Трын-трава за бешеные бабки - Ирина Хрусталева

– Все нормально, только что вошла в квартиру, и сразу же ты позвонила. Мобильный у меня отключен, батарейка разрядилась. Ты-то как здесь?

– У меня тоже все о’кей, если не считать того, что я поцапалась со своим благоверным. Представляешь, объявляет мне о командировке за три часа до отлета самолета! Чуть в ванной его не утопила. Приехал он домой, я ему на кухне обед разогреваю, а он в это время решил душ принять. Зовет меня туда и объявляет! Ты мне чемодан собери, говорит, положи только самое необходимое, у меня через три часа самолет. Я прямо там чуть не рухнула. Совсем уже жену неодушевленным предметом считает! Только и слышу – «подай, принеси, отнеси». Охренеть от такого замужества можно! До сих пор жалею, что тогда свою мать не послушала и в загс с этим бревном бесчувственным побежала! Физик-химик хренов! Вернется из своей Праги – сразу же пошлю его к едрене матери. Развод и девичья фамилия! Детей до сих пор у нас нет. А спрашивается: почему? Я у врачей проверялась, у меня все в порядке, а он не захотел идти проверяться. Кать, ты что там притихла?

– Тебя слушаю, – усмехнулась Екатерина.

– Знаешь что, я сейчас к тебе приеду, с ночевкой. Моего все равно нет, дома мне делать нечего. С моей дражайшей маман, сама знаешь, лучше тет-а-тет не оставаться, опять начнет учить уму-разуму и сетовать на мое никудышное замужество, от которого проку как от козла молока. Она мне уже всю печенку проела: почему это у нас детей нет? Ее годы, видишь ли, подошли к тому рубежу, когда все нормальные женщины, имеющие взрослых дочерей, становятся бабушками. Можно подумать, что это я детей не хочу! Не буду же я ей рассказывать о том, что вовсе не я виновата! Она тогда вообще меня поедом заест, устала я уже с ней ссориться.

– У твоего Михаила своя квартира есть, вот и жили бы там, чтобы лишний раз с матерью не ссориться, – сказала Катя.

– Ага, очень ты хорошо придумала, – фыркнула Ирина. – Мы его квартиру за триста баксов сдаем. Вот когда защитит свою диссертацию, будет нормальные деньги в дом приносить, тогда посмотрим, может, и переедем.

– Ты же вроде мне только что сказала: развод и девичья фамилия, – засмеялась Катя.

– Да, сказала, но я еще подумаю. Я что, просто так за ним три года ухаживала, как за малым дитем? Он скоро докторскую защитит, начнет хорошие деньги зарабатывать, а я, значит, должна буду его, готовенького, какой-то другой бабе отдать? Рожа треснет!

– У кого? – помирая от смеха, спросила Екатерина.

– Какая разница, у кого? Уж не у меня, конечно! Я своего мужа, доктора физико-математических наук, можно сказать, своими собственными руками вырастила. Ладно, не буду тебя больше отвлекать болтовней по телефону, сейчас приеду – и потреплемся, так что жди, и хватит там ржать, как лошадь, – протараторила Ирина и отключилась. Катя посмотрела на трубку и, продолжая смеяться, покачала головой.

Ирина вообще была непредсказуемой особой. Менять планы она могла по десять раз на дню. Катя уже давно привыкла к своей подруге, поэтому никогда не обращала внимания на ее внезапные решения. Ира и замуж выскочила вот так, спонтанно, решив вопрос в один день. Они встречались с Михаилом всего неделю, когда она вдруг спросила у него:

– Ты не хотел бы жениться на мне?

На что тот испуганно спросил:

– А ты что, хочешь выйти за меня замуж?

– Я первая спросила, – не сдалась Ирина.

– Ну, я не знаю…

– А я знаю. Или мы завтра идем в загс подавать заявление, или забудь, как меня зовут, – выставила ультиматум Ирина, которым и определила свою дальнейшую судьбу.

