Жизнь не только борьба - Владимир Александрович Украинцев

нам самолёт почему-то не дают – только с особого разрешения. Возмущаемся, идём к начальнику. А он в ответ несёт что-то непонятное –«Пришел накануне запрет на полёты в зону нашего старта». Почему – не говорит. Долго мы его убеждали, а когда сказали, что мы из очень секретного предприятия, он сдался и разрешил дать нам самолёт. (Значительно позже я понял, почему закрыли зону – там начали строительство космодрома Плисецк!).

На аэродроме поймали какую-то сабоченку, загрузились. Час полёта и мы садимся на маленькую поляну среди дремучего леса. Разгрузились очень быстро и самолёт взлетел, помахав нам крыльями. И как только рассеялся запах бензина от самолёта, началось что-то невообразимое – нас атаковала туча комаров, каждый величиной с майского жука. Быстро распаковали вещи, собрали лодки и начали их загружать. Собаку с трудом вытащили из кустов, она там спряталась от комаров-убийц. И тут обнаружились первые серьезные неприятности – я забыл взять накомарник, а женщины – бидон с маслом. И забыли купить хлеба в Архангельске.

Поплыли. Течение не большое, плыть было не тяжело. На воде комара почти не было. Я пошел передним, зарядив ружье, и приготовился настрелять уток на обед, которые взмывали с воды примерно за 20…..30 метров от моей лодки. Их было много! И я начал по ним палить! К моему удивлению они не падали. Ни одна, как я ни старался! Наловили рыбы, ужинали и все добродушно надомной посмеивались. Лиха беда начало!

Но оказалось, что так продолжалось всё время – я не убил ни одной утки, израсходовав за поход почти все патроны. С горя, на третий день, убил сидячего дятла. Был большой смех, но уже не добродушный. На третьи сутки сбежала собака до крови искусанная комарами и оводами-слепнями.

Через две недели кончились сухари и подсолнечное масло. 17 июля погода испортилась и повалил снег с дождём! Он продолжался почти сутки. Настроение резко вниз. Непогода и холод держалась почти ещё неделю после снегопада. Мы здорово вымокли! С голодухи начались откровенные раздоры. На стоянках меня заедали комары, как я ни мазался демитилфтолатом. И колкости ребят. Их спасали накомарники. На наше счастье, во время одной из стоянок, на нас вышел из леса какой-то чукча. Узнав, что мы голодаем, он отдал нам пол-мешка муки за блесны и крупные рыболовные крючки. Денег не взял. Удивительно, но его комары не кусали!

Перевал мы преодолели не разбирая лодок. С трудом. Я здорово устал. От комаров не было спасения. Меня добивали неудачи с бездарной стрельбой. Один сапог у меня через неделю прохудился, пришлось оба выбросить, и я остался в кедах. Ноги всегда были мокрые, т.к. довольно часто приходилось выпрыгивать из лодки на перекатах, чтобы разгрузить и не порвать шкуру лодки. И тут я впервые почувствовал, что у меня есть сердце с левой стороны груди! Оно иногда останавливалось и ноги в этот момент ослабевали. (В середине 90-ых это явление устойчиво повторилось и я тогда узнал от нашего врача-кардиолога, еще одной красивой, в моём понимании, женщины, лет сорока, Ольги Юрьевны Домашенко, что это очень серьёзная, практически неизлечимая болезнь, называется «аритмия». Она меня лечила амбулаторно и два раза в стационаре. С 95 по 2006 годы и….кажется, ВЫЛЕЧИЛА! (Вот уже три года я сердце чувствую только тогда, когда здорово выпью. Из-за этого практически перестал употреблять. А выпить иногда так хочется!)

А рыба была, правда, немного. В основном щука. Была и сёмга. Очень сильная рыба! Одну я вытащил, а одну упустил – захватив блесну, она ушла под лодку, спиннинг изогнулся в дугу и я чуть не перевернулся – пришлось обрезать леску. На круг мы поймали всего 6 сёмг весом до 3-х кг каждая. Засаливали. Потом разделили поровну.              А медведя мы видели. Он убегал в лес от воды, когда мы вышли из очередного поворота. Наверно пил воду, а мы его спугнули.

После перевала плыть стало гораздо легче – по течению! Ближе к морю тайга кончилась, пошли заливные луга, попадались большие лодки, загруженные сеном, комаров стало гораздо меньше и они стали помельче. Погода стояла хорошая, тепло, впервые появилась возможность позагорать.

5-го августа мы вышли к морю! Высушили лодки, палатки и одежду. До пристани, где делает остановку пассажирский пароход на Архангельск, 25 км. Решили не рисковать. Наняли у рыбаков небольшой баркас с мотором и груз отправили морем, а сами решили идти пешком по береговому песку, который после отлива очень плотный – по нему в это время даже могут ездить грузовики. Из деревни, где мы переночевали, вышли часов в 5 утра, сразу после отлива.

Солнечное тихое утро, деревня спит. Обратил внимание, что двери хат и ворота не закрыты и отсутствуют замки. Полусонные собаки молча провожают нас взглядами. Ни одна не гавкнула. И тут я случайно наступил правой ногой на какую-то деревяшку с ржавым гвоздём. Он впился мне в пятку! Чувствую, что полилась кровь, но останавливаться было нельзя, т.к. до прилива оставалось 6 часов, а впереди 25 км. Вскоре кровь перестала литься, и я прошел благополучно весь путь хромая, т.к. наступать на пятку было невозможно.

По дороге нам встретились две рыбацкие избушки – тони. Они были не закрыты, пустые, рыбаки, наверно, были в море. Печки ещё были теплые и в каждой, на печке стояла в огромных кастрюлях свежая тёплая уха из красной рыбы. Давно мы так вкусно не ели! Оставили им немного денег и благодарность в записке.

Далее всё просто – пароход до Архангельска, поезд и Москва. На работу мы все вышли без опоздания.

                                                                              Подвел итоги: 1. Я похудел за отпуск на 6 кг. 2. Во что бы то ни стало надо научиться стрелять из ружья. 3. Надо бросить байдарочный спорт и, после того, как научусь стрелять, переключиться на охоту.

2.3.4.2 Работа и спортивные успехи. Серьёзные жизненные коллизии. Вступление в ряды партии большевиков-ленинцев.

Только через месяц я смог в полную силу начать плодотворно работать после полученной в отпуске «шоковой терапии». Продолжил совершенствование частных алгоритмов и к июлю 1967 года была выпущена и подписана Цепиловым вторая редакция алгоритма блока БН. Параллельно боевые программисты продолжали причесывать свои блоки и отправлять их на полигон. Там требовался им в помощь теоретик и Цепилов вытолкнул туда меня в начале июля 67 года.

Советский народ готовился праздновать 50-ти летие «Великой Октябрьской Социалистической революции» и Цепилов предложил мне вступить в партию, что я и сделал. Рекомендации дали он и К.Н. Поляков, заместитель