Живописец смерти - Джонатан Сантлоуфер

Кейт улыбнулась:

— Да, у меня была серия передач по искусству.

Морин безучастно смотрела перед собой. Было очевидно: она не только не видела этих передач, но даже и не слышала о них.

— И в связи с чем вы здесь? — спросил Браун.

— Я думаю, детектив Браун, сейчас это станет ясно. — Кейт открыла папку и выложила на стол фотографию мертвого Пруитта, а рядом репродукцию картины. — Перед вами репродукция известнейшего полотна восемнадцатого века, принадлежащее кисти Жака Луи Давида, которое называется «Смерть Марата». Обратите внимание на то, как похожи сюжет на картине и в ванной комнате Пруитта. И дело тут не только в том, что он, как и Марат, лежит мертвый в ванне. Позы у них совершенно идентичные. Вот, у Марата на картине в руке бумажка. У Пруитта тоже.

Браун подался вперед.

— Ну и что? — промолвила Слаттери. — У Пруитта в руке счет из прачечной. Возможно, он лежал в ванне, рассматривал этот чертов счет, и его хватил инфаркт.

— Но у него не было инфаркта, — сказала Кейт. — Я в этом уверена. А счет из прачечной — это просто реквизит. Преступник вложил в ему в руку бумажку, чтобы все выглядело как на картине Давида.

— Значит, инсценировка, — еле слышно пробормотал Браун.

— А этот парень на картине, Марат, что он делает в ванне? — спросила Слаттери.

— Он страдал тяжелым кожным заболеванием, — ответила Кейт. — И чтобы унять зуд, ему приходилось залезать в ванну.

Мид снова шумно втянул воздух через зубы.

— А вообще этот человек на картине и Пруитт… они чем-то похожи?

Кейт ненадолго задумалась.

— Хм… Марат был политическим лидером Французской революции, а Пруитт — президентом музейного совета, то есть они оба были лидерами. — Она помолчала еще немного и добавила: — Думаю, что Музей современного искусства тоже как-то связан с определенного рода революцией. Я имею в виду, что он пропагандирует революционные идеи в искусстве.

Мид кивнул, Браун записал что-то.

Кейт извлекла из папки фотографию Итана Стай на и репродукцию картины из альбома «Искусство эпохи Возрождения».

— Это картина кисти Тициана. Называется «Наказание Марсия».

— Надо же, — пробормотал Браун, внимательно рассматривая фотографию и репродукцию.

— Здесь преступник постарался воссоздать, по мере возможности, конечно, сюжет картины Тициана. — Кейт откинулась на спинку стула и подождала, когда все трое снова посмотрят на нее. — Он наверняка считает себя художником. В давние времена существовал даже такой вид искусства — «живые картины». В нашем случае мы имеем примерно то же самое. Только здесь он творит картины не из живых, а из мертвых.

— Но зачем? — с нажимом спросил Мид.

— А вот поймаете его и спросите, — ответила Кейт.

— Значит, наш убийца разбирается в искусстве, — проговорил Браун, переводя взгляд с одной репродукции на другую.

— Да, но степень его знакомства с живописью пока не ясна, потому что с альбомом репродукций или постером воссоздать их сюжеты на таком уровне мог любой. — Кейт вдруг осенило. — Я вот о чем сейчас подумала. На картине Тициана с Марсия сдирают кожу в наказание за тщеславие. Очевидно, преступник хотел подчеркнуть тщеславие художника Итана Стайна.

— Бедняга, — посочувствовала Морин Слаттери. — И в чем же этот Марсий провинился?

— Он вызвал бога Аполлона на музыкальное состязание и… проиграл.

— Сурово, — заметила Слаттери.

Кейт бросила взгляд на маску ужаса, в которую превратилось лицо мертвого художника.

— В том, что преступник инсценировал картину Тициана, меня окончательно убедила маленькая скрипка, приклеенная на картине Стайна. — Кейт указала на фото. — В лупу это хорошо видно. Я не сомневаюсь: туда ее приклеил убийца. Кстати, эта картина еще там, в мастерской?

— Наверное, — сказал Браун. — Но мы эту скрипочку теперь заберем.

Кейт перелистнула несколько страниц в деле по убийству Стайна.

— Я бы также предположила, что когда вы получите результаты токсикологической экспертизы, то окажется, что в крови Стайна обнаружен какой-нибудь паралитический препарат. Без этого подобную экзекуцию не выдержало бы никакое млекопитающее. — Она повернулась к Миду. — Ваши эксперты, которые осматривали место преступления, случайно не обратили внимание на необычное освещение мастерской Стайна?

— Что вы имеете в виду?

— Я думаю, убийца подражал картине Тициана и в том, что использовал прием «кьяроскуро».

— Что за прием? — спросила Морин.

— Так называют интенсивное черно-белое боковое освещение. Его использовал Рембрандт. И Караваджо тоже. Вообще этим приемом пользовались многие художники. Тициан с его помощью подчеркивал драматизм сюжета. — Кейт положила на стол еще одну фотографию Стайна. — Думаю, если вы снова посетите место преступления, то обнаружите, что половина софитов в мастерской либо демонтирована, либо отключена от сети.

Морин сделала пометку.

— Мы проверим это.

— Значит, если вы правы, то с Пруиттом и Стайном расправился один и тот же преступник? — произнес Браун.

— Да, — ответила Кейт.

Браун сказал что-то Слаттери, и они начали перешептываться. Мид поднял руку, требуя внимания.

— Послушайте, пока здесь никто не сказал ничего определенного. Так что давайте не будем сразу хвататься за версию серийного убийцы. По крайней мере пока. — Он в первый раз посмотрел на Кейт не то чтобы доброжелательно, но не враждебно. — Тейпелл считает, что вы что-то нащупали, и, наверное, это так и есть, но мы, прежде чем произнести слова «серийный убийца», должны подкрепить их реальными доказательствами.

— Я с вами абсолютно согласна, — кивнула Кейт.

— Ладно. А что с Соланой?.

— Тоже инсценировка, — ответила она. — Причем в данном случае довольно утонченная. — Кейт достала листок с ксерокопией репродукции одноглазого автопортрета Пикассо. Затем, задержав дыхание, выбрала из фотографий, сделанных в квартире Элены, ее лицо крупным планом и положила рядом. — Обратите внимание, что автопортрет Пикассо выполнил одновременно и в профиль и анфас. Убийца выбрал профиль, который нарисовал на щеке Элены Соланы.

— Кровью, — заметил Браун. — Сэкономил на краске.

— Нет, — возразила Кейт. — Скорее всего импровизировал, поэтому кисть и краски с собой не взял. Это ведь было его первое убийство.

— А почему один глаз? — спросила Слаттери. — Где второй?

Кейт только сейчас вдруг осознала, что могло быть хуже. Чтобы сделать свое «творение» ближе к работе Пикассо, психопат мог выдавить у Элены глаз. Спасибо, Господи, что ты не допустил хотя бы этого.

— Пикассо рисовал очень быстро, — сказала она. — Он каким-то образом чувствовал, когда ему следует прекратить работу над картиной. Решив, что в этом холсте уже сказано все, Пикассо оставлял его и переходил к другому. В его мастерских и домах обнаружено много картин в различных стадиях «законченности». — Кейт помолчала. — Возможно, убийца тоже только наметил профиль, решив, что этого для нас достаточно. Важное значение имеет факт, что преступник выбрал именно эту работу Пикассо, потому что… она моя.