Через два месяца родственники и гости отплясывали на свадьбе и пили за здоровье молодых. Мать Иры тихонько смахивала с ресниц слезинки и скорбно вздыхала. Она прекрасно видела, что о любви у этой молодой парочки не может быть и речи. Ее дочь Ирина вообще не была способна на высокие чувства. Это замужество было очередным «завихрением», а парню было, кажется, все равно, лишь бы кто-то за ним ухаживал. Год назад умерла его мать, и он остался совершенно один, не умея приготовить самостоятельно даже яичницу. Об этом Татьяна Яковлевна узнала у соседки Михаила. Она специально туда поехала, когда Ирина объявила ей о своем будущем замужестве.

– Ой, мамаша, намучается ваша дочка с этим парнем, помяни мое слово, – доверчиво вещала Татьяне Яковлевне соседка, живущая дверь в дверь с Михаилом. – Он с детства малахольный, его мать чуть ли не до окончания школы за ручку водила. С ним и во дворе из ребят никто не дружил. «Ботаник», одним словом, его мальчишки так и дразнили: или «ботаник», или «очкарик».

– А моя дочка говорит, что он талантливый физик, – возразила Татьяна Яковлевна.

– Может, и талантливый, только к жизни не приспособленный. Мужик совсем другим должен быть, а он все с книжками своими носится.

– Ну, это же нельзя считать недостатком?

– Это с какой стороны посмотреть. Мать Михаила умерла год назад, так он весь этот год в одних и тех же брюках ходит, и рубашки не глажены. Пару раз тетка его приезжала, по два дня из квартиры грязь вывозила. Она в другом городе живет, где-то в Подмосковье, разве оттуда наездишься? А он же как дитя малое: один раз чуть квартиру не спалил, хорошо, что соседи запах дыма вовремя учуяли. Поставил макароны варить и забыл про них! Они уж сгорели давно, дыму полная квартира, а он сидит себе на балкончике и в своих тетрадках что-то строчит. Сядет он вашей дочке на шею, наплачется она с ним, – опять повторила соседка. – Да и зарабатывать он не умеет со всеми своими талантами. К нему уже сколько раз из нашего ЖЭКа приходили, задолженность за квартиру у него аж за целый год. Как мать померла, так он и не платил ни разу. Разве ж это мужик? Дело, конечно, ваше, но вы бы предостерегли вашу дочку, пусть подумает, – наставляла соседка.

– Я и сама не знаю, почему она к нему прицепилась, – вздохнула Татьяна Яковлевна и, поблагодарив женщину за информацию, с тяжелым сердцем отправилась домой.

Она все рассказала Ирине, но та, лишь беспечно махнув рукой, проговорила:

– Ничего, у меня он сразу исправится. Я из него человека сделаю!

– Ирочка, ну зачем тебе такой муж? И потом, не так уж и много тебе лет, чтобы замуж так торопиться. Почему ты вдруг его выбрала? Неужели любишь его так, что невтерпеж?

– Ха-ха, мама, не смеши меня, пожалуйста! О какой любви речь? Мне уже двадцать пять лет, а претендентов на мою свободу в радиусе тысячи километров не наблюдается. Ты что, хочешь, чтобы я в старых девах осталась? Он действительно рохля, но другого мне в загс затащить не удастся. Так что не переживай: на безрыбье и рак – рыба. Во всяком случае, я буду точно знать, что гулять он не будет и никакой заразы в дом не притащит. Это тоже очень важно, между прочим, в наше страшное время! Поживу с ним годик-другой, посмотрю, что он за фрукт, а уж потом и буду решать, что с ним делать. Не забивай мне мозги раньше времени.

Вот так Ирина оказалась замужем и прожила с Михаилом уже три года. Все бы ничего, Ира уже давно привыкла к своему физику. Огорчало лишь то, что у них не было детей, а Ирина очень хотела ребенка.