном солдатами выложена фраза «Выходи за меня». Целый взвод пригнал, – ее глаза светились восторгом.

Взводный… не хило, лейтенант какой-нибудь. Не последний человек и все бросил. Ясно, что «Пятерочку» охранять ему погоны жмут. И ясно, что жену он без боя не отдаст. Кстати об этом.

– Аль, – он прервал поток болезненных подробностей их любовной идиллии. – Мне нужна твоя помощь.

– Конечно! – оживилась она.

– Я вообще не астролог, но вчера, я считаю, что звезды сошлись. Нам ведь в компанию очень нужен сотрудник в клиентский отдел, работа деликатная, у нас заказчики капризные бывают, не посадишь человека без души и без мозгов. И я подумал, может, ты выручишь? – он посмотрел на нее с надеждой и тревогой.

– Ой, – она испугалась, – я с клиентами не работала никогда… я продавать не умею и стесняюсь.

– Тебя всему научат. Никому ничего не надо продавать! Это скорее дипломатия: свести интересы того, кто платит, и того, кто исполняет. – Он быстро сорвался на уговоры, черт, так легко все дело провалить, и зашел с козырей. – Да и платят у нас больше. Сколько у тебя зарплата?

– 35… – выдохнула она.

– Да ладно! – возмутился Лекс. – Хочешь 70? Для начала.

Она подавилась шампанским.

– Леш, ты не шутишь?

«Это ты не шутишь, Аль? Вдвоем в Питере жить на 35 тысяч полгода?! Как это вообще возможно?» – проорал он мысленно, а вслух ответил:

– Абсолютно серьезен. Видишь? Даже не улыбаюсь. – И тут же начал лыбу давить. – Ты же сама говорила: трудно найти работу. И вот она, стучится в дверь, – он постучал по столешнице. – Сова-а-а, открывай, медведь пришел.