Он меня погубит - Оливия Лейк

Я стала боком и натянула платье на животе. Пока ничего не видно, но ведь это пока. Закрыла глаза и прислушалась к себе: сложно. Сложно разобраться в чувствах и эмоциях. Женщины, которые утверждают, что материнский инстинкт включается только от самого факта беременности, бессовестно лгут. Осознать и поверить, что ты меняешься и больше никогда не будешь прежней трудно. Но я всегда хотела детей. Улыбка неосознанно мазнула по губам. Теперь со мной всегда будет человек, который меня любит. И я всегда буду любить, никогда не разочаруюсь. Ребенок – это ведь самое родное. Мама всегда так говорила. А будет ли с нами Марк? Он решит сам.

Я вышла из комнаты, но возвращаться за стол не спешила. Было неудобно перед родней и отцом Марка. В начале ужина я чувствовала себя частью чего-то большого, дружного, целого. Шумного и излишне любопытного, но такого настоящего. А теперь стала тем самым третьим лишним. Проституток ведь на домашние праздники не приводят. Сама себя я таковой не ощущала, но, вероятно, именно так выглядела в глазах семьи Нортман.

Вилла была намного больше, чем наша на побережье. Здесь ярко угадывалась рука женщины, душа. Я остановилась возле стены, обтянутой мятным шелком, и внимательно вгляделась в лица, запечатленные на снимках. Я безошибочно узнала Марка. Молодой, красивый, улыбчивый. С магнетическим прищуром и острыми скулами. Горячий и бесшабашный. Грея я практически не помнила, но легко определила. Даже подростком он был крепким и мощным. Красивый, похож на отца, но по сравнению с Марком простоват.

А эта темноволосая женщина, вероятно, миссис Нортман. Я нашла на столике ее фотографию и поднесла рамку ближе, изучая ту, что породила темногривого неприступного льва. Красивая, взгляд гордый, уверенный и в тоже время мягкий, любящий.

– Это Селеста, мама мальчиков.

Я подскочила от неожиданности. Чувство будто меня за воровством застали. Хожу, брожу, нос в чужие жизни сую.

– Извините, мистер Нортман, – я смущенно протянула отцу Марка рамку.

– Зовите меня Беном, – сказал и остро взглянул на меня. Без пошлости, но оценивающе. – Я вас по-другому представлял, Мелена, – затем снова обратился к снимку. – Она умерла два года назад. Все ждала, что мальчиков найдут. Не дождалась.

У меня слезы на глазах вскипели. Это ведь мой отец виноват. Его жестокость покалечила столько жизней.

– Мистер Нортман, простите… – шепотом выдохнула я.

– Не нужно, девочка, дети не должны отвечать за грехи родителей, – он даже по руке меня похлопал, чтобы не расплакалась.

– А вот вы где! – бойкая Сандра вовремя подоспела. Я незаметно вытерла слезинку в уголке глаза и повернулась к ней, владея собой. Почти. – Дядя Бен, вас мама ищет.

Мистер Нортман ушел, а вот я нет – меня тут же взяли в оборот.

– Ты из-за Марка расстроилась?

– Нет, – солгала я.

– Да ладно тебе, – не поверила она. – Он так изменился. Всегда был смешливым, добрым, прикольным, в общем.

Мы через гостиную вышли в сумрачный сад, пахучий, дрожащий от дневного зноя, схлестнувшегося с ночной прохладой.

– А сейчас стал таким же как Рейдан.

– Мне Рейдан показался приятным, – ответила я. Вежливый, улыбчивый, располагающий.

– Ха! – коротко воскликнула Сандра. – Это он на публике, а на самом деле такой… такой… невыносимый зануда! – она даже ногой топнула.

Сандра была юркой и гибкой, как пушистая белка. Очень забавная. Молоденькая совсем, но точно знает, чего хочет. Это я про Рейдана, конечно.

– Ты давно с ним знакома? – спросила, потому что чувствовала: она хочет поговорить о нем.

– Да всю жизнь! – воскликнула Сандра. – Мы живем Лондоне, но сюда прилетаем каждое лето. Его отец занимался безопасностью в компании. Теперь Рейдан занимается. Делишки всякие темные решает.

Я покосилась на нее, но расспрашивать не стала. Не хочу знать даже. Одно я усвоила точно: в бизнесе все серое.

– В общем, ведет себя, как козел, – тем временем продолжала Сандра.

– Кто? – задумавшись, прослушала я. – Марк?

– И он тоже.

Она резко остановилась, откровенно разглядывая меня.

– Ты красивая, очень, – кивнула сама себе. – Ты правда замужем?

– Правда.

– А как вы с Марком…

– Он украл меня, – просто пожала плечами. А что? Если у нас нет секретов от его родственников, так пусть уж все знают!

– Круто! – ошеломленно, но не без восхищения воскликнула Сандра.

Я изогнула бровь. Женщины кричат о равенстве и эмансипации, а на самом деле ждут, когда их украдут и завоюют. Не знаю даже хорошо это или плохо.

– А где твой муж? – нетерпеливо поблескивала глазами она. Тайны, интриги, расследования – да, моя жизнь сериал. Сначала драматический, потом эротический и снова драматический.

– Он…

– Ее муж – конченный мудила.

Густой баритон Марка наполнил гудящую тишину. Он отделился от зарослей кустарника и подошел к нам, нетерпеливо притягивая меня к себе.

– Почему не вернулась за стол? – вибрирующим мрачным шепотом спросил. Раздражен. Я научилась чувствовать его настроение. Только это мне в пору злиться и претензии предъявлять!

– Я не голодна, – повела плечом, пытаясь высвободиться, сбросить ошеломляющее притяжение. Марк ничего не делал, но стоял так близко, смотрел так жгуче откровенно – это было даже интимней, чем секс. Это была жажда.

– Кхе-кхе, – шутливо откашлялась Сандра, напоминая о себе.

– Сандра, иди, – он даже не повернулся.

– Но…

– Сандра, – Марк перевел на нее взгляд, – иди.

Она потухла. Из бойкой и смелой девушки превратилась в юную девочку. Беги, дорогая. И помни: никогда не влюбляйся в хищников. Никогда! Не знаю, будет ли время предупредить ее вслух.

– Зачем ты так с ней?

– Не нужно совать детский носик во взрослые дела.

– А со мной зачем?

– А тебе, мышка-малышка, наоборот, нужно реальней оценивать людей.

– Ты о себе? – я не выдержала и прижалась лбом к его плечу. Ну зачем он пытается убедить меня, что хуже, чем есть на самом деле?

– В том числе.

– Я твоя, а не Билла.

– Да, моя шлюха. А его жена.

Я отшатнулась от него. Ну зачем он так!

– Не делай таких глаз, Мелена. Мы заключили сделку. Я не хочу тратить время на обиды и упреки.

Марк дернул меня на себя, жадно впиваясь в шею, нетерпеливо сжимая ягодицы. Я впервые не ответила на чувственный призыв, оставаясь безучастным зрителем, и Марк прекратил. Сжал мои плечи, взглядом насквозь пробивая.

– Ну что ты хочешь? Зачем усложняешь? Я хочу тебя. Ты – меня. Нахера мы стоим и препираемся